Башня Тишины

Керис уловил в голосе деда нотку, какой до сего дня не слыхивал. Молодой человек повернул голову назад так резко, что притихшие было раны вновь напомнили о себе.

Он увидел, что глаза старика горели дикой яростью и высокомерной гордостью, в полумраке башни они светились влажным янтарем, как светятся в темноте глаза волка. Напуганная неожиданным гневом старика, епископ отступила назад. Еле слышным шепотом архимаг повторил:

– Так ты смеешь мне угрожать?

Изливая и свой гнев, Герда злобно выдохнула:

– Я смею и буду сметь угрожать всякому, кто только покусится нарушить нормальный ход вещей!

Солтерис открыл было рот, чтобы гаркнуть что-нибудь приличествующее случаю, но Антриг благоразумно прекратил перебранку. Он сказал епископше как бы от имени Солтериса:

– В таком случае в следующий раз мы поручим именно тебе разбираться с разными чудовищами на сенокосе! Посмотрим, что у тебя получится! – Непонятным образом, совершенно незаметно, Антриг оказался возле Кериса. В руках он все еще держал свое шуточное оружие. Лицо его блестело от пота, он тяжело дышал, но выглядел очень довольным.

Епископ сурово взглянула на него.

– Что тебе известно обо всем этом? – грозно поинтересовалась она, хватая Антрига за полы одежды. Ее лицо было свекольно-багровым от гнева.

Антриг неспешно водрузил на нос очки и уставился на пришедших с непомерным удивлением.

– Наверное, опять произошло нечто из ряда вон выходящее, не слишком приятное, раз вы врываетесь в мою тихую обитель, словно завоеватели в павшую крепость.

Глядите, Керис даже переодеться не успел!

Керис с удивлением стал рассматривать свою и в самом деле не первой свежести одежду, хотя он довольно тщательно ополоснул от смеси ила со слизью волосы, лицо и руки.

– С чем бы Керис ни сражался, это все равно произошло в болоте, и в болоте где-то возле одного из многочисленных местных сенокосов! Честное слово, Герда, ты меня очень удивляешь – ведь ты всегда обычно так хорошо замечаешь очевидное…

Пленник Башни начал было отворачиваться, но епископ твердой рукой снова схватила его за одежду, заставив повернуться к себе лицом. Свет факелов отблескивал на лице и в глазах женщины, но теперь это придавало ей не загадочный, а зловещий вид.

– Поберегитесь, Антриг! – прошипела Герда, еще раз для ясности дергая его за одежду.

– А чего мне бояться? – спокойно заметил он. – Стены в Башне толстые, я думаю, что они уж как-нибудь защитят меня! Это вам всем нужно разбираться со всякими вашими трудностями, которых у вас, как я погляжу, просто пруд пруди. Ты не подержишь вот это? – и Антриг протянул ей свой деревянный меч. Удивленная Герда приняла оружие, выпустив наконец одежду Антрига из своей мертвой хватки. Антриг сказал "Спасибо!" и исчез в темноте, которая окутывала узкую лестницу наверх.

Лицо Герды вновь побагровело, и она рванулась было вверх по лестнице, но Солтерис движением руки остановил ее.

– Нет! – тихо сказал он. – Там уж ты от него точно ничего не добьешься! Не ходи!

– Но мы можем его заставить…

Тут в голосе архимага зазвучали металлические нотки:

– Ни один служитель Церкви, – слышишь, ни один! – не имеет права и пальцем тронуть того, кто однажды принес клятву на верность Совету Кудесников!

– Но сейчас совсем не та обстановка! – яростно сказала Герда. – Все эти страшные явления…

– Обстановка не изменилась!

Какое-то время они стояли, глядя в глаза друг друга. Керис видел в глазах старика смесь гордости и гнева – так, стоя возле печки, которая закрыта заслонкой, чувствуешь тепло, но не видишь света. Герда шевельнула было губами, и архимаг как будто понял, что тут, в Башне, лишенные своего волшебства, они находятся целиком и полностью во власти Церкви.

– Пойдем, Керис! – сказал старик. – Тут все равно ничему хорошему не научишься!

И узнать мы ничего не узнаем! Но, Герда Кимильская, послушай! Если ты, или твой Костолом, или кто там у тебя еще подвизается в Инквизиции… Если вы без моего ведома тронете хоть волос на голове Антрига… Я в конце концов все узнаю об этом, и вот тогда… – Глядя на янтарное пламя коптящих факелов, старик уже тихо сказал: – Тогда вам всем придется иметь дело со мной!

Только когда они уже спускались с холма в синеве сгущающихся сумерек, Керис осмелился заговорить. Архимаг шагал так широко, что его черные одежды развевались. Вывихнутая в болоте лодыжка Кериса ныла при каждом шаге, но не эта боль и не уставшие в страшной битве мышцы угнетали его – ему не нравилась тишина, казавшаяся тяжелой жидкостью, в которой им предстояло плыть.

Наконец, когда они спустились с холма, на котором стояла Башня, Керис не выдержал и задал один-единственный: "Почему?" Старик испытующе поглядел на него. Наконец, как будто он в первый раз обратил на внука внимание, Солтерис сказал:

– Дитя мое, с тобой все в порядке? Я-то, старый, совсем забыл, что ты ранен!

Керис нетерпеливо дернул головой:

– Почему ты вдруг кинулся защищать его? Он определенно знает больше, чем рассказывает тебе! Если бы им удалось разговорить его…

– Нет, – вздохнул архимаг, – с одной стороны, он куда упрямее, чем кажется, этот сумасшедший, К тому же он не такой простак! Никогда нельзя быть уверенным, что именно в этот момент он говорит правду. Скажу больше – он сам не осознает, когда говорит правду, а когда начинает лгать. С другой же стороны… – Архимаг замолчал, оглянувшись на Башню. – Они ведь только этого и дожидаются! Епископ и этот Костолом – им нужен только повод, чтобы подчинить нас своей воле! Потому-то мне и нужно столь осторожно обращаться с Антригом!

Как кусочек какой-то другой жизни, Керис вдруг вспомнил заросшие плющом и ежевикой руины Цитадели Темного Волшебника и холодный голос Сергия Костолома.

– А может быть так, что все эти кошмары подстроил сам Антриг? – поинтересовался Керис.

Несколько мгновений старик шагал безмолвно, сурово сдвинув седые брови, и на лице его лежала печать какой-то странной растерянности, чего раньше внуку никогда не доводилось видеть.

– Я не знаю! – наконец негромко вымолвил Солтерис. Он с трудом переставлял обутые в тяжелые башмаки ноги по заросшей травой древней дороге. – Право, я не могу себе представить, как бы он мог… Да и сам я… – помолчав, архимаг упрямо покачал головой. – Мне такие вещи на практике пока еще не встречались! Хотя мне и приходилось пересекать Пустоту, я все же не умею ощущать ее как Антриг! Во всяком случае, как он умел это раньше! – Тонкие губы Солтериса сжались в недоброй ухмылке. – Может быть так, что они попадают сюда через Пустоту, а он просто как-то переделывает их или что-то в этом роде! Но в любом случае – сидя в Башне, он не в состоянии ни контактировать с Пустотой, ни вообще заниматься волшебством! Если бы он мог это делать, его бы уже давно не было в Башне Тишины!

– Да? – вдруг спросил Керис. Он задумчиво посмотрел на черную рукоять своего меча, а потом с сильным сомнением в голосе сказал деду: – Как мне кажется, комната с открытой дверью не похожа на тюремную камеру!

Повисла долгая тишина. В лице архимага Керис сумел угадать безграничное удивление. Затем дед кивнул, словно самому себе:

– Послушникам надо верить! Как известно, под лампой – темнее всего, там и прятаться лучше! Я совсем забыл, что Антригу это всегда блестяще удавалось. Если он действительно нашел какую-то возможность заниматься волшебством, то благодаря наложенным на Башню заклятьям ни один волшебник не в состоянии узнать об этом! – Тут старику пришла еще одна мысль, он задумчиво пнул камешек под ногами и решительно сказал: – Нет, этого просто не может быть!

– Уж и не может? – настаивал на своем Керис. Вообще-то дисциплина, культивировавшаяся среди послушников, запрещала спорить с самим архимагом, а уж тем более говорить с ним в подобном тоне, но сознание того, что он находится на верном пути, заставило Кериса не слишком церемониться с разными уверениями. Ведь к тому же их учили, что правда – превыше всего! И молодой человек продолжал: – Ты ведь сам сказал, что не слишком хорошо разбираешься в Пустоте! Но он-то наверняка все понимает в этом! А может, он даже не вызывает этих тварей через пустоту, а просто творит их здесь, на месте? Ведь может быть такое?