Договор с дьяволом

Расставленные на ключевых позициях часовые, вероятно, не видели человека, который двигался вдоль скалы, словно изучая горные породы. Ослепительное сияние утра померкло. Она еще несколько минут наблюдала за ним, а потом он повернулся, и металлическая окантовка его седла сверкнула на солнце. Затем он замер – не потому ли, подумала она, что заметил ее? Очевидно, да, потому что он повернул коня в ее сторону и неторопливым шагом направился к ней.

Ники раздумывала, не вскочить ли ей на лошадь и не поскакать ли что есть духу обратно в поселок, чтобы не нарушать гармонию утреннего покоя. Она со всей ясностью осознала, что безоружна – она не взяла с собой ни ружья, ни даже маленького пистолета, но ноги у нее словно приросли к земле. Она только смотрела, как все отчетливее вырисовываются на фоне гор очертания его фигуры.

Ники провела рукой по волосам, пытаясь их пригладить, одновременно осознавая тщетность своей попытки и презирая себя за желание выглядеть лучше. Это же преступник, который к тому же вчера ночью был у женщины легкого поведения. Хотела бы она, чтобы сердце ее не колотилось так сильно.

Когда он приблизился, она не двинулась с места. Остановив своего серого, он легко соскочил с седла.

Сняв шляпу, он слегка поклонился, точно так же, как при их первой встрече. Сердце у нее замерло, а затем пустилось вскачь.

– Мисс Томпсон, – произнес он. – Мое почтение. Я думал, что сегодня утром мне никто, кроме птиц, не встретится.

Ники с усилием заставила себя заговорить. В голосе ее невольно прозвучало обвинение:

– Меня удивляет, что вы так рано встали после столь короткого сна.

– Короткого? – удивился он.

Ники закусила губу. Ей не хотелось, чтобы он думал, будто она за ним шпионит. Ведь она совершенно случайно выглянула в тот момент в окно.

– По вечерам все ходят в салун и к Розите.

– Правда? – спросил он, изобразив голосом легкое удивление.

Ей захотелось дать ему пощечину. Но вместо этого она продолжала нападать:

– Что это вы здесь делаете?

– Я всегда рано встаю. Я осматривался. Хотел попробовать найти гнездо ястреба.

– Зачем?

Он поглядел ей прямо в глаза:

– Чтобы чем-нибудь заняться, мисс Томпсон. А то мне здесь быстро наскучит.

– Почему?

Он вопросительно приподнял бровь.

– Ведь всегда же есть Розита.

– Вы уже во второй раз о ней говорите.

– Я видела, как вы вчера туда заходили, – едко произнесла она. Она знала, что это неразумно. Говоря о Розите, она давала ему понять, что это задевает ее за живое. Но слова вырывались, как брызги из кипящего чайника.

– Наверное, не один я хожу к Розите, – резонно возразил он.

– Разумеется, нет, – чопорно произнесла она. – Просто мне интересно, почему вы так рано встали. Мой дядя не любит, когда гости пытаются что-то разнюхать.

Он усмехнулся:

– Да я ничего не разнюхиваю. Даже если бы я и пытался, у меня бы ничего не получилось.

– Вы смеетесь надо мной, мистер О'Брайен?

– Нет, мисс Томпсон, не смеюсь. Я просто пытаюсь оправдаться, а я это редко делаю. – В его голосе слышались жесткие нотки. – Крайне редко.

Она кусала губы. Его манера вести разговор приводила ее в замешательство. То он был само очарование, а то через мгновение в его голосе слышалась угроза. И все же она чувствовала, что эта угроза к ней не относится. Ники поспешила переменить тему:

– Я приезжаю сюда каждое утро.

Он поглядел на восток, где солнце уже ярко освещало вершины гор:

– Я могу понять, почему. Но это не опасно?

Она подумала о Янси, а затем о Кейне О'Брайене. Он гораздо более опасен. Потому что правила этой игры были ей неизвестны. Она не умела флиртовать, и поэтому с языка у нее срывались всякие глупости. Ники трепетала при мысли о том, что он может р ней подумать.

– Я могу за себя постоять, – возразила она.

– Я это заметил. Но сегодня вы вроде бы не взяли с собой пистолета.

– Взяла, – солгала она.

Его глаза блуждали по ее фигуре. Ее словно обожгло изнутри. Не в силах выдержать его взгляда, она, спотыкаясь, отступила, и лицо ее залила краска.

Он протянул руку, чтобы ее успокоить, и блуждавшая на его лице легкая улыбка сменилась озабоченным выражением:

– Я не хотел…

Ники побежала бы прочь, если бы не боялась снова споткнуться. Его рука дотронулась до ее плеча, пальцы в перчатке поднялись к ее щеке, слегка коснувшись ее.

– Я не причиню вам зла, – тихо сказал он.

Он отвел руку, и она почувствовала себя так, словно у нее отняли что-то очень важное. Она опустила глаза и увидела, что он снимает перчатку. Его обнаженные пальцы вновь коснулись ее щеки, и у нее дух захватило от внезапного острого чувства близости.

Раньше до нее никогда не дотрагивались мужские руки. Она не знала, что они могут пробуждать подобные ощущения, что от одного лишь легкого прикосновения кровь может быстрее побежать по жилам, а тело – вспыхнуть, как в лихорадке. Она подняла голову, чтобы взглянуть на него. Его постоянная сардоническая полуулыбка неожиданно сделалась мягче.

Ники подняла руку и осторожно коснулась неровного шрама.

– Как это случилось? – шепотом спросила она.

– Меня ранили штыком во время войны, – ответил он, отворачиваясь.

Она поежилась, думая, как ему, должно быть, было больно.

Рука внезапно упала.

– Я и сам долго не мог к нему привыкнуть, – сказал он, и она вдруг поняла, что он решил, будто шрам вызвал у нее отвращение.

– Я думаю, что он вас украшает.

Он усмехнулся:

– Такого мне никто еще не говорил.

– Вы получили его в честном бою. Вы должны им гордиться, – выпалила Ники. В его глазах мелькнуло удивление, и она почувствовала себя девчонкой, а не взрослой девушкой. Он опять поднял бровь. Теперь он выглядел как настоящий дьявол. И все же страха она не испытывала.

– Я с тех пор не сделал ничего, чем мог бы гордиться, мисс Томпсон.

– Почему? – Глупо было задавать этот вопрос, тем более головорезу с такой скандальной репутацией, как у Дьявола. Но ей хотелось знать.

– Гордиться нужно совсем не тем, что обычно считают предметом гордости, – сказал он, криво улыбнувшись. – Поверьте мне.

– Почему вы пошли на войну?

Перед глазами его внезапно упал занавес.

– Наверное, мне самому этого никогда не понять, мисс Томпсон.

– Ники, – поправила она. – Все зовут меня Ники. – Она знала, что не стоит поощрять такое сближение, но ей вдруг показалось, что они могут стать друзьями.

– Ники?

– Сокращенное от Николь. – Ники, затаив дыхание, ожидала его реакции. Николь – это имя для леди, а не для женщины, которая носит мужскую одежду и без колебания может всадить пулю в человека.

Но он не рассмеялся.

– А как мисс Николь Томпсон оказалась в Логовище? Почему она не замужем или не окружена толпой поклонников?

Ники прикусила язычок. Она и так уже слишком много сказала. Жизнь ее дяди, так же как жизнь Робина и ее собственная, зависела от образа непогрешимого и непреклонного Ната Томпсона. Она не могла сказать ему, как сильно ей хотелось уехать отсюда и как часто она об этом думала.

Она пожала плечами:

– Дядя взял нас после того, как мой отец погиб. Мать умерла годом раньше при рождении Робина. Дядя Нат очень добр к нам.

По его лицу пробежала какая-то тень. Она появилась и исчезла так быстро, что Ники не успела уловить выражения его лица. Но мускулы на его шее напряглись, и сам он весь как будто окаменел.

– Вы не думаете, что вам здесь не место, что лучше было бы отправиться домой? – Эти слова прозвучали резко, как выстрел. Они больно ранили ее. Ники отвела взгляд, чтобы он не видел, не понял, как на нее подействовал его резкий тон. Она испытывала смущение, боль… и яростное желание нанести ответный удар.

– Мой дом здесь, мистер О'Брайен. Мой дом и моя семья. Это вы явились сюда.

– Я полагаю, что деньги делают мое появление здесь весьма желанным.

В его глазах внезапно появился холод, от которого мурашки побежали по спине Ники. Как ей могла даже на минуту прийти в голову мысль, что он не такой, как все? Он же просто хамелеон, мужчина, который умеет использовать свое обаяние лучше, чем другие.