Сладкое королевство

Лиз Филдинг

Сладкое королевство

Глава 1

Наблюдая за человеком за письменным столом, Мей Колридж мучительно старалась осмыслить то, что он ей только что сказал.

Ее дед оставил очень простое завещание: кое-какая мелочь доставалась местным благотворительным организациям, все остальное — единственному оставшемуся в живых члену семьи. Ей.

Налоги на наследство съедят почти все, кроме самого дома. Она всегда это знала. Но у нее нет и никогда не было другого дома. Только Колридж-Хаус. И вот теперь она потеряет его. Из-за какой-то оговорки в завещании столетней давности.

— Я не понимаю, — сказала она наконец, признавая свое поражение, — почему вы не сообщили об этом раньше, когда читали завещание дедушки?

— Как вам, несомненно, известно, — несколько напыщенно произнес Фредди Дженнингс, — дела вашего дедушки до недавнего времени вел дядюшка моего отца. Ваш дедушка составил завещание после смерти вашей матери…

— Это было почти тридцать лет назад! — протестующе воскликнула Мей.

Фредди пожал плечами:

— Поверьте, я потрясен так же, как и вы.

— Сомневаюсь. Фирма Дженнингс занималась делами семьи Колридж на протяжении нескольких поколений. Как вы могли не знать?

Фредди беспокойно заерзал в кресле:

— Часть архивов Колриджей была повреждена несколько лет назад во время наводнения. Наличие этой конкретной оговорки обнаружилось только тогда, когда я подал прошение об утверждении завещания судом.

Мей казалось, что она вступила на зыбучие пески. Она была уверена, что это какая-то ошибка и Фредди просто поднял много шуму из ничего.

У нее отнимают все, что она знала и любила.

— Последний раз оговорка могла рассматриваться в тысяча девятьсот сорок четвертом году, когда умер ваш прадедушка, — продолжал Фредди так, как будто это имело значение. — В тот момент его должны были информировать о поставленном условии.

— В тысяча девятьсот сорок четвертом году мой дедушка был четырнадцатилетним подростком, только что потерявшим отца! — крикнула она, на минуту выведенная из себя его попытками оправдать свою некомпетентность. — А поскольку он вступил в брак в двадцать три года, это условие не имело значения.

А к тому времени, когда оно стало иметь значение, инсульт сделал его инвалидом, а в его памяти образовались огромные пробелы. Так что он был просто не в состоянии ее предупредить. Она сглотнула болезненный ком в горле, не дав слезам пробиться на глаза.

— В то время люди вступали в брак очень молодыми, — сказала она.

— Тогда у них не было выбора.

— Нет.

Ее мать принадлежала к поколению женщин, сбросивших оковы патриархальных традиций, была активисткой феминистического движения и следовала лозунгу «Материнство без мужчины на шее».

Мей же придерживалась иных приоритетов.

— Вы должны признать, Фредди, что это возмутительно. И я могу оспорить этот пункт завещания, не так ли?

— Мне бы хотелось посоветоваться с судьей. Если вы подадите в суд, у вас может возникнуть проблема.

— Какая?

— Совершенно очевидно, что каждый раз, когда ваш дед переписывал завещание, ему разъясняли смысл данного условия и он мог принять меры, чтобы аннулировать его. Однако он этого не сделал.

— Но почему? Почему?!

Фредди пожал плечами:

— Возможно, таким образом он пытался поддержать семейную традицию. Или потому, что этого не сделал его отец. Дело в том, что ваш дед принадлежал к другому поколению и иначе смотрел на многие вещи.

— Но даже если так…

— Ваш дед трижды мог аннулировать оговорку, и Корона будет утверждать, что он явно хотел ее оставить. Адвокат, конечно, возразит, что, если бы у него не случился инсульт, он понял бы, в какой вы оказались ситуации, и предпринял соответствующие шаги, — добавил Фредди, желая ее утешить.

— Если бы у него не случился инсульт, я теперь была бы замужем за Майклом Линтоном.

— Мне очень жаль, Мей. Но в любом случае выплаты по наследованию будут большими. Это единственное, что я могу вам гарантировать. А денег, как вы знаете, в имении нет.

— Вы хотите сказать, что я все равно потеряю дом, — заметила Мей мрачно.

— Такие ситуации выгодны только юристам, — признал он. — Однако я надеюсь, вы сможете выручить от продажи того, что есть в доме, достаточную сумму, чтобы после уплаты налогов суметь обзавестись хорошей квартирой.

— Они хотят и налоги, и дом?!

— Одно никак не связано с другим.

Мей покачала головой. Она еще не могла поверить в реальность происходящего.

— Если бы дом отошел какой-то достойной благотворительной организации, я бы пережила, но чтобы его присвоило правительство… — У нее не хватило слов.

— Завещание вашего предка было составлено в начале девятнадцатого века. Тогда шла война. Он был патриотом.

— Ничего подобного. Он просто хотел найти управу на своего непутевого сына. Осядь и займись продолжением рода — или я оставлю тебя без гроша.

— Возможно. Но таково было условие наследования имения, и никто его так и не оспорил. У вас еще есть время, Мей. Вы можете выйти замуж.

— Это предложение руки и сердца?

— К сожалению, двоеженство у нас запрещено. — У Фредди Дженнингса есть чувство юмора. Кто бы мог подумать! — Вы ни с кем не встречаетесь? — спросил он с надеждой.

Она отрицательно покачала головой. Только один мужчина зажег когда-то пламя в ее крови, в ее теле…

— Я ухаживала за дедом и вела собственное дело. У меня не было времени принимать чьи-либо знаки внимания.

— И нет друга, который согласился бы пройти через эту процедуру?

— В данный момент на горизонте нет холостых мужчин, — ответила Мей. — Правда, существует Джед Аткинс. Он иногда помогает мне в саду. Ему за семьдесят, но он еще о-го-го. Так что мне пришлось бы за него побороться.

— Побороться?

— Мне говорили, что он очень нравится дамам в клубе Дарби и Джона.

— Мей… — робко произнес Фредди.

Она хохотала над этой поистине фантастической ситуацией. Можно ли ждать, что она воспримет ее всерьез?

— Мне кажется, будет лучше, если я отвезу вас домой.

— А у вас нет клиентов, которым нужно срочно жениться, чтобы получить вид на жительство? — спросила она, когда он провожал ее, явно опасаясь, что с ней случится истерика.

Но Фредди зря беспокоился. Она — Мери Льюис Колридж из Колридж-Хаус. Она всегда будет держаться безупречно, даже если ее сердце разорвется на части, и не собирается впадать в истерику только из-за того, что вскоре лишится имения.

— Если вы найдете нечто подходящее, — заметил он, открывая ей дверцу автомобиля, — пожалуйста, заставьте его заранее подписать брачный договор. Иначе может оказаться, что вам трудно будет отделаться от него.

— То есть тупик станет еще тупее, — сказала она и отступила на шаг. — Знаете, я, пожалуй, пройдусь пешком. Мне нужен свежий воздух.

Фредди хотел еще что-то сказать, но она уже пошла прочь. Ей требовалось остаться наедине с собой. Требовалось подумать.

Скоро она потеряет не только дом, но и привычный образ жизни. Как и Харриет Робинсон, которая больше тридцати лет была экономкой ее деда и фактически заменила ей мать.

Придется искать работу. Жилье. Или мужа.

Она купила местную газету — посмотреть, нет ли подходящих вакансий. Но для тридцатилетней женщины без диплома или хотя бы свидетельства об окончании курсов машинописи не было ничего. С другой стороны, колонка «Одинокие сердца» была переполнена. Так что с дорогим домом в качестве приданого мужа, возможно, будет легче найти, чем работу.

Хотя, если учесть, что до дня рождения осталось всего три недели, и это не так-то просто.

Адам Вейвелл перевел взгляд с малышки, спавшей в коляске, на письмо, которое держал в руке.

«Прости, прости, прости. Я знаю, что должна была сказать тебе про Ненси, но ты бы стал кричать на меня…»