Падение Римской империи

Свидетельства, которыми мы располагаем, содержатся в основном в письменных источниках. Начнем с того, что ежегодный объем надписей, сохранившихся от римской античности, внезапно сокращается в середине III в. приблизительно до одной пятой от прежнего количества. Так как шансы на выживание оставались постоянными, это массовое сокращение, естественно, принималось за знак того, что землевладельцы — социальная группа, как правило, заказывавшая эти надписи по сугубо частным поводам, — неожиданно начали испытывать недостаток средств. Хронологические исследования также приводят к тому, чтобы рассматривать увеличение налогового бремени, возложенного на жителей поздней империи, в качестве главной причины, так как упадок совпал с повышением налогов, необходимым, чтобы отразить усиливавшуюся персидскую угрозу. Такие взгляды получили подкрепление за счет других источников, документально освещающих другой хорошо известный феномен IV в., известный под названием «бегства куриалов». Куриалы (или декурионы) — это землевладельцы, достаточно состоятельные для того, чтобы получить место в городских советах (по-латыни — куриях). Они были потомками тех, кто строил римские города, усвоил классическую идеологию самоуправления, выучил латинский язык, и широко пользовались преимуществами, которые давало латинское и римское гражданство в ранний императорский период. В IV в. эти люди начали выказывать все большее нежелание служить в городских советах, учрежденных их предками. Поэтому долгое время одно из общепринятых суждений относительно падения Рима гласило, что традиционный класс землевладельцев империи был переобременен до крайности {107} .

Другие юридические тексты IV в. относятся к прежде неизвестному феномену — «покинутым землям» ( agri deserti). Большинство этих текстов носит чрезвычайно общий характер и не содержит указания на то, о каких площадях шла речь, но один закон, 422 г., относящийся к Северной Африке, указывает, что только в этом регионе под эту категорию подпадает 3000 кв. миль. Эта цифра ошеломляет. В дальнейшем римское законодательство также пыталось прикрепить землевладельцев ( колонов) к их владениям, чтобы предотвратить их передвижение. Было легко (а искушение оказывалось почти непреодолимым) вплести эти отдельные феномены в рассказ о причинах и результатах, в соответствии с которыми режим штрафного налогообложения делал экономически невыгодным обработку всех земель, на которых прежде велось хозяйство. Это расценивалось как причина массового оставления земель — отсюда agri deserti, — а также правительственного вмешательства, направленного на предотвращение этого самого отъезда с земель, обработку которых новое налоговое бремя сделало экономически невыгодным. Крестьянство, лишаясь большей части своей продукции, не могло поддерживать свою численность из поколения в поколение, что еще более снижало объемы производства {108} .

Эта последовательность, где все элементы как нельзя лучше подходили друг к другу, оказалась взорвана в конце 1950-х гг. французским археологом Жоржем Чаленко. Как бывает в случае многих революционных моментов, наблюдателям понадобилось немало времени, прежде чем они поняли, что увидели нечто поколебавшее почву у них под ногами, однако брошенная бомба вызвала ряд детонаций. Чаленко провел большую часть 1940–1950-х гг., бродя по известняковым холмам в ныне полностью глухом (и относительно мирном) уголке Среднего Востока. В древности на них располагались сельские пригороды одного из крупнейших городов империи, Антиохии (Антакьи в совр. Турции). (По иронии судьбы, холмы эти в настоящее время лежат за границей, в Северной Сирии.) Проводя раскопки, Чаленко наткнулся на остатки густо располагавшихся деревень, состоявших из прочных домов из известняковых блоков (они исчезают в период VIII–IX вв. после арабского завоевания этого региона).

Судя по деревням, эти холмы некогда были местом жительства процветающего сельского населения, которое могло позволить себе строить не только дорогие жилые дома, но и просторные общественные здания. В те древние времена население этого региона было значительно более многочисленным, нежели когда-либо в позднейшие эпохи, и, очевидно, жителей кормило сельское хозяйство; Чаленко полагал, что они изготавливали на продажу оливковое масло. Подлинно революционным стало открытие Чаленко, что впервые этот регион достиг процветания в конце III — начале IV в., оно продолжалось в V, VI и VII вв., и ничто не свидетельствовало об упадке. В тот самый момент, когда, согласно общепринятой модели, позднеримское государство пило из крестьян кровь, взимая непомерные налоги, здесь, в сельскохозяйственном регионе, жители благоденствовали — свидетельства тому были неопровержимы {109} .

Дальнейшая археологическая работа, включавшая в себя раскопки, позволила исследовать уровни сельских поселений и деятельность земледельцев на обширных территориях и в разные моменты римской истории. В общих чертах можно сказать, что эти исследования подтвердили: сирийские деревни Чаленко были далеко не единственным примером процветания сельского населения в поздней Римской империи. В центральных провинциях Северной Африки (в особенности в Нумидии, Бизацене и Проконсульской Африке) в это время также наблюдается рост сельского населения, количества деревень и объемов производства. На это также пролили свет раскопки в Тунисе и Южной Ливии, где процветание продолжалось вплоть до V в. Раскопки в Греции дают сходную картину. Одним словом, повсюду на Ближнем Востоке IV–V вв. оказались периодом максимальногоразвития деревни, а не минимального, как мы привыкли считать в соответствии с традиционными взглядами. Изыскания, проведенные в пустыне Негев на территории современного Израиля, показали, что эта чрезвычайно удаленная от центра территория также процветала в IV в. под властью империи. В общих чертах то же самое заметно и в Испании и Северной Галлии, тогда как новая оценка данных о деревенских поселениях римской Британии показала, что численность ее населения в IV в. достигала показателей, которые мы вновь наблюдаем на этих территориях только в XIV в. Еще не решен вопрос о том, каковы цифры, соответствовавшие этому максимуму, но то, что в позднеримский период Британия была плотно населена по меркам древности и Средневековья, сегодня не вызывает сомнений {110} . Фактически единственными территориями в IV в., чей уровень благосостояния был далек от максимального уровня, наблюдаемого за всю историю Рима, были Италия и несколько северных европейских провинций, в особенности Галлия Бельгика и Нижняя Германия, находившиеся близ Рейна. Даже здесь, однако, оценки плотности населения были радикально пересмотрены в недавние годы.

Что касается причины бедности двух последних северных провинций, то, возможно, она лежит в деструктивных процессах III в. Прирейнская область в этот период подвергалась опустошительным набегам; одновременно большие силы были затрачены на решение персидской проблемы, и, возможно, изобилие в этих областях так никогда и не восстановилось. Можно найти и хотя бы частичное объяснение методологической проблемы. Обзоры раскопок пластов римского периода при идентификации и определении времени существования поселений строятся на датированных находках керамики, производившейся на продажу. Если население прекращало покупать эти изделия, вернувшись к керамике местного производства, датировать которую невозможно (а также в особенности если в то же время они больше использовали в качестве строительного материала дерево, нежели традиционный для Рима камень, кирпич и черепицу, которые также обнаруживаются при раскопках), то они становятся, так сказать, археологически невидимыми. Это и случилось в некоторых областях Северной Европы по крайней мере к середине V в., а потому вполне возможно, что кажущаяся недостаточной заселенность северных областей прирейнской территории вызвана не существенным уменьшением количества жителей, но в первую очередь этими новыми обычаями. Вопрос еще не получил однозначной оценки.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.