Забыть все

— Значит, ты заходишь так далеко, что считаешь меня убийцей?

— Не считаю! Но…

— Это безумие! Они задают вопросы, потому что у них нет ответов! Это называется расследование. Они этим занимаются.

— Я знаю, что ты что-то чувствовал к Лизе. И что она что-то чувствовала к тебе…

— Значит, ты считаешь, что я что-то чувствовал к ней, что я изменял, а потом убил ее? Это бессмысленно!

— Все бессмысленно! У нас все было хорошо. У нас была такая хорошая семья…

— И до сих пор есть, если ты не перестанешь быть такой невменяемой стервой!

— Прекратите! — закричала Вэнди, вбегая в гостиную. — Прекратите! Прекратите! Прекратите ругаться!

Изумленные родители молча смотрели на нее.

— Тебя никогда не бывает дома, папа! — сказала она, а потом повернулась к матери. — А когда он дома, ты затеваешь скандал! Прекратите!

Мать уронила лицо в ладони и зарыдала. Отец переводил взгляд с одной на другую.

— Прости, детка, — сказал он Вэнди. — Но я думаю, что мне лучше сегодня уйти. Может, тебе удастся образумить свою мать.

Мать Вэнди посмотрела на него, пораженная его словами и разозленная до предела. Она поднялась с дивана и подошла к Стиву.

— Как ты смеешь поступать так с собственной дочерью! — воскликнула она напряженным голосом, каким говорила, когда была очень рассержена. — Как ты смеешь?!

Выражение лица отца стало холодным и непроницаемым, таким, что Вэнди даже испугалась.

— Виноваты всегда двое, Сара. Подумай об этом.

Он повернулся и вышел из комнаты. Через минуту захлопнулась входная дверь. Вот так просто он взял и ушел.

Глава пятидесятая

— Да что, черт возьми, с тобой такое?

Дэннис услышал голос отца сразу, как только юркнул в заднюю дверь. Можно было подумать, что он нажал кнопку «Пауза», когда крался на улицу, — по его возвращении разговор шел о том же.

Ему каким-то образом удалось улизнуть после ужина, не привлекая внимания отца, и это он считал небольшим чудом потому, что дома не было его глупых сестер и никто не отвлекал его внимания. Они отправились на футбол к старшеклассникам, а потом и на ночевку. Дурам везет. Дэннис не мог понять, почему у них были друзья, а у него нет. Ведь они такие глупые.

В общем, Дэннис слез со стула и выскользнул в дверь незамеченным. Его отец был слишком занят, разглагольствуя о том, что на работе одни предатели, а Диксон его ни во что не ставит. Это были просто мысли вслух, словно он пытался разобраться во всем, вовсе не нуждаясь в аудитории. Время от времени он обращался к матери Дэнниса, и она должна была сказать что-нибудь в ответ, доказав тем самым, что слушает.

Накануне вечером Дэннису с лихвой досталось отцовского внимания — его наказали за то, что он принес в школу палец. Отец просто пришел в бешенство. Ему пришлось краснеть из-за Дэнниса, и теперь у него неприятности на работе.

Он заставил Дэнниса снять всю одежду, кроме трусов, и поставил его в угол столовой, а все остальные сели ужинать.

— Ты глумился надо мной, — сказал отец. — Теперь я унижу тебя.

Его заставили стоять так не один час, пока не пришлось отпустить его в туалет — так сильно он обмочился.

После того как он убрал за собой, его отослали в кровать. Дэннис дождался, пока его проверят, затем вылез из окна и спустился по дубу, который рос рядом с домом.

Часами он мог подсматривать в окна других людей. Они его не видели, а он видел все, что они делали. Как будто смотрел все каналы, даже те, которые ему запрещали включать. Больше всего ему нравилось подглядывать за девочками и женщинами, когда они раздевались. Ему нравилось разглядывать их груди, разных форм и размеров.

Иногда он видел, как люди занимаются сексом; это вызывало у него отвращение и неописуемый восторг одновременно. Нравилось потому, что мужчины обычно грубо вели себя, заставляя женщин делать то, что им нравится, а те не могли отказать. Многие женщины кричали, когда мужчины делали это с ними. Такое Дэннису особенно нравилось.

Было необычно наблюдать за мисс Наварре и старым детективом. Дэннис никогда не задумывался, что у его учительницы есть грудь, и не представлял, как она выглядит без одежды. Он вообще не принимал ее за женщину. Он даже не думал, что она позволит мужчине целовать себя и творить с ней всякое. Но она позволила за милую душу. Вот шлюха.

А теперь Дэннис стоял в темной кухне, наблюдая за своими родителями в столовой. Попасть к лестнице, минуя столовую и отца, он никак не мог. Значит, придется снова идти к дубу и по нему забраться в комнату. Но пока что он стоял и смотрел за родителями, будто они стояли на сцене.

Его отец сидел за столом, так и не сняв форму, все пил и говорил. Мать сидела на своем стуле. Тарелки, чашки и плошки до сих пор стояли на столе.

Едва придя домой с работы, его отец начал пить. Это не предвещало ничего хорошего. Ужин был отвратительный. Полуразмороженное мясо. Отец откусил кусок, скорчился, потом встал из-за стола, отнес тарелку с мясом к задней двери и вышвырнул его во двор.

Он работал как проклятый. Все, чего он хотел в конце рабочего дня, — сносная еда. Он просит слишком многого? — спрашивал он у матери Дэнниса. Она дома целыми днями. Неужели она настолько ленива, что даже не может сделать для него одну-единственную вещь?!

— Ты что, дура? — спрашивал он.

— Прости, Фрэнк. Что мне было делать?

— Не говорить с ними, не спросив прежде меня! — ответил он твердым голосом, словно и не пил вовсе.

Его отец знал, как обращаться со спиртным.

— А теперь я выгляжу полным идиотом перед этим выскочкой Мендесом!

— Прости меня, Фрэнк.

— А Диксон шипит на меня, как змеюка. После стольких лет он шипит на меня, как чертова гремучая змея!

— Он должен уважать тебя!

— У меня безупречная репутация! Безупречная! И она ничего не стоит, потому что я остановил ту дрянную шлюху и выписал ей штраф! — воскликнул отец. Он был ошеломлен, что настолько незначительный поступок так повлиял на его жизнь.

— Я знаю, Фрэнк. Это несправедливо, — пробормотала Шэрон.

— Диксон отстранил меня от расследования, — сказал отец. — Из-за того, что Дэннис принес этот палец. И потому что я выписал той тупой шлюхе штраф! Она была шлюхой. А шлюхи всегда попадают в неприятности.

Он повернулся и посмотрел на мать.

— Правильно, Шэрон?

— Да, Фрэнк.

— Они сами напрашиваются.

— Да, Фрэнк, ты абсолютно прав.

— А теперь ты портишь мне жизнь. И все потому, что не можешь держать язык за зубами.

— Прости меня, Фрэнк. Я сглупила. Я не подумала.

— Ты никогда не думаешь.

Его мать была такой дурой. Отец очень гордился своим положением. Он был горд, что его назначили помощником шерифа. Люди уважали его и смотрели ему в рот. Мать должна иметь голову на плечах, чтобы не портить ему жизнь.

Отец налил себе в бокал еще виски и стал пить.

— «Стандартная процедура», — проговорил он. — «Ничего личного, Фрэнк. Мы только расставляем все точки над i».

Он резко встал из-за стола и стал ходить с полным бокалом в руке. Когда он шагал, виски выливался и капал прямо на деревянный пол.

— Стандартная процедура, — повторил он. — Чертов латинос. Я хочу, чтобы ты больше никогда не разговаривала с этим чертовым уродом! Ты меня поняла?

— Да, Фрэнк. — Шэрон говорила таким тихим и дрожащим голосом, что ее было едва слышно.

— Что? — Его отец приставил ладонь к уху, снова пролив виски на пол. — Я тебя не слышу, чертова корова. Отвечай, чтобы тебя было слышно!

— Да, Фрэнк!

— Этот маленький ублюдок собирается повесить убийство на меня. Вот увидишь, — сказал он. — Ты считаешь меня убийцей?

— Нет! — в отчаянии воскликнула мать, глядя в тарелку, и ее глаза округлились.

— Смотри на меня, когда отвечаешь, — приказал он. — Ты считаешь меня убийцей?

Она взглянула на него, трясясь от страха; по ее щекам катились слезы.

— Нет!

Она, наверное, выглядела как-то не так, потому что Фрэнк выругался и направился к ней, собираясь ударить ее. Он сделал шаг и наступил на пролитый виски. Нога поскользнулась, и он обрушился на пол, ударившись локтем и головой. Его бокал разбился и разлетелся на кусочки.