Страница 1 из 37
Невзятая высота
1. Мачта. Поскольку символика башни планетарная, наклон мачты параллелен земной оси. Вписанные в конструкцию простые геометрические тела — куб, пирамида, цилиндр и полусфера — вращаются вокруг своих осей, и это вращение соотносится с вращением Земли. Башня — символ Великой утопии. Она «пронизана ассоциациями, как петербургский воздух в вьюгу снегом» (В. Шкловский).
2. Куб делает один оборот в год. Это зал для законодательного собрания.
3. Пирамида вращается со скоростью одного оборота в месяц и предназначена для правительства земного шара (Хлебников в 1917-м предложил Татлину войти в «Правительство председателей земного шара»).
4. Цилиндр, делающий один оборот в день. Здесь предполагалось разместить информационные бюро, газету, телеграф, радио, антенны которого устремлены ввысь и являются продолжением памятника.
5. Четвертый объем — полусфера, скорость ее вращения один оборот в час. О назначении этого «тела» сведений не осталось, хотя известно, что в башне, кроме помещений для трех властей (законодательной, исполнительной и информационной) предполагалось место и для художников. Ведь башня задумывалась как символ воссоединения человечества, разделенного при постройке Вавилонской башни. Она — мост между небом и землей, архитектурное воплощение мирового древа, опора мироздания, а также жилище мудрецов.
6. На «осях верхнего сферического отрезка» расположен гигантский экран для показа мировых новостей, проекционные фонари для него помещаются в центре информации. «Радио, экран, провода, — писал Пунин, — являясь элементами памятника, могут быть и элементами формы». Высота башни (400 м) кратна земному меридиану (1/100 000). Башня «продолжалась в небо» волнами радиостанций и лучами прожекторов, которые должны были проецировать «световые буквы на облака (это в особенности удобно на севере)».
7. Спираль несущей конструкции («линия движения освобожденного человечества… идеальность, освобожденная от материальной тяги») — символ динамизма. Как и постоянно меняющийся общий вид башни из-за вращения частей. Динамизм призваны были придавать конструкции и «специальные мотоциклы и автомобили одного установленного образца, с маркой памятника», выезжающие и въезжающие в гараж, находящийся в башне, а также электрические подъемники, связывающие объемы. Памятник принципиально — место «наиболее напряженного движения: вас должно механически нести вверх, вниз, увлекать против вашей воли...» Владимир Татлин
1885 — Родился в Москве в семье инженера.
1902–1910 — Учеба в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, Одесском училище торгового мореплавания и Пензенском художественном училище.
1914 — Создание новой изобразительной формы — контррельефа.
1919–1920 — Работа над проектом памятника 3-му Интернационалу, башней Татлина. 1923 — Выступает как режиссер, сценограф и исполнитель главной роли в постановке одного из главных произведений русского авангарда, драмы Велимира Хлебникова «Зангези». Начало работы над проектом «Летатлин» — махолета, который так и не полетел, но остался в истории как прекрасное произведение искусства.
1930–1950-е — Занимается сценографией и станковой живописью.
1953 — Умер в Москве.
Это был прорыв в искусстве — естественное продолжение столь же революционного направления контррельефов, которое художник стал развивать после поездки в Париж и посещения там ателье Пикассо. Эти композиции из дерева, металла, картона и других самых неожиданных материалов Татлин выставил в своей московской мастерской в 1914 году. Они нарушали все каноны и фактически переворачивали представления об искусстве. Башня — следующий шаг в том же направлении.
Историк искусства Николай Пунин, автор книги «Татлин», наиболее полного исследования творчества художника, писал: «Основная идея памятника сложилась на основе органического синтеза принципов архитектурных, скульптурных и живописных и должна дать новый тип монументальных сооружений, соединяющих в себе чисто творческую форму с формой утилитарной… Вся форма колеблется, как стальная змея, сдержанная и организованная одним общим движением всех частей — подняться над землей. Преодолеть материю, силу притяжения хочет форма… форма ищет выхода по самым упругим и бегущим линиям, какие только знает мир — по спиралям».
Идея гигантского, высотой 400 м, памятника Октябрьской революции (потом Коминтерну) в Петербурге возникла у Татлина в начале 1919 года. Отдел ИЗО Наркмпроса поддержал этот проект. Татлин с помощниками начали строить модель в мастерской бывшей Академии художеств в Петрограде. Материалом служили дерево, фанера, шпагат, жесть и металлический крепеж. Там же в мастерской 8 ноября 1920 года открылась выставка модели (ее высота, по-видимому, составляла около 5 м) и чертежей к ней. Башня стояла на круглом подиуме, покрытом бумагой. Внутренние прозрачные формы приводились в движение с помощью ручки, расположенной под подиумом. В декабре 1920 года модель была выставлена в Москве в Доме союзов, оттуда ее вроде бы передали в Третьяковскую галерею, где она и пропала. Осталось несколько фотографий. В 1924 году Татлину предложили построить модель башни для советского раздела на выставке декоративных искусств в Париже. К 1 февраля 1925 года работа была закончена, но сопровождать ее в Париж Татлина не пустили. Потом модель передали в Русский музей, и Татлин до конца жизни считал, что там она и находится, но и эта модель была утрачена. В том же 1925-м для первомайской демонстрации в Ленинграде создается третий упрощенный вариант модели памятника — «изоустановка». Форма ее не была завершена, верх башни оставили «открытым», там крепились плакаты. Эта модель тоже не сохранилась.
Велимир Хлебников пророчески писал за четыре года до создания башни: «Татлин, тайновидец лопастей / И винта певец суровый, / Из отряда солнцеловов./ Паутинный дол снастей / Он железною подковой / Рукой мертвой завязал. / В тайновиденье щипцы. / Смотрят, что он показал, / Онемевшие слепцы. / Так неслыханны и вещи / Жестяные кистью вещи».
Символична и судьба башни: не сохранилось моделей и чертежей, только фотографии, по которым сделано несколько реконструкций. Представленная на следующем развороте выставлена в Стокгольмском музее современного искусства.
Екатерина Яшанова
Акита ину
Типичная акита ину классических японских статей и окраса. Фото: CORBIS/FOTO SA
В конце ноября 1923 года в предместье японского городка Одате (префектура Акита) родился щенок акита ину. Строго говоря, это потом он стал щенком именно этой породы, а в то время о ее названии в Японии мало кто задумывался. Вскоре щенка отправили за тысячу километров в токийский пригород Сибуя, к новому хозяину — профессору Токийского императорского университета Эйсабуро Уэно. Новый питомец был его восьмой собакой и получил имя Хачи, или Хачико (по-японски «хачи» обозначает число восемь).
Жили Уэно и Хачико душа в душу. Утром собака провожала профессора до железнодорожной станции Сибуя, с которой он отправлялся на работу, вечером, ровно в пять часов, там же и встречала, а выходные и праздники они проводили в обществе друг друга. Но 21 мая 1925 года Эйсабуро Уэно умер прямо на работе от кровоизлияния в мозг. Рассказывают, что вечером, когда тело профессора доставили в Сибуя, обеспокоенный непонятными событиями Хачико, разбив стеклянную дверь, ворвался в дом и всю ночь пролежал в гостиной у ног умершего хозяина.
После похорон родственники Эйсабуро Уэно, жившие на восточной окраине Токио, в Асакусе, забрали Хачико. Но пес постоянно сбегал и возвращался к старому дому в другом конце города, и спустя год его отдали бывшему садовнику профессора Уэно в Сибуя. Верная расписанию, заведенному еще при жизни хозяина, собака каждый день выходила на улицу и, заглянув в старый хозяйский дом, следовала обычным путем на станцию. Хачико подолгу и с напряжением всматривался в лица и фигуры пассажиров, и только голод заставлял его оставить свой пост и вернуться в дом садовника.