Договор с дьяволом

В глазах Томпсона что-то блеснуло. Они были так холодны, что Кейн расценил этот блеск как угрозу. Но он вдруг улыбнулся Ники, и его суровое лицо смягчилось, обнаружив не только привязанность, но и любовь. Кейн был потрясен, увидев эту перемену. Лицо Томпсона, конечно, не помолодело; годы оставили на нем глубокие борозды, похожие на следы колес на разбитой дороге, но изменился весь его облик – он вдруг превратился в доброго дядюшку. Кейн не думал, что такая перемена возможна в человеке, которого он знал как убийцу и к тому же как человека, железной рукой управлявшего целым городом убийц и бандитов. Такая должность требовала беспощадности, незнакомой с человеческими слабостями. Кейн узнал от Ники, что Томпсон выполнял по отношению к ней и Робину определенные обязательства, но не представлял, что дядя еще и питает слабость к своим племянникам. Видимо, Нат Томпсон редко кому показывал эту слабость. Он установил по отношению к ним определенные правила, ничем не отличавшиеся от других правил этого города, но вряд ли кто-нибудь из гостей догадывался о глубине его чувств.

Интересно, входило ли сейчас в намерения Томпсона обнажить свою ахиллесову пяту.

– Оставь нас, – снова сказал Томпсон, обращаясь к Ники, на этот раз более мягким тоном. Но тело его вдруг внезапно окаменело, и он схватился рукой за стул.

– Дядя Нат?.. – Ники подскочила к нему, но он отмахнулся от нее свободной рукой.

– Ничего, просто судорога. Сходи за братом.

И снова Ники в нерешительности посмотрела на дядю. Кейн, чувствуя себя сидящим в зале зрителем, увидел, как они обменялись понимающими взглядами. Не проронив больше ни слова, девушка повернулась и вышла из комнаты.

Томпсон на мгновение оставался неподвижным, затем расслабился и снова заговорил с Кейном:

– Я слышал, что вам очень везет в картах.

– Вы, по-видимому, слышите обо всем, что здесь происходит.

– Стараюсь.

Томпсон подошел к столу и опустился на стул. С облегчением, как показалось Кейну.

– Присаживайтесь, мистер О'Брайен.

Кейн осторожно присел на краешек стула. Он не успел запереть второй ящик: Только бы Томпсон не вздумал его открыть.

– Что вы думаете о Ники? – Вопрос прозвучал так неожиданно, что Кейн заморгал, не скрывая своего удивления.

– Я думаю, что ей здесь не место, – выпалил он. – Ни ей, ни мальчику.

– Вы, разумеется, правы, – сказал Томпсон, слегка сгорбившись. – Но я не об этом спрашиваю.

Ловушка? Кейн не понимал. Всякий раз, когда ему казалось, что он зацепил Томпсона, тот резко менялся. В его глазах снова появился холодок. Никаких признаков слабости – разве что они запрятаны где-то очень глубоко. Взгляд Томпсона пронизывал его насквозь, словно желая уловить, где по его жилам течет правда, а где ложь. Кейн, не моргнув, выдержал этот взгляд.

– Я не совсем понимаю, что вы от меня хотите услышать, – наконец проговорил он.

Взгляд Томпсона сделался еще пристальнее.

– Уж не боитесь ли вы меня, Дьявол?

Кейн был настолько выбит из равновесия, что чуть было не пропустил мимо ушей последнее слово. Томпсон первый раз назвал его бандитским прозвищем. До этого он всегда был О'Брайеном. Его внутренний голос забил тревогу – во все колокола.

– Только дурак может не бояться Ната Томпсона.

– А вы – не дурак?

Кейн усмехнулся:

– Смею надеяться, что нет.

– Кто же вы тогда, О'Брайен? Вы не похожи на обыкновенного бандита.

– Надеюсь, что нет.

Томпсон улыбнулся, услышав эту фразу во второй раз, но выражение его глаз ничуть не потеплело. Чего же, черт возьми, ему надо? В какую игру он играет?

– Моя племянница вас заинтересовала?

Вопрос напомнил ему пушечный обстрел во время войны. У Кейна обычно возникало ощущение, что все ядра летят прямо на него. Теперь он чувствовал то же самое.

Он пожал плечами:

– Вы же сказали, что она – вне игры.

– Некоторых это не останавливает.

Теперь пришла очередь Кейна улыбнуться, но в этой улыбке было не больше добродушия, чем в улыбке Ната Томпсона.

– Слышал. А также о том, что из этого вышло. Я не хочу лишних неприятностей.

– Вы полагаете, она того не стоит?

Проклятый хитрец. Что бы Кейн ни отвечал, он все равно попадет в ловушку.

– Какая разница, что я полагаю?

– Вы когда-нибудь отвечаете прямо на вопрос?

– Когда это имеет смысл, – дерзко ответил Кейн, утомленный игрой Томпсона. – Не люблю, когда меня ловят на приманку.

– Я не ловлю вас, Дьявол. Я чувствую к вам интерес.

– Почему?

Томпсон вновь улыбнулся. Улыбка перестала быть угрожающей, но и тепла в ней не появилось.

– Еще точно не знаю. Возможно, потому, что вы спасли жизнь моей племяннице. Или потому, что мне может понадобиться человек вроде вас.

– Не понимаю.

– Митч стареет. Я могу доверять Энди и Джебу, но и тот и другой слишком мягки, чтобы занимать должность управляющего в таком месте, как Логовище.

Кейн не поверил своим ушам. Должно быть, это опять какая-то проверка.

Но Томпсон продолжал:

– Мне нужен человек, который умел бы мыслить, а не только стрелять. Человек с мозгами и характером. Вы два года провели в бегах, когда за вами гонялась вся полиция Техаса, а потом буквально вытащили голову из петли. Я еще ни о ком такого не слышал. Но загвоздка в том, что я в вас не уверен. Как получилось, что такой человек, как вы, оказался не в ладах с законом? Офицер и джентльмен? – В последних словах послышалась насмешка и явная неприязнь к добропорядочности.

– Убийство есть убийство, – возразил Кейн. – Я бы не сказал, что на войне правит закон. Да и после войны тоже – если победитель не ты.

– У вас были неприятности по возвращении домой?

– Можно сказать, что так. Не чувствую себя обязанным вам исповедоваться.

Томпсон, поколебавшись, заговорил:

– Я основал Логовище двенадцать лет назад. Сначала я хотел просто спрятать детей своего брата в надежном месте, в какой-нибудь затерянной хижине, где до них не могли бы добраться. Но поселение разрасталось. Сначала появился Митч, потом Джеб. У меня существовало соглашение с команчами. Они не трогали меня, а я – их. И я мог предложить кое-какие нужные им вещи.

Оружие, мгновенно сообразил Кейн. И виски. Вот чем Томпсон обеспечил себе защиту. Кейн подавил зарождавшуюся в нем антипатию.

Томпсон продолжал:

– Логовище постепенно увеличивалось в размерах. Сначала медленно, а потом быстрее, по мере того как завоевывало славу надежного убежища. Важно стало обеспечить его безопасность, что я и сделал. Первые посетители либо остались здесь навсегда, либо погибли.

Он помолчал с минуту и продолжил:

– Я здесь в безопасности. И вы здесь тоже будете в безопасности. – В его голосе сквозило едва уловимое отчаяние.

– Но почему я?

– Я уже сказал. У вас есть голова на плечах. И более того, мне кажется, что вам есть дело до моих племянников. Это… Господи, я не знаю, но никто из этих людей не стал бы ни возиться с мальчишкой, ни рисковать своей собственной шкурой, чтобы помочь Ники.

– Почему бы вам не отослать отсюда Ники и Робина?

– Куда? За эти двенадцать лет они не выезжали из лощины дальше чем на пятьдесят миль. Робину всего пятнадцать. Ники… Что ж, Ники в каком-то смысле может о себе позаботиться, но… – Голос его сорвался. – Черт, да женщине просто нелегко одной, и мальчику тоже.

Он чего-то недоговаривал. Что-то витало в воздухе – Кейн это чувствовал.

– Подумайте о том, чтобы остаться здесь, О'Брайен. Хотя бы на время. Вы не пожалеете.

Томпсон поднялся, положил руку на письменный стол, постоял, опершись на него, и направился к двери. Он исчез прежде, чем Кейн успел у него что-нибудь спросить.

Кейн остался сидеть, уставившись в пространство. Ему предложили Логовище. Безопасность. Возможно, даже Ники. Почему?

Еще какая-то уловка? С ним опять играют?

Он тяжело вздохнул. Он знал, что, если бы не Дэйви, он бы подумал над этим. Умирать ему и в самом деле не хотелось, во всяком случае не в петле. Кейн окинул взглядом книги и удобную обстановку комнаты. Да, Нат Томпсон устроился здесь с полным комфортом. Мог бы он принять подобное предложение, если бы от этого зависела его жизнь? С Ники? Ники появилась в его жизни, как джокер из карточной колоды – он о ней и мечтать бы не мог.