Страница 26 из 30
А в 1947 году с показом коллекции в стиле «нового взгляда» Кристиана Диора, конкурирующего и с Шанель, для Дома моды Скиапарелли на Вандомской площади пришли нелегкие времена. В 1954 году Эльза представила свою последнюю коллекцию и объявила о закрытии Дома моды. Она ушла с подиума очень элегантно и быстро. А потом без малого 20 лет занималась двумя внучками — дочерьми Гого — Марисой и Берри. Она купила дом в Тунисе, в Хаммамете, и «в тени мушарабии» предалась воспоминаниям, которые назвала «Моя шокирующая жизнь». Шокирующая не любовными подробностями, а фактами о том, как можно стать очень известной и что для этого нужно сделать. Африка позвала ее, проведшую всю жизнь в «цивилизованном мире», в понятное далеко не многим уединение. А может быть, здесь стоит вспомнить ее деда, который также искал себя на Африканском континенте? В новый дом Эльза захватила лишь некоторые предметы из прошлой жизни, в том числе серебряную сигаретницу, найденную в Ленинграде. Ей было здесь хорошо, и она часто вспоминала свое начало — огромный открытый сундук на чердаке дворца Корсини, в котором было множество маминых платьев, красивых женских аксессуаров и даже миниатюрных белых подушечек, которые женщины носили для подчеркивания округлостей фигуры. Да, «архитектура» тела — интересная тема…
Она умерла во сне на 83-м году жизни, пережив свою знаменитую соперницу Коко Шанель на два года. Роскошные коллекции своих платьев Скиапарелли перед смертью подарила Музею Филадельфии и Парижскому музею моды и текстиля на улице Риволи. Дочь Скиап выполнила все, что просила мама: похоронить ее в любимой пижаме цвета «шокинг» на кладбище деревушки Фрукур — амбиции Эльзы всегда были здоровыми и достойными.
Софья Руднева
О женщине-рыбе, полетах на воздушном шаре и других старомосковских развлечениях. Вера Бокова
В этом году проекту «Повседневная жизнь человечества», цель которого — показать читателю срез жизни определенной эпохи или определенного сословия людей во всем их многообразии, исполняется 10 лет. Задуман он был издательством «Молодая гвардия» по следам французской серии La vie quotidie
Постоянной принадлежностью жизни старой Москвы были всевозможные гулянья — праздничные, сезонные, ежедневные, воскресные, вечерние, общегородские и местные, — всякие. Большинство из них приурочивалось к какому-либо празднику: Святкам, Масленице, Вербному воскресенью, общегородским и приходским престольным дням. Местами их проведения были площади и парки, как в самом городе, так и в ближайших пригородах. Делились гулянья на простонародные, «чистые» и смешанные.
Отправляясь на простонародное гулянье, заходили по дороге к знакомым попить чайку и водочки, потом качались на качелях, пели песни, глазели по сторонам. Подвыпившая публика толкалась, грызла орешки и семечки; разогретые «брыкаловкой» компании мастеровых куражились и задирали народ. Холостые обоего пола сводили «приятные знакомства». Домой возвращались поздно и навеселе...
Обязательной составляющей простонародного праздника было возведение на отведенной под него площади палаток-шатров с угощениями и напитками — так называемых «колоколов». Под их сенью могли устраиваться небольшие харчевни или размещались огромные деревянные чаны (деревянные штофы) с вином, медом, пивом, сбитнем и квасом (хорошего сорта — «сыровцом» и более жидким — «полосканцем»). От этих шатров пошло московское выражение «пойдем под колокол», то есть «пойдем выпьем».
Балаганы с различными зрелищами, подобно «колоколам», были одной из основных приманок народного гулянья. В них «почтеннейшей публике» предлагались всевозможные зрелища на разный вкус и кошелек. Здесь демонстрировали восковые фигуры и экзотических животных, Петрушку, выставки цветов и художественные диорамы и панорамы (наподобие Бородинской панорамы Ф. Рубо), но наиболее распространены были балаганные театры, объединявшие в своей программе всевозможные концертные и цирковые номера. Тут можно было и услышать народные песни, и подивиться мастерству шпагоглотателя, и насладиться концертом кошек, играющих польку-мазурку. Демонстрировали тут и разные подлинные и фальшивые чудеса и редкости — какого-нибудь «теленка о двух головах», «мумию царя-фараона», «негра-геркулеса, обладающего нечеловеческой силой зубов» или «недавно пойманную в Атлантическом океане рыбаками сирену». «Тут вы видите и непромокаемых, и несгораемых; там один принимает яды, а в другого стреляют из десяти ружей и он невредим; в одном балагане штукарь показывает дьявольское наваждение на веревке, а в другом дают театральное представление собаки и зайцы», — писал П. Вистенгоф. Одно время на московских гуляньях популярностью пользовался балаган с надписью: «Здесь показывается женщина-невидимка».
Подробно описала подобный «театр-аттракцион» известная актриса Алиса Коонен. «У входа обычно стоял сам хозяин — огромный рыжий мужчина — и зазывал посетителей, громко выкрикивая: «Почтеннейшая публика! Сегодня вы увидите в театре всемирно знаменитых артистов, а также чудеса техники и иллюзии». Сперва любимица публики Катерина Ивановна пела чувствительные романсы:
У церкви кареты стояли,
Там пышная свадьба была…
«Принимала ее публика восторженно, бабы жалостливо качали головами и утирали слезы, особенно когда певица низким, прочувствованным голосом выводила:
Вся в белом атлаце лежала
Невеста в р-роскошном гробу…»
Потом демонстрировался «аттракцион-иллюзия» «Женщи на-рыба, или Русалка». Хозяин пояснял, указывая палкой: «Сверху у нее все, как полагается, зато снизу заместо ног рыбий хвост. Марья Ивановна, помахайте хвостиком». — И толстая Марья Ивановна с распущенными волосами, сидевшая в каком-то зеркальном ящике, к общему восторгу действительно приветственно помахивала рыбьим хвостом».
Гвоздем программы была также татуированная женщина, плечи и бока которой покрывали изображения императоров Николая и Вильгельма, Наполеона и Фридриха Великого, а могучую спину украшал «Петр Великий на коню».
Были и балаганные театры, в которых ставились коротенькие — минут на двадцать — пьески назидательного или душещипательного характера, а также масштабные «пантомимы» — обычно на военные сюжеты: «Покорение Карса», эпизоды Крымской войны и т. п. с непременными военными эволюциями и пальбой из ружей и деревянных пушек.
В 1809 году на Масленице на гулянье под Новинским огромный успех имел «несгораемый человек» Рожер, который уверял, что воспитывался у индийских факиров и перенял от них секреты своего удивительного искусства. Он выходил к публике с физиономией, разрисованной разными красками, «как у диких», и демонстрировал действительно удивительные вещи: ходил по раскаленному железу, брал его в руки, лил в рот расплавленное олово и т. п. Изумление и восторг публики были неописуемы, и в Москве не шутя поговаривали, что «Рожер, он — черт!» В результате этой молвы «несгораемый» едва не лишился жизни. В финале гастролей был объявлен коронный трюк: одетый в костюм фурии Рожер должен был войти в огромную пылающую печь, а рядом с ней в этот момент предполагался ослепительный и пышный фейерверк.
Все началось так, как было обещано: Рожер вышел в красочном костюме и, размахивая тряпочными крыльями, вступил в печь. С земли забил огонь фейерверка, и в то же мгновение фокусник вывалился из печи окровавленный и с громкими стонами. Оказалось, что один из рабочих, готовивших зрелище, решил проверить, действительно ли Рожер черт и потому-то и неуязвим, и заложил в приготовленную ракету горсть гвоздей. Актер был серьезно ранен и, как говорили, после этого навсегда оставил балаганную карьеру. А несколько лет спустя там же, под Новинским, выступал в балагане другой «несгораемый», русский, и хотя показывал такие же точно трюки, но уже ни о каких факирах не упоминал.