Страница 2 из 20
Единственный находящийся на озере остров назывется Комачина. Длина его — всего около 600 метров и периметр 2 километра. В Средние века он имел важное стратегическое значение и большие амбиции. На острове располагался город под названием Кристополис — Город Христа. Город опоясывали высокие стены. В момент расцвета в нем находилось 7 церквей и при этом ни одного дерева. Согласно местным легендам тогда на острове жило до 5 000 человек, хотя представить, как они там помещались, трудно.
На протяжении веков Комачина служил убежищем для жителей озера. Когда христианство распространилось по всей Римской империи, на острове было построено уже 5 церквей. Когда окрестности Комо были захвачены варварами, богатые горожане укрылись на острове, превратившемся в непокоренную крепость христианства, со всех сторон окруженную язычниками. Именно в это время город получил название Кристополис и его влияние начало возрастать. Благодаря географическому положению острова его жители могли контролировать большинство торговых путей, а поэтому стали постепенно богатеть. В начале XII века, в период десятилетней войны между Миланом и Комо, островитяне встали на сторону миланцев и даже участвовали в разрушении Комо. Однако после прихода в Северную Италию Фридриха Барбароссы в 1169 году остров был захвачен и разорен. Как гласит предание, прибывший из Комо епископ наложил на него такое проклятие: «Всякий, кто разведет огонь на острове или переночует там, — погибнет». Вероятно, оно было очень действенным, потому что, несмотря на неоднократные попытки возродить на Комачине жизнь, из этого ничего не получалось. В конце концов он пришел в упадок, зарос травой и деревьями и, скрытый густой зеленью, многие века дремал, охраняемый давним проклятием.
В начале XX века остров был подарен королю Бельгии Альберту I. Говорят, что, когда он прибыл на остров, стояла дождливая погода, и Комачина ему настолько не понравился, что спустя некоторое время, в 1927 году, он передал его назад Италии.
Все изменилось, когда на остров прибыла английская писательница Фрэнсис Дэйл, знакомая с оккультизмом. Она сообщила некому Лино Несси по прозвищу Котлета, что проклятия можно избежать, если каждый день рассказывать всю историю острова и при этом разводить огонь. Оправдывая свое прозвище, синьор Котлета открыл ресторан и, чтобы умилостивить духов, а заодно и всех приезжающих, стал доливать в кофе бренди и поджигать его. И, кажется, духи остались довольны...
Плиний Младший В I веке, во времена консула и императорского легата в провинции Вифиния и Понт, Плиния Младшего, известного среди прочего, как автор «Панегерика» императору Траяну и 10 книг писем, Комо, а тогда Ларио, явно было местом не только труда, но и отдыха. В письме другу Плиний пишет: «Ну как Комо, наша с тобой радость? И прелестная пригородная вилла? Портик, в котором всегда весна? Аллея платанов с ее густой зеленью? Пруд внизу? Он к нашим услугам?» И далее — о Ларийском озере: «На его берегу у меня много вилл, но две особенно радуют и занимают меня. Одна, поставленная на скалах по байскому обычаю, смотрит на озеро, другая, точно так же по байскому обычаю, подходит к самому озеру. Поэтому я обыкновенно называю одну Трагедией, а вторую Комедией: одна стоит, словно на котурнах, другая, словно в низких башмаках. У обеих есть своя прелесть, обе приятны владельцу именно в силу своего несходства. Одна ближе к озеру, с другой открывается на него более широкий вид, одна охватывает весь залив своим мягким изгибом, другая, находясь на очень высоком хребте, делит им два залива…»
Никаких следов двух вилл найдено не было, но, исходя из этого описания, здешние жители нашли несколько мест, где предположительно эти виллы могли быть. Плиний называл одну из них Трагедией, потому что трагедийные актеры носили котурны — обувь, придававшую им роста за счет высокой подошвы, вторую же — Комедией по причине того, что комедийные актеры носили сокки — сандалии на тонкой подошве, позволявшие им быть ближе к земле. Плиний Младший очень многое сделал для своего родного города, но один его поступок особенно любопытен — он не просто отдал Комо деньги, он передал ему в дар свое имение, которое сам же и взял в аренду, заплатив весьма немалую сумму. Плиний надеялся на то, что и после его смерти оно будет приносить городу постоянный доход.
Виллы Берега Комо изобилуют великолепными виллами, окруженными благоухающими садами, и роскошными отелями. В XIX веке озеро очень понравилось русским аристократам. Хозяин одного из самых известных отелей в Белладжо рассказывал нам, что русские снимали в отеле целые этажи и жили по нескольку месяцев в году — сезон длился с осени до весны. Они продолжали приезжать вплоть до Первой мировой войны. Так, например, в книге гостей этого отеля записано, что «приезжал в январе 1901 года князь Гагарин, занял 14 комнат для 15 домодчадцев и обслуги». «Золотые были денечки», — читалось в глазах нынешнего хозяина отеля. Поскольку озеро Комо в течение многих десятилетий было местом престижного отдыха, здесь побывало множество известных людей. Одна из местных легенд озера гласит, что Винченцо Беллини сочинил свою «Сомнамбулу», слушая певицу Джудитту Паста, когда она пела, находясь на другой стороне озера.
Стендаль описал Комо в «Пармской обители», а в городе Лекко жил выдающийся итальянский писатель Алессандро Манзони. У каждой виллы, а их здесь несколько сотен, — своя история. На виллу Сербеллони приезжал Леонардо да Винчи на свадьбу Сфорцы. Вилла Карлотта обладает самым известным на озере садом, за которым ежедневно ухаживают 14 садовников. Вилла Д’Эсте является одним из самых престижных отелей в мире. На вилле Плиниана останавливались Наполеон, Россини, Беллини, Байрон и другие известные люди. Судьба вилл различна. Некоторые продолжают находиться в частном владении, другие превратились в музеи или отели. Сейчас на озере располагается вилла семьи Версаче, и вилла, принадлежавшая режисеру Лукино Висконти. Начиная с фильма «Сад наслаждений» (1925 год) на озере работал Альфред Хичкок. Здесь же снимались и такие ленты, как «Защита Лужина» и даже отдельные фрагменты «Звездных войн. Эпизод 2».
Фото Андрея Семашко
Андрей Фатющенко
Новая жизнь старого Бобура
Когда в старинном парижском квартале Бобур был открыт для широкой публики грандиозных размеров культурный центр, недоумевающих было более чем достаточно. Многие парижане первое время никак не могли привыкнуть к этому странному сооружению, особенно с учетом того, что задумано оно было как вместилище самых выдающихся произведений из всех областей искусства. Прошло совсем немного времени, и центр Помпиду, который иначе еще называют просто «Бобур», стал буквально заложником собственной популярности. Планируемая его создателями пропускная способность не шла ни в какое сравнение с реальным количеством посетителей. Центр Помпиду получил настолько широкую известность, что затмил собой даже сам символ Парижа — Эйфелеву башню. Концепция, положенная в основу выбранного для строительства проекта в стиле хай-тек, заключалась в том, чтобы сделать здание как можно более функциональным. Для этого архитекторы решили максимально «разгрузить» внутреннее пространство здания, полностью освободив его от необходимых коммуникаций. В итоге все они были вынесены на фасад. И теперь каждый посетитель этой своеобразной мекки искусства знает, что опоясывающие здание разноцветные трубы вовсе не элементы декора, свойственные архитектуре хай-тек, а функционально оправданные системы. Так, в синие трубы были «упрятаны» коммуникации по циркуляции воздуха, в зеленые — водопровод, в желтые — электропроводка, в красные — лифтовое оборудование и системы безопасности, в том числе противопожарная и сигнализационная.