Страница 29 из 35
Лиза Биргер
Двадцать первого января 1954 года Хемингуэй вместе с пилотом Роем Маршем вылетел из Найроби с целью посетить Бельгийское Конго. Хемингуэй назвал эту поездку своим рождественским подарком Мэри (Мэри Уэлш, четвертая жена Хемингуэя. — Прим. ред.).
Полетев сначала на север, чтобы взглянуть сверху на широкую полосу фермерских угодий Кенийского высокогорья, где жили друзья, они повернули на юг, любуясь озерами и вулканами Великой рифтовой долины, кратером Нгоронгоро, шириной в двенадцать миль, и долиной Серенгети, населенной бесчисленным множеством животных. После дозаправки в Мванзе они отправились на запад, держа путь над озером Виктория и пустынным северным кратером Руанда, и, к концу дня добравшись до Бельгийского Конго, остановились на ночь в городе Костерманcвиле, который теперь носит название Букаву.
На следующий день они полетели на север, над горами Рувензори — впечатляющим горным хребтом со снежными шапками на вершинах в самом центре Африки, который первые (в античные времена. — Прим. ред.) исследователи Африки называли Лунными горами. А оттуда — в город Энтеббе в Уганде. В своей статье «Рождественский подарок» для журнала Look Хемингуэй с небывалым энтузиазмом превозносил комфорт местной гостиницы «Озеро Виктория» и добавлял многозначительно, что, как он надеется, «мисс Мэри начнет избавляться от клаустрофобии, от которой страдала, заточенная в резервации масаи на склоне горы Килиманджаро».
Но клаустрофобия не отпускала мисс Мэри, поэтому на следующее утро, как только рассеялся туман, они снова были в воздухе, над озерами Джордж и Альберт в Западной рифтовой долине и водопадом Мерчисон на Ниле. Опустившись на высоту, которую Хемингуэй позднее назовет «разумно допустимой», они хорошо рассмотрели этот мощный пенящийся поток и уже направлялись назад, в Энтеббе, когда пропеллер и хвост самолета зацепились за телеграфные провода и он упал в низкий кустарник рядом с кишащими крокодилами водами Белого Нила. Но это было только началом кошмара.
Можно сказать, из-за Мэри мы, так же как и Хемингуэй, были вынуждены покинуть земной рай Килиманджаро, пересечь экватор и в конце длинного дня погрузиться в липкую влажную атмосферу на берегу озера Виктория в Энтеббе. <…>
По дороге в аэропорт нас останавливают на контрольно-пропускном пункте. Два охранника выходят из-за большого объявления с надписью: «Пожалуйста, предъявите оружие и сумки».
Они осматривают наш микроавтобус, особенно заинтересовавшись громоздкой съемочной аппаратурой. Пока один ходит вокруг со странным сооружением, похожим на вешалку для одежды, его коллега допрашивает нас.
— Есть что декларировать?
— Нет.
— Оружия нет?
— Нет. Оружия нет. Он, похоже, искренне удивляется и снова спрашивает:
— Нет оружия?
У меня ощущение, что мы его здорово разочаровали. К тому времени как две одномоторные «Цессны» поднимаются в воздух, буря немного утихает, но через час после вылета из Энтеббе на высоте семь тысяч футов (около 2000 метров) мы попадаем в зону сильного дождя. Маленький самолетик неприятно трясет, по стеклам иллюминаторов стекает вода, внизу мне иногда видно правое колесо нашего шасси, а еще ниже порой мелькают большие скалы, вырастающие из густого тропического леса. Погода настолько скверная, что нам пришлось сесть на грунтовую взлетную полосу в кукурузном поле, недалеко от охотничьего домика под названием «Семлики», у подножия Лунных гор.
Хемингуэй был страстным охотником. Во время первого путешествия по Африке в 1930-е годы он убил льва, 20 лет спустя его трофеи по-прежнему внушают уважение (на фото — с убитым буйволом). Фото: J.F. KENNEDY PRESIDENTIAL LIBRARY AND MUSEUM, BOSTON
Мы обедаем в полном комфорте, под толстой соломенной крышей, а когда дождь заканчивается, летим на юг. Длинный тонкий палец озера Альберт отделяет Уганду от территории, которая теперь называется Демократической Республикой Конго. Берег реки Конго теряется в дыму от горящей травы, но восточный берег озера Альберт виден хорошо. Длинный крутой склон изящно спускается к воде. По каменистым уступам каскадом стремятся водопады, осыпая брызгами узкую полоску береговых поселений, до которых со стороны земли добраться невозможно. У берега привязаны рыбацкие лодки, а хижины представляют собой в основном простые соломенные навесы. Когда мы снижаемся, я очень удивляюсь, разглядев, что в этих крошечных деревушках полно жителей. Они машут нам руками, а детишки скачут от восторга, завидев нас. В первый раз за сегодняшний день выходит солнце, и тень от нашего маленького самолета скользит по воде под нами.
В восточной части озера Альберт нам впервые удалось увидеть Нил, который, непрестанно поворачивая то на восток, то на север, в лучах заходящего солнца был похож на серебряную змею. Когда мы спускаемся ниже, я могу разглядеть большие стада слонов на мелководье и головы бесчисленных гиппопотамов.
Водопады Мерчисон невысокие, причем они так упрятаны в скалах и растительности, что замечаешь их, только когда подходишь практически вплотную. Их отличительной чертой является сила водяного потока. В падении воды нет ничего грациозного, низвергающаяся масса больше напоминает струю из пожарного шланга. Нил, ширина которого на равнине треть мили (около 500 метров), здесь зажат в узком ущелье всего лишь в двадцать или тридцать ярдов (приблизительно 18–27 метров) шириной. Часть воды переливается через край, но основной поток пробивает себе путь вниз спиралью, напоминающей штопор. Вода перебрасывается с одной скалы на другую, пока не вырывается из ущелья ковром пены с четверть мили шириной и в половину мили длиной.
Жара не дает передышки, даже по вечерам не дует легкий ветерок, вроде того, что освежал нас в холмах Чулу. Вместо этого — перекличка сверчков и гул москитов, а также доносящийся с реки лягушачий хор, прерываемый хмыканьем и плес ком гиппопотамов.
Ту злополучную ночь Хемингуэю пришлось провести в зарослях у водопадов Мерчисон рядом с мучившейся от боли Мэри. Они разжигали костры, чтобы отпугнуть слонов, а Рой Марш тем временем отправлял сигналы SOS и отчаянно повторял позывные самолета: «Victor Love Item! Victor Love Item!»
Команда самолета Британской зарубежной воздушной корпорации, который пролетал над местом крушения, сигнал не услышала. Пилот доложил, что видел следы катастрофы и пришел к выводу, что внизу все погибли. Никто даже не догадывался, что там был Эрнест Хемингуэй, и он уже строил планы спасения. «Мы ограничили потребление пива «Карлсберг» до одной бутылки на троих раз в два дня. Мы также ограничили потребление «Гранд Макниш» (виски), которое выдавалось по одной порции за вечер. Водой мы надеялись запастись из водопадов Мерчисон, где, похоже, ее имелось в избытке» («Рождественский подарок»).
Один местный житель, Фрэнсис Ойоо Окот, работающий на Службу дикой природы Уганды, заявляет, что он точно знает, где разбился самолет Хемингуэя. Когда он был десятилетним мальчиком, отец показывал ему то место. Из этого можно сделать вывод, что Фрэнсису, мягкому улыбчивому человеку, почти столько же лет, сколько и мне. Место крушения находится в одной или двух милях от нашего лагеря вверх по течению, и он отвезет нас туда в переоборудованной рыбачьей лодке, почему-то названной «Сверхурочные». <…>
Фрэнсис работает здесь уже более тридцати лет, и обязанности его заключаются не только в поездках на лодке и наблюдении за птицами. У него три пулевых ранения от столкновений с бандами браконьеров. Он задирает рубашку и поднимает штанину, чтобы продемонстрировать шрамы. Одна пуля так и осталась в бедре. Мы сворачиваем в маленький залив примерно в миле от водопадов вниз по течению, осторожно пробираясь мимо скалы, почти сплошь покрытой такими огромными и злобными на вид крокодилами, каких мне раньше видеть не приходилось. Два или три зимородка стремительно ныряют в пенистую воду вокруг нас, когда мы вытаскиваем лодку на берег.