Сердце льва

Рэн нахмурился, зная, как жестоки в своем соперничестве жены султана, готовые на все, чтобы завоевать его прочную привязанность. Сам же султан больше всего любил своих сыновей, будущих наследников трона. Но неужели эту девушку заключили в тюрьму за то, что она спасла жизнь ребенка? Рэн не слишком верил Авроре. Он взглянул на лестницу. Его товарищи стояли в укрытии, надеясь, что суматоха немного стихнет и преследователи потеряют их из виду.

– И как же ты совершила этот… подвиг?

Аврора заметила его сомнение.

– Ребенку пришлось дать слабительное, чтобы очистить организм от яда. Первая кадина султана не подозревала, что у меня есть знахарские познания, ведь я – неверная. – Аврора улыбнулась. – Этот мальчик стал бы наследником трона, а ведь султанша носит под сердцем ребенка! Гнев султана, узнавшего обо всем, был ужасен. Кадина, поняв, что ей грозит смерть, заверила его, что никогда не решилась бы на такой поступок, если бы я не появилась во владениях султана.

Аврора гордо откинула голову и с горечью продолжила:

– Султанша заявила, будто я лишила ее рассудка и заставила вливать какое-то снадобье в горло младенца, пока бедняжку не стало рвать кровью и слизью, тогда как на самом деле после моего вмешательства ему стало лучше. – Девушка вздохнула, ощущая, что рядом с ней надежный сильный мужчина. – Султан и не слушал моих оправданий, считая, что, если какая-то жалкая чужеземка способна отнимать и возвращать жизнь, не пользуясь оружием, она – страшное зло, с которым не совладать и самому Пророку.

Рэн увидел слезы в ее глазах.

– Поверь, я бы никогда не решилась ни у кого отнять жизнь, Рэнсом, – тихо сказала она. – Уж лучше умереть самой.

– Верю, моя красавица, – ответил он, обнимая ее. Аврора теснее прижалась к Рэну и положила теплую ладонь ему на грудь. Этот жест возбудил в нем страстное желание поцеловать девушку, ощутить ее запах. Сладкая боль пронзила его, и он склонился к Авроре. Она смело встретила его взгляд, замерший на ее губах.

Рэн сделал последнюю попытку собраться с мыслями, взять себя в руки. Но возбуждение, желание и опасность заставляли его поспешить и, не размышляя, принять то, что обещали эти голубые глаза. Он прижался к ее губам. Ощутив их сладостный вкус, Рэн забыл обо всем, но вдруг резко отпрянул от нее Быстро обернувшись, он выхватил кинжал, но увидел не подкравшегося врага, а лишь знакомые лица.

Рэн бросил на Аврору укоризненный взгляд, который она восприняла как пощечину. «Ты обманываешь себя, Рэнсом, – подумала она. – Тебя тоже тянет ко мне». Аврора не предполагала, что все произойдет именно так, когда они встретятся, но твердо знала: их встреча неизбежна. Однако этому упрямому силачу, кажется, неведомо, что ум редко живет в согласии с сердцем.

– Нам туда. – Рэн указал на боковой коридор. Хорошо, что в полумраке незаметно, как вздулись его бриджи. Господи, перед этой женщиной не устоял бы и священник.

Его люди глазели на Аврору и ее одеяние, едва прикрывающее тело. «Грязные животные», – подумала она, прячась за спину своего спасителя, и встретилась взглядом с Шокаи. Тот неодобрительно покачал головой.

Во главе с Рэном и Авророй группа переместилась в следующую нишу; эхо турецких команд становилось все громче. Рэн знал, что преследователи уже во дворце, и в кромешной тьме ощупывал стену.

– Проклятие! – прошептал он. – Уверен, она находилась здесь!

Аврора бесшумно проскользнула вперед и положила руку Рэна на голову каменной птицы. Едва он нажал на эту голову, стена расступилась. Дав спутникам знак следовать за ним, Рэн втащил Аврору в проем.

Узкий проход не позволял девушке идти рядом с ним, но Рэн не выпускал ее руки, маленькой и хрупкой, но вместе с тем сильной и явно знакомой с физическим трудом. Странно, что эту красивую, взбалмошную шотландку занесло в далекие турецкие земли.

Он велел ей молчать и сам двигался по незнакомому коридору осторожно и бесшумно, не зная, ведет ли своих людей в ловушку или на свободу. Внезапно Рэн услышал приглушенные голоса, женский и детский смех. Он замедлил шаг, и его брови поползли вверх.

– Скорее всего это дорога султана к его наложницам, – пробормотал Рэн.

– Нет, здесь обитают те, кто лишился его благосклонности, – шепнула Аврора.

«До самой их смерти», – подумал он, предполагая, что коридор закончится тупиком, и наклонился, чтобы не удариться о низкий свод.

– Черт, да мы в ловушке!

– О, как легко ты сдаешься, Рэнсом! – Аврора протиснулась вперед и прижала пальцы к его губам, призывая к молчанию. – Ты слышишь это?

Он затаил дыхание. Звук ветра и слабое движение свежего воздуха заставили его снова ощупать стену и вскоре он наткнулся на выступающий из нее камень. Надавив на него, Рэн молил Бога, чтобы под его ногами не разверзлась пропасть: здесь можно было ожидать любого подвоха. Камень подался, и в коридор проник луч луны. Рэн устремился вперед, и его ноги коснулись песка. Он повернулся, чтобы помочь девушке, но та уже была рядом, и Рэн снова взял ее за руку.

Услышав конский топот, Рэнсом быстро скрылся в лабиринте узких городских улиц. И как раз вовремя, поскольку через мгновение вооруженные турецкие конники пронеслись через ворота дворца. Шокаи и восемь моряков рассеялись, турки, разделившись на группы, пустились в погоню. Тишину ночи расколол пушечный выстрел. Рэн подхватил Аврору на руки и спрятался за тележкой разносчика, едва не опрокинув ее. Его команде предстояло держать путь к морю, к своему кораблю.

Рэн стащил с веревки сушившуюся чадру и завернул в нее Аврору. В этом темном одеянии она сливалась с мраком ночи; он заставил ее заползти под тележку.

– Силы небесные, ты раздавишь меня!

Он зажал ей рот рукой.

В воздух взметнулись пыль и мелкие камешки, когда кони пронеслись мимо их укрытия. Рэн даже не попытался покинуть его, ибо, не имея патронов, это было бы равносильно самоубийству. Аврора пошевелила губами, но он зажал ей рот еще сильнее, когда раздались шаги и бряцание сабель. Пешие воины прокалывали саблями корзины и разбивали глиняную посуду на тележках торговцев.

Наконец шаги стихли, но Рэн выждал еще немного, приказал Авроре молчать, и они вылезли из-под тележки.

Необходимо поспешить на корабль, пока султан не сжег его.

– Кто-то идет, – шепнула Аврора, потянув спутника в тень и прикрыв его своей чадрой.

До них донеслись унылый крик верблюда и плач ребенка.

– Никого нет. – Его раздражало, что они теряют драгоценное время.

– Подожди. – Аврора удерживала его и прижималась к нему всем телом. Рэн обнял ее и на мгновение снова забыл о дворцовой страже, опасности и грозящем им наказании. Сейчас он думал только об упругом податливом теле Авроры. Он приподнял девушку и прижал к стене, нашел ее губы, почувствовал тепло женского тела и запах мяты. Сгорая от желания, Рэн даже не заметил, что она вздрогнула.

Мимо их укрытия, звеня шпорами, прошел стражник. Рэн приподнял ее ягодицы так, чтобы ноги Авроры обхватили его торс. Он покачивался, чувствуя напряжение в паху, и Аврора ответила на его призыв. Она застонала, притягивая его ближе к себе и осыпая поцелуями. Оба они задыхались от страсти.

Девушка добилась своего. Кровь вскипела в жилах Рэна, и он, запустив руки под одежду Авроры, сделал то, чего так сильно желал, – коснулся нежного женского тела. Время, казалось, остановилось, окружающий мир исчез.

Она прижималась к нему все теснее, как бы моля его не останавливаться. В горячем поцелуе Аврора втянула его язык, слегка покусывая его, и Рэн подумал, что умрет, если не овладеет ею немедленно. Ее руки скользили по его плечам, груди, животу, и Рэна пронзила дрожь, а желание войти в ее лоно стало почти безумным. Страсть лишила его рассудка.

Рэн отстранился от Авроры, стараясь успокоиться. Если он достигнет пика, даже не успев войти в нее, то опозорится, как глупый мальчишка. Его грудь вздымалась, он ловил ртом сухой воздух пустыни. Ноги женщины скользнули вниз по его икрам, обвивая их, как змеи, и она опустилась на землю.