По воле судьбы

В ответ он улыбнулся и движением, которое выглядело очень привычным, расстегнув металлическую застежку на горловине похожего на плащ длинного черного одеяния, скинул его с плеч и отбросил на незамеченную мною стойку для оружия. Пустую.

– Ты не допускаешь, что именно это и является моей целью?

– Не проще ли было просто позволить мне идти дальше?

Он продолжал стоять ближе к краю террасы, словно давая мне возможность лучше себя рассмотреть. И так как сейчас была именно его очередь отвечать, я не отказалась от предоставленной мне возможности. Впрочем, то, что я видела сейчас, лишь подтвердило мое представление о нем, создавшееся еще в той, названной им целебной, пещере.

Змей был довольно высок и худощав, что только подчеркивал черный длиннополый камзол, единственным украшением которого являлась воткнутая в воротник булавка с крупным белым камнем. Но я помнила по бою, насколько он гибок, стремителен и силен.

Его нельзя было назвать красавцем, хотя его сестру я именно так и воспринимала, но его внешность не вызывала ассоциаций ни с одной расой, населявшей этот мир и потому притягивала к себе, не вызывая при этом ни малейшего намека на отторжение. И еще в нем ощущались присущие его тотему грациозность и опасность.

– Я поторопился дать обещание, – равнодушно бросил Карлис, отметив, что в моем взгляде осталось лишь ожидание.

– Кому, спрашивать бесполезно? – я приподняла стоящий на столе бокал, напоминая, что он пригласил меня сюда не только ради разговора, хотя и была намерена многое выяснить для себя. И в первую очередь, о судьбе мужа и наших спутников.

– Ее имя вряд ли тебе что-то скажет, – усмехнулся он, заметив, как я непроизвольно дернулась, отреагировав на то, как быстро он оказался рядом.

– Ее? – в моем голосе появился сарказм. Вот только… на душе было горько. Похоже, мы ошиблись в своих предположениях.

– Тебя ведь интересует не это. – Наполнив бокал вином, он указал на стоящее в центре стола блюдо, на котором горкой лежала смесь мелко порубленного мяса, овощей и зерна, обильно сдобренная источавшими пряный аромат травами. Получив утвердительный ответ, взял со стола мою тарелку, продолжая ухаживать с такой элегантностью, словно я была желанной гостьей. – Твои друзья живы. Оборотню, конечно, досталось, но двуипостасные всегда отличались живучестью, так что за него тебе беспокоиться не стоит.

– Я уже даже не знаю, как мне воспринимать твою заботу? – Как я не пыталась скрыть родившуюся злость, сделать мне это не удалось. Непонятность происходящего усиливало напряжение, в котором я находилась, вопросы множились, не находя своих ответов, а кажущиеся разумными идеи пасовали перед новыми фактами, которыми он меня одаривал, словно факир цветами из шляпы. И при этом я не могла не признать искренность, с которой он себя вел. И пусть она напоминала скорее утонченную пытку, было в ней что-то подкупающее. И вот это-то как раз и вызывало гнев, очень похожий на бессилие.

– Как единственное, что я могу для тебя сделать, – не уклонился он того, чтобы дать свои разъяснения.

И опять я не могла не заметить сочувствия. Впрочем, трудно не заметить то, что не считают нужным прятать.

– Ты можешь объяснить? – Я отставила в сторону бокал, так и не решившись его пригубить. Да и еда, которая еще несколько мгновений назад вызывала воспоминания о голоде, больше не манила к себе.

– Могу. – Он наконец-то сел в кресло напротив. И, так же, как и я, не слишком интересовался расставленными на столе яствами. – Меня попросили укрыть в святилище часть артефакта. К сожалению, тот, кто это сделал, знал, чем мотивировать свою просьбу, чтобы я не поторопился отказаться. А затем к этой просьбе добавилась вторая, и вновь я был вынужден согласиться.

– Тебя попросили укрыть или охранять?

Я не могла ошибиться – в его улыбке было удовлетворение.

– Только укрыть.

– А второй просьбой было убить меня?

В его глазах – тоска. Но она столь мимолетна, что теперь я уже не столь уверена в своем выводе.

– Завтра я отдам тебя на волю нашего покровителя. Если он посчитает, что ты должна умереть, тот закат станет последним в твоей жизни. Если нет….

Наверное, только теперь я могла осознать, что стояло за спокойствием, которое он демонстрировал. Покорность. И это было настолько глубоко в нем, что взывать к иным чувствам казалось бесполезным. Да и не сильна я была в умении переубеждать тех, кто так, как Карлис, принимал собственную кабалу, за служение провидению.

Но это не значило, что я собиралась сдаваться. Пусть я и не знала пока, как буду действовать, но я была уверена, что выход найти сумею. В крайнем случае….

Ох, как же мне не хотелось, чтобы пришлось воспользоваться крайним случаем и призвать тотем!

– Маршрут, которым мы пойдем, тебе сообщила Вионика? – Мысль о предателе возникла сразу, как только на берегу той речушки я увидела воинов в черном.

– Вионика?! – Его изумление было неподдельным. Судя по всему, он даже не предполагал, что его сестра мне знакома. Но уточнять, как и где это знакомство состоялось, Карлис не стал. Однако мой вопрос без ответа не оставил. – Ты слишком далеко ищешь предателя. Он был значительно ближе.

И имя срывается с моих губ еще до того, как я осознаю, чьим именно он будет. И вслед за пониманием возникает боль, чтобы огнем опалив душу, оставить после себя тяжесть, избавиться от которой вряд ли будет возможно.

Глава 12

Ингвар Ну, папенька, вернусь я во дворец….

Не знаю, что думали о нашем путешествии остальные, но уже после первого привала я не был уверен в том, как реагировать на создавшуюся ситуацию. То ли мне смеяться над тем, внутри какой паутины мы оказались благодаря усилиям отца, то ли молить предков о придании сил не вернуться с полпути лишь ради того, чтобы взглянуть в его лукавые очи и уточнить, сколько собственных планов он претворял в жизнь нашими стараниями, то ли….

Вызвать его на поединок, при всем своем желании, я не мог. Отец, все-таки.

Я прикрыл глаза и без всякого труда выровнял дыхание, создавая впечатление спокойного и крепкого сна. Вряд ли это кого-то могло обмануть – в этом мире мало кто не знал, насколько чутки мы во время отдыха, но подобное поведение уже давно стало привычкой, не вызывая желания задумываться о его целесообразности.

А вот оборотень, в отличие от меня, действительно спал. Как мог бы и я, если бы раздумья не лишили меня возможности отдыха.

А все начиналось вполне безобидно. На том, первом привале.

Дневная остановка не предполагала горячей пищи: холодное мясо на пресных лепешках, приправа к нему из пряных трав, много свежих овощей и травяной отвар, не столько оттого, что так принято, а чтобы избежать болезней, которые подстерегали путников в дороге.

Впрочем, имея в караване целителя беспокоиться не стоило, но неписанных правил никто нарушать не собирался. Слишком высокой была цена у подобной беспечности.

Обоз, съехав с тракта, остановился на выложенной таким же образом, что и дорога, каменной площадке. За торговыми путями в Ханэри следили с особым усердием.

Старшина, проверив установленные магические маяки, доступ к которым давался только на одну поездку туда и обратно, разрешил покинуть повозки. Караванные прислужники выставили рядом с двумя каменными домиками колышки с лентами, обозначающими, какой из них предназначен для мужчин, а какой для дам и наносили с реки воды, чтобы можно было не только справить естественные нужды, но и смыть дорожную пыль.

Барышень в караване было немного. Жена купца, торгующего ядами, которая кроме супружеских, исполняла еще и обязанности телохранителя. Да невеста одного из охранников, договорившегося с караванщиком, что девушка будет во время путешествия помогать обозному повару. Ну и… наши трое.

Шари, дождавшись, когда нужный домик освободится, приказала нам с Таскаром, сопроводить туда ее и диковинок; Ренард, Рауль и Терзар остались у повозок. Не только для того, чтобы проследить за разносившими еду прислужниками (караванщики проверяли их не хуже, чем охрану и редко когда брали новых, предпочитая тех, кто уже заслужил доверия), оборотень должен был рассказать остальным о сделанных нами открытиях. Такое количество колоритных личностей, направляющихся в одну сторону с нами, не могло не создавать напряжения (вызывать вопросов).