Страж империи

– Да вот решил немного кутнуть в честь повышения по службе, – узнав свою старую знакомую, ответил я.

– Так это ты у нас герой-спаситель? Оборонивший город от нашествия темных? – изумилась Кэйли.

– Ты преувеличиваешь мои заслуги, – рассмеялся я.

– Ну, наверное, не так сильно, если тебя сразу повысили, – заметила обворожительно улыбающаяся Кэйли. – Слышала, тебя даже к ордену представили за заслуги перед Империей.

– Я об этом ничего не знаю, – усмехнулся я. И покачал головой. Какие, однако, слухи обо мне по городу ходят. – А ты с друзьями пришла? – поинтересовался я у повисшей на моей руке девушки.

– Да нет, одна, – ответила она и, хитро сощурившись, придвинулась вплотную и шепотом спросила: – А что, хочешь стребовать с меня старый должок? Так я завсегда согласная… Удовлетворить любой твой каприз. – И очаровательно расхохоталась, видя мое смущение.

– Вот, значит, ты как? – покачал головой я. Принимая игру и обняв Кэйли за талию, уточнил: – Прямо-таки любой каприз?

– Да, тьер десятник, именно так, – потупив глазки, заговорщически прошептала зловредная девчонка.

Я снова рассмеялся.

– Кэйли, слушай, ты ведь тут своя, – отсмеявшись и вспомнив о своих планах, тихо проговорил я. – Помоги мне в одном дельце.

– Что ты хочешь? – не переставая улыбаться, спросила Кэйли. – Чтобы я сдала тебе всех отирающихся здесь преступников?

– Нет, у меня желания попроще. Помоги достать чего-нибудь эдакого… ну, скажем, «Искристого льда».

– Решил оторваться по полной? – с немалым ехидством осведомилась девушка.

– Ага, – признался я. – Так что, поможешь?

– Только тебе или и друзьям тоже?

– Исключительно мне. Но много…

– Сколько? – беззаботно поинтересовалась Кэйли.

– На золотой.

– Куда тебе столько? – Глаза Кэйли изумленно расширились.

– Гулять так гулять, – обернул я все в шутку.

– Вот как?.. – протянула девушка, пристально разглядывая меня. Придя к какому-то решению, кивнула: – Будет тебе «Искристый лед». Только придется чуточку подождать. Я сегодня на мели, и мне нужно перехватить кого-нибудь из знакомых, чтобы занять золотой.

– Да ты что, Кэйли? – удержал я отодвинувшуюся от меня девушку. – Я не требую от тебя оплачивать покупку из своего кармана. Я еще тебя собирался угостить за свой счет. – И, достав из кошеля блеснувшую на свету золотую монетку, вложил ее в руку Кэйли.

– Кэр, ты прелесть! – восторженно взвизгнула Кэйли, зажимая денежку в кулачке, и на радостях чмокнула меня в губы. А затем, пообещав: – Я мигом! – буквально испарилась из моих объятий.

Оглядевшись и не увидев нигде своей знакомой, я сдвинул шляпу на лоб и почесал затылок. Просто демон исполнения желаний, а не девица.

Встряхнувшись, я продолжил свой путь к стойке бара, где уже уселись на свободные стулья мои спутники. Быстрые они. Или это я с Кэйли заболтался. Не успел я опуститься на соседний стул, как ко мне привязался Вельд:

– Что за девица? Знакомая?

– Ага.

– Вот и какой ты, спрашивается, после этого друг, Кэр?! – тут же вскипел мой приятель. – У него, оказывается, мальвийка в подружках, а он и словом не обмолвился! – И, склонив ко мне голову, жадно поинтересовался: – Ну и как она? Лучше наших будет?

– Вельд, отвянь, а? – поморщился я. – Мы просто знакомые.

А Роальд, услышав наш разговор, усмехнулся:

– Не заглядывался бы ты, Вельд, на темнокожих девиц – ничего хорошего из этого не выйдет.

– Почему же? – Замечание задело Вельда за живое.

– Так ты ведь рыжий!

– И что? – нахмурился ничего не понимающий Вельд.

– Представляешь, какие у вас детишки наплодятся? – весело спросил Роальд. – Не иначе черно-рыжие. Пятнами. Ну если совсем не повезет, то в полоску.

Я рассмеялся, представив эдакое диво и шок горожан, встречающих Вельда с семейством на прогулке.

– Тьфу! – сплюнул в сердцах раздосадованный Вельд. – Я ж не собираюсь на ней жениться! И не настолько она темнокожая.

– Это да, – согласился Роальд. – Явно не чистокровная мальвийка. Да, Кэр?

– Угу, – отозвался я, на мгновение отрываясь от беседы с барменом, который подошел принять заказ.

– Так откуда ты ее знаешь? – спросил Роальд. Его, похоже, тоже заинтересовало, где я мог познакомиться с мальвийкой.

Глотнув вина, я приподнял указательным пальцем нависающий на глаза край шляпы и начал неспешный рассказ:

– В прошлом году, как раз на следующий день после праздника Святого Йорика, я отработал свое у Джима-коротышки и пошел домой. Было уже далеко за полночь. И вот иду себе спокойно, иду, а тут крики-визги. Прямо у Сонного переулка кто-то воюет… Я ходу прибавил – гляжу, а там загулявшая матросня пару фонарей грохнула, чтоб темно, значит, было, и какую-то девицу обижает.

– Как это они так далеко от порта забрались-то? – недоверчиво осведомился Вельд. – Пьяные бы ни в жизнь не дошли, а трезвые и не поперлись бы в такую даль.

– А я знаю? – пожал я плечами. – Факт в том, что четверо поганцев не нашли себе достойного развлечения в портовом квартале и отыскали его почти на другом краю города.

– И как ты их угомонил? – спросил Роальд.

– Да они пьяные в стельку были. Я сзади тихонько подошел и двоих сразу вырубил – они и понять ничего не успели. Эфесом фальшиона по маковкам настучал, и попадали болезные. Остальные тоже оказались не бойцами. Один схватился было за нож, но куда же с пузорезкой против фальшиона? Кровь ему пустил немного, и он угомонился. А последний вообще не соображал, где он и что делает, а потому я его и трогать не стал. Вот так я с Кэйли и познакомился.

– А что ж молчал-то о таком приключении? – возмущенно проговорил Вельд.

– Да как-то так вышло, – увильнул я от ответа.

Была причина. Была. По уму, нужно было сдать матросов первому же патрулю, но я этого не сделал. Кэйли попросила не раздувать историю, тем более что матросы успели ее только испугать. Добрая слишком. Хотя эти корабельные крысы ее бы не пожалели. Они вообще как вырвутся на пару дней на берег, так остатки разума теряют. А потом ревут как белуги на суде, клянясь, что ничего не помнят… Одни проблемы в городе от них. А для девиц такая встреча ночью – это просто оживший кошмар. Мало того что девичьей чести лишат, так еще какую-нибудь гадость учинят. Лицо порежут или изобьют так, что потом никакие целители не помогут былую красоту вернуть.

Но красивая мальвийка убедила меня тогда не дожидаться стражи… Пришлось просто добавить мерзавцам, чтобы нескоро пришли в себя, и содрать с них одежду. Как-никак двадцать плетей положено за появление на улице в непотребном виде… Потом еще Тугодуму, занимающему тогда должность городского палача, я пива поставил, чтобы он руку не придерживал…

Так что никак нельзя было рассказывать эту историю – дознаватели тут же привязались бы. Одежду-то мы умыкнули да забрали себе те небольшие деньги, что были у моряков. И на следующий же день спустили серебро в «Черной розе»…

Впрочем, основная причина, по которой я не рассказывал о знакомстве с Кэйли, заключалась в ином. Очень она мне тогда приглянулась. Рассчитывал свести с ней близкое знакомство, а затем ошарашить Вельда. Да не сложилось… Кэйли, как говорится, пропащая душа. Увязла она, когда-то попав в круг кельмской золотой молодежи, не знающей цену деньгам. И теперь порхает как бабочка по званым вечеринкам и дорогим кабакам, не задумываясь о будущем. Развлекается, как водится, в их кругу. Танцы до упаду, дорогое вино фужерами, ну и, само собой, дурь. На дури она плотно сидит… «Искристый лед» – это наше все! И при этом нет у нее ни богатеньких папеньки с маменькой, ни своего состояния. Но и денежных проблем у Кэйли тоже нет, ведь она не считает зазорным принимать дорогие подарки от своих богатеньких друзей. Разумеется, не за просто так.

Полный облом, в общем. При всем желании содержать такую штучку простому стражнику не по карману, а делиться с другими своей девушкой как-то неинтересно. К тому же, когда я попробовал убедить Кэйли завязать с «ледком», она предельно четко дала понять, что не потерпит вмешательства в свои личные дела. Она, мол, будет делать что ей вздумается, травиться чем захочет и спать с кем пожелает.