По воле судьбы

Обряд обручения начался.

Двое, Верта, в жемчужном платье и Азаир, в парадном костюме чуть более темного, чем наряд девушки, оттенка встали напротив распорядителя церемонии, повернувшись лицом к затихшим гостям. Их лица были не столько спокойными, сколько отрешенными. И если в отношении сестры моей жены такая отстраненность была понятна – она должна была сдерживать чувства, не позволяя остальным понять, что эта помолвка противна ее воле, то для наследника она казалась чрезмерной, намекая на то, что я чего-то не знаю.

Вот как прикажете быть советником Анжи, если вместо того, чтобы помогать ему советами, приходится разгадывать его планы, которыми он не считает нужным делиться?!

Слова срывались с губ Азаира и Веры, знакомые, но не прочувствованные мною до конца – мне не пришлось быть женихом, сразу став мужем. Но этот факт не мешал мне понимать, что должны были испытывать они, произнося кажущиеся мертвыми фразы не потому, что этого требовали их сердца, а по воле сложившихся обстоятельств. И я не мог не признать, что осознание этого не добавляло мне душевного покоя.

Но… у меня оставалась надежда, что представленное нашим глазам зрелище лишь выглядит таким, каким мы его видим.

– Да будет так! – в очередной раз произнес церемониймейстер и протянул щит в сторону оборотня, предлагая тому водрузить венец на голову теперь уже своей невесты.

Его голос спугнул появившуюся мысль, которая, как мне показалось, должна была открыть мне замысел стоящей чуть в стороне парочки. И надо же было этому случиться так не вовремя!

– Клянусь, – тонкий серебряный обруч опустился на белокурые волосы Верты и Азаир низко, как полагалось по обряду, склонился перед девушкой.

Но прежде чем сделать это, позволил своему взгляду метнуться от отца к королю, выдавая мне то, над чем я ломал голову: для него эта помолвка была таким же приказом, как и для сестры Самиры!

Что ж, этот ход был весьма неожиданным, но оправданным. Трудно было не признать, что смотрелись эти двое красивой парой, что каждый из них был вполне самодостаточным, чтобы не мешать жить другому. И при этом у них было все, что могло позволить им через уважение и привязанность открыть в себе любовь друг к другу.

И еще у каждого из них было прошлое, переступить через которое им оказалось очень сложно. Для Верты это был Алекс, любимый, но предпочитающий свободу. А для Азаира, та барышня – выкормыш моего папеньки, пылающая желанием прибрать к своим ручкам будущего князя тигров.

– Клянусь, – руки девушки не дрожали, когда она водрузила венец на голову жениха. Лишь реверанс показался мне идеально выверенным и бесчувственным. Если такое было возможно.

И очередной шепоток жены, который вторит собственным мыслям:

– И как же ты это допустил?!

А у меня вместо ответа на ее вопрос перед глазами наш обряд стоит.

Когда я понял, что от отца не укрылся мой интерес к девушке, вынужден был действовать быстро. Хорошо, что у Терзара если не в друзьях, то в должниках, водилось немало тех, кто чтил только право сильного. Так что подобрать похожее тело безымянной несчастной оказалось совсем не сложно. Значительно труднее было не просто перевезти его в принадлежащий герцогу замок, но и создать впечатление такой оргии, чтобы у него не возникло ни малейших подозрений в том, что все это было только игрой.

Нам это удалось. Впрочем, мы слишком хорошо понимали, чем обернется наше поражение, чтобы проиграть.

Потом Самира в разодранном платье, залитом кровью лишившегося ради этого жизни барана, неслась по переходам замка, словно бы пытаясь вырваться на свободу, а я бежал следом в распахнутой рубашке, изрыгая в спину девушки противные мне самому непотребства, и молил предков, чтобы случайность не разрушила то, что так тщательно было продумано.

И вновь нам повезло. Ни один из воинов не посмел даже сделать попытки меня остановить, лишь смотрели кто с любопытством, а кто и с ужасом вслед юному созданию, догадываясь, какая именно судьба ей предназначена.

Было уже достаточно темно, когда мы оказались на верхнем ярусе донжона. Достаточно, чтобы заметить, как мелькнула в амбразуре девичья фигурка, но не настолько, чтобы увидеть, как она отступила в сторону, пропуская меня с телом вперед. И хотя это еще не был конец нашего плана, в тот миг, когда первым к распластанным на камнях останкам, подбежал мой преданный друг и помощник, я поверил, что судьба была на моей стороне.

А через несколько дней, уже в своем замке, в присутствии Арадара мы произнесли брачные клятвы. И не было за эти несколько лет ни одного мгновения, чтобы я сожалел об этом.

Да только… ни разу не набрался храбрости, чтобы спросить об этом у жены.

И сейчас, глядя на Верту и Азаира, для которых слишком многое еще оставалось неясным, я видел себя и Самиру. И то счастье, которое плескалось в тот день в ее взгляде, и те опасения, которые я прятал в своем.

– Я отойду к сестре.

Я так задумался, что едва не пропустил момент, когда распорядитель объявил помолвку совершенной и пригласил гостей в парк, где под натянутыми полотнищами было выставлено угощение и приготовлена площадка для танцев.

– Передай ей от меня поздравления, – я незаметно коснулся губами ее ушка и, натянув на лицо маску озабоченного государственными делами советника, направился в сторону Анжи и д"Арбаса, которые отошли чуть в сторонку, оставив жениха и невесту на растерзание желающим их поздравить.

Правда, Азаиру достанется значительно меньше, чем той, что хрупкой и изящной статуэткой застыла рядом с ним, довольно крупным по меркам людей мужчиной. Все-таки, он являлся представителем другого рода-племени и создавать дипломатические трудности вряд ли кто-то был намерен. А вот Верта… все еще продолжала оставаться «своей».

Я улыбнулся собственной мысли: отправляя девушку к оборотням до свадьбы, мой король предусмотрел даже это. По негласным законам двуипостасных, невеста – практически жена, и принимают ее у себя соответственно.

Да только недолго придется им оттачивать на девушке свое мастерство наносить удары колкими фразами, пряча их за поздравления с удачной партией и полные благосклонности улыбки. Верта и сама могла лишить их подобного развлечения, а уж с помощью Самиры сделает это значительно быстрее. Моя жена хоть и редко бывала при дворе, но заметив однажды вскользь, что король не просто так назначил меня на этот пост, сумела одной фразой заставить себя если не бояться, то опасаться. Проделки моего не родного отца в столице все еще помнили.

Проходя мимо княжича, я посчитал, что имею право на небольшую шалость и подмигнул. Не думаю, что он догадается о том, что именно я хотел сказать, но задумается точно. И двинулся дальше, ощутив, как с каждым шагом усиливается та тревога, которую я с самого утра гнал от себя.

– Князь, – я приветствовал его и короля полупоклоном. – Как в крепости?

– Я думал, что начнешь ты все-таки с поздравлений, – ворчливо протянул д"Арбас, в очередной раз напомнив мне развалившегося на тахте откормленного ленивого кота.

Меня минула сия ошибка, попасться на этот образ. Все, что я к моменту нашей первой встречи слышал об этом правителе, кричало о том, чтобы я был внимателен и осторожен. Но те, кто оказались менее меня осведомлены или не поверили собственным умозаключениям, потом корили себя за беспечность. Князь был жестким и бескомпромиссным главой своего клана, в первую очередь преследующим именно его интересы, и любящим, но требовательным отцом.

– О поздравлениях и спешности некоторых решений мы еще поговорим, – улыбнулся я ему открыто, но добавив во взгляд обиды за недоверие, которое они проявили по отношению ко мне. – Как и о том, что мне не хотелось бы видеть огорчение в глазах своей жены. Надеюсь, вы, князь и ваш сын, уделите мне несколько минут до того, как покинете этот гостеприимный дворец.

Д"Арбас, хитро прищурившись, посмотрел на Анжи, а тот, в ответ, негромко засмеялся:

– Я тебя предупреждал. Мой советник принадлежит к тому, приятному моему сердцу меньшинству, для которых родственные отношения не являются пустым звуком. Так что тебе придется присылать мне регулярные отчеты, чтобы я мог его успокоить.