Забыть все

— У меня недостаточно квалификации, — сказала она. — Я могу уладить конфликт на детской площадке. Но тут…

— У тебя больше квалификации, чем у всех нас, Энн, — возразил Винс. — Сейчас этому парню нужен тот, кто сможет до него достучаться. По крайней мере, до того, как сюда приедут его родители. Он никому не сказал ни слова.

Энн пристально смотрела на Дэнниса в монитор. Ему было одиннадцать лет, и он пытался убить двоих детей.

— А что, если я скажу что-нибудь не то? Что, если я только все испорчу?

— Он пырнул ножом десятилетнего мальчика, — напомнил Винс. — Как еще ты можешь навредить?

Энн мысленно вернулась в четверг — Боже, когда же это было? Два дня назад? — и вспомнила срыв Дэнниса и то, что она сказала ему тогда наедине. Она сказала, что всегда придет ему на помощь. Она знала, что за него некому заступиться.

— Хорошо.

Она вышла в коридор вместе с Винсом, сделала глубокий вдох и выдохнула, когда он открыл для нее дверь в комнату для допросов.

— Я здесь, если понадоблюсь, — шепнул он.

Энн кивнула и вошла в комнату.

Дэннис на нее даже не взглянул. Он уставился на пустой стол, рисуя что-то пальцем на крышке. Энн изучала его, размышляя, подозревала ли она раньше, что у него такие рыжие волосы, или что его уши посажены так низко. Кто-то переодел его из запачканной кровью одежды в футболку офицера офиса шерифа, и она была ему велика.

— Дэннис, — тихо промолвила Энн, осторожно опускаясь на ближайший к нему стул, словно опасаясь спугнуть дикого пони. — Я понимаю, сегодня произошло нечто ужасное. Я точно не знаю почему. — Ее голос был мягким, тихим; таким голосом рассказывают истории на ночь или делятся невинным декретом с подругой. — Не стану притворяться, будто понимаю, через что тебе пришлось пройти. Подозреваю, что ты видел и чувствовал такое, что даже представить страшно.

Тогда мальчик поднял голову. На левой щеке в пол-лица расползся синяк, под глазом чернел фонарь. Под его распухшей нижней губой запеклась кровь.

— Когда можно идти домой?

Вопрос обескуражил ее. Он не шутил. И не издевался. Час назад он всадил в своего друга нож так сильно, что тот мог умереть, а Дэннис же просто хотел пойти домой.

— Дэннис, ты не пойдешь домой, — ответила она. — Ты очень сильно ранил человека.

— Но это всего лишь Коди, — произнес он так, словно Коди Роч был ничуть не более важен для него, чем игрушка, которую он сломал.

Энн не знала, что сказать. Она не знала, присуще ли ему такое жестокосердие, или это «побочный эффект» какой-то травмы. Неужели он действительно нисколько не переживал за того мальчика, который — единственный — пытался стать его другом?

— Мне жаль, Дэннис, — сказала она. — Я хотела бы помочь тебе раньше. Хотела бы я знать, как помочь тебе сейчас, но я не знаю. Все, что я могу сделать, — посидеть здесь с тобой до тех пор, пока не придет тот, кто знает больше, чем я.

— Что со мной будет? — спросил он.

Каким бы ужасным ни было то, что он сделал, у Энн все равно сжималось сердце при взгляде на него. Может быть, все дело было в освещении или в размерах комнаты, но теперь он казался ей меньше, чем в классе. У нее возникло странное чувство, когда она смотрела на него, что с каждой минутой он уменьшается прямо у нее на глазах, а свет внутри него все гаснет и гаснет, и пройдет еще немного времени — и он исчезнет совсем.

— Шериф ищет твою маму, чтобы она пришла и побыла с тобой, — сказала Энн. — Ты не знаешь, где она?

Он поднял голову и посмотрел на нее впервые с тех пор, как она вошла.

— Она умерла, — ответил он и посмотрел на стеклянную вставку в двери.

Энн обернулась и увидела в окне лицо Фрэнка Фармана.

— Он убил ее.

Глава шестьдесят восьмая

— Я думал, сюда пускают только персонал и родственников, — сказал Мендес.

Морган повернулся и посмотрел на него.

— Детектив, Джейн была нужна передышка. Вернее, это я заставил ее сделать передышку. Она отдыхает в семейной комнате. Она взяла с меня обещание, что я буду стоять здесь и тут же сообщу ей, если что-нибудь изменится.

— Родственники мисс Викерс еще не прибыли? — спросил Хикс.

— Нет. — Стив повернулся и снова посмотрел на девушку, лежащую в кровати. — Было бы неправильно бросать ее одну. Бессмыслица, правда? Я хочу сказать, она даже не подозревает, что мы здесь стоим. Она не подозревает ни о чем, насколько я понимаю.

— Может быть, она мысленно проигрывает события, — предположил Мендес. — О том, что с ней произошло, кто это с ней сделал. И если она сумеет выбраться из своего тумана, она нам все расскажет.

— Каковы шансы на то, что она что-нибудь вспомнит? — спросил Морган. — Врач сказал, будет Чудо, если она вообще выживет. Я бы не стал рассчитывать, что она что-нибудь нам расскажет.

— Особенность моей работы в том, мистер Морган, — сказал Мендес, — что даже мертвые рассказывают свои истории, так или иначе. Просто это занимает больше времени.

— Вам всегда удается поймать преступника? Что ж, будем надеяться.

— Мы вас сменим, мистер Морган, — произнес Хикс. — Вы нужны в реанимации.

Они спустились со Стивом Морганом в реанимацию и стали невольными свидетелями семейной драмы. Сара Морган приехала, чтобы утешить дочь. Родители всячески старались сгладить острые углы, но напряжение между ними дало о себе знать, когда они позволили Вэнди занять центральное место и рассказать свою историю.

Мендес ответил на все вопросы, какие смог, о том, что случилось с Дэннисом Фарманом, хотя признался, что никогда не сталкивался с таким жестоким и юным преступником. Он не имел понятия, есть ли в судебной системе прецеденты, исходя из которых можно было бы предпринимать действия в отношении этого ребенка. Единственное, что он знал наверняка, что Дэннис Фарман не вернется домой ни сегодня, ни в ближайшее время.

Врач проинформировал их, что Вэнди может идти домой. У нее был сильный удар грудины и ребер, но, учитывая, что произошло с Коди Рочем, ей очень повезло.

— А Коди поправится? — спросила Вэнди.

— Он проведет в больнице несколько дней, но с ним все будет в порядке, — ответил врач ко всеобщему облегчению. — Хирургам удалось восстановить поврежденную селезенку и остановить внутреннее кровотечение. Мальчишка — просто везунчик.

— У этого парня странные представления о везении, — заметил Хикс, пока они без дела слонялись в коридоре, ожидая ухода Морганов. — Вот Дэннису Фарману не помешало бы немного удачи.

Они проследовали за Морганами на стоянку, где Стив поднял Вэнди с кресла-каталки и усадил в минивэн ее матери.

— Папа, ты поедешь домой? — полным надежды голосом спросила девочка, распахивая свои васильковые глаза так широко, как только могла.

— Я скоро приеду, детка. Не волнуйся.

Но как только Сараи Вэнди Морган уехали, а Стив направился к своей машине, Мендес встал у него на пути.

— У нас к вам есть еще пара вопросов, мистер Морган.

Тот на несколько секунд замешкался, а потом проговорил:

— У меня был долгий день, детективы. Я поеду домой.

Мендес пошел с ним рядом.

— Когда я спрашивал вас сегодня, где вы были в три часа ночи, вы забыли упомянуть, что кровать, в которой вы предположительно спали, находилась в гостинице.

— Вы не спросили.

— Водить нас за нос — не очень хорошая идея, мистер Морган, — сказал Хикс, шагая с другой стороны. — У нас складывается впечатление, что вы с пренебрежением относитесь к ситуации, которая требует сотрудничества.

— Не с пренебрежением. Я раздражен, — сказал Морган. — Я посвящаю Томасовскому центру и его клиентам большую часть своей жизни. И мне совсем не нравится, что меня подозревают из-за моей щедрости.

— Вы попали в поле нашего зрения не поэтому, если вас это успокоит, — возразил Мендес, — а потому, что вы менее чем отзывчивы, и нам известно, что у вас была связь с одной из жертв.

— Ничего вы не знаете…