Эта колдовская ночь...

Поэтому она осталась стоять, почесывая зудящую от тесного парика голову и со злобой глядя на портрет. Почему, ей хотелось бы знать, человек на портрете так чертовски похож на Рори Стюарта?! Именно из-за этого странного совпадения она прибежала сюда, невзирая на нехватку времени. Ей надо было убедиться в том, что она не ошиблась.

Бэннер начала работу несколько дней назад с намерением написать портрет некоего Джентльмена с Юга, изобразив его таким, каким она его себе представляла.

Но, черт возьми, у нее получился портрет Рори Стюарта!

Густые, выгоревшие на солнце светлые волосы — а ведь ей блондины никогда не нравились! — спокойный взгляд серых глаз, худощавое волевое лицо, красиво очерченные губы, гордо вскинутый подбородок… Только одевались они по-разному… Мужчина на портрете был в хорошо сшитом приталенном сюртуке и отделанной воланами белоснежной рубашке — типичный южный щеголь, покоритель женских сердец…

— Носить парик — это преступление, — раздалось вдруг у нее за спиной, и Бэннер повернулась так резко, что чуть не потеряла равновесия.

«Черт возьми, это действительно он!» — пронеслось у нее в голове.

Рори переоделся в предложенный хозяином костюм, и тут оказалось, что одежда не только сидит на нем как влитая, но и очень ему идет. С головы до ног — от гладко зачесанных густых светлых волос до начищенных до зеркального блеска туфель — он был воплощением Джентльмена с Юга.

— Что? — переспросила она, не поняв, но тут же поймала себя на том, что продолжает чесать голову, и быстро опустила руки.

— Я говорю, что носить парик — это преступление, — терпеливо повторил он, рассматривая густые кудри, придававшие ее маленькой головке обманчиво хрупкий вид.

Бэннер решила немедленно воскресить свою враждебность, но потом отказалась от этой мысли — для неприязни еще будет время после того, как Рори купит Жасминовую усадьбу. Если купит… Поэтому Бэннер лучезарно улыбнулась, чем почти напугала его.

— От парика голова чешется, — доверительно сообщила она.

Рори моргнул, приходя в себя. Ему положительно нравилась ее улыбка, но в то же время ему показалось, что настроение девушки может мгновенно перемениться, поэтому он решил обезопасить себя и примирительно сказал:

— Надеюсь, вы не возражаете… Я увидел вас из своего окна, и мне стало интересно, куда вы идете.

Он быстро оглянулся и осторожно добавил:

— Я не хотел мешать…

Бэннер слегка удивил его странный, несколько озадаченный тон.

— Здесь я работаю, — объяснила она.

— Вы профессиональная художница? — спросил он, глядя на холсты, расставленные вдоль стен.

— Скорее всего — это хобби. Я недостаточно хорошо рисую, чтобы считаться профессионалкой, — ответила она.

Рори бросил на девушку недоверчивый взгляд, подошел к довольно большой стопке холстов, опустился на колени и начал их просматривать. Когда он наконец поднялся на ноги, он опять внимательно посмотрел на нее. С некоторым удивлением Рори понял, что она и в самом деле не представляет, насколько хороши ее работы.

— Джейк видел это? — спросил он.

Бэннер равнодушно пожала плечами.

— Я уже давно не показывала ему ничего, кроме шаржей. А что? — полюбопытствовала она.

— А то, что ваши работы просто великолепны! — восторженно заявил Рори.

Она почувствовала, что краска заливает ее щеки.

— Я всего-навсего люблю баловаться красками… — Она была удивлена и смущена.

Рори решил не смущать ее больше, но не удержался и обошел мольберт, чтобы посмотреть на картину, которую Бэннер разглядывала, когда он вошел, и… остолбенел, увидев, кто на ней изображен.

Его изумлению не было предела — ибо это был его собственный портрет!

— Вот это да! Но откуда?.. — пробормотал он.

— Странно, правда? Я сама ничего не понимаю, — ответила она. — Я просто представила себе Джентльмена с Юга, и вот что у меня получилось…

— Да? А я думал, что ваш друг, может быть… — начал Рори, но Бэннер не слишком вежливо прервала его:

— Друг? Какой друг? О ком это вы? — Ее зеленые глаза сузились.

Рори удивленно посмотрел на нее и пояснил:

— О мужчине, блондине, который шел с вами через розовый сад. Он был одет точно так же, — он показал на картину и поинтересовался:

— Кстати, где он?

Бэннер медленно отступила назад и присела на высокий табурет, совершенно позабыв о своем шелковом платье. Она вдруг поняла, что имел в виду Рори, когда сказал, что не хочет мешать. Он думал, что у нее здесь любовное свидание!

— Но… Я одна здесь, мистер Стюарт, — пробормотала она.

— Рори, — машинально поправил он, пытаясь разгадать, какие чувства владеют ею. Наконец он решил, что это — забавная смесь веселья и смущения. Впервые он видел такое выражение на лице женщины. — Так, значит, ваш друг ушел? — спросил он, не сводя глаз с ее лица.

— М-м-м-м, — уклончиво протянула Бэннер.

У Рори появилось ощущение, что он что-то, упустил, чего-то не заметил, поэтому он попробовал еще раз:

— Довольно странно, что этот человек на портрете так похож на меня, не правда ли, мисс Клермон? Ну, конечно, отличия есть, но…

— Неужели? Не забывайте, что мы сами представляем себя немножко иначе, чем нас видят другие. Так пусть это будет взгляд Бэннер, ладно? А сейчас, мне кажется, нам лучше вернуться в дом, мистер — м-м-м — Рори, — предложила она: с улыбкой.

— Конечно, — согласился он, наблюдая, как она снимает парик с очень точного, но чуть озорного скульптурного портрета старика Клермона и старательно натягивает его на свои короткие кудри.

Рори хотелось спросить, что же случилось с ее другом, но он промолчал. Он вообще не мог понять, почему ему так хочется расспросить ее об этом человеке. А поскольку с того момента, как он вошел в маленький домик, она вела себя не только вежливо, но и дружелюбно, Рори решил не спрашивать, чтобы ненароком все не испортить.

Бэннер первой вышла из дома, заперла за Рори дверь, нисколько не заботясь о том, чтобы скрыть от него место, где лежит ключ. Они прошли через розовый сад и вошли в особняк через ту же французскую дверь в гостиной. Суматоха в доме заметно усилилась.

Услышав резкий звон разбивающегося хрустального фужера, Бэннер нахмурилась, но взяла себя в руки и пригласила Стюарта следовать за ней.

— Пойдемте в маленькую столовую, — сказала она и добавила:

— Джейк, наверное, заждался нас там.

Джейк действительно ждал их в столовой, предназначенной для приема немногочисленных гостей. Комната была небольшой и уютной; старинные стол, стулья и горка для посуды создавали семейную атмосферу. Но дед Бэннер так открыто радовался, увидев их вместе и явно в хороших отношениях, что прекрасное настроение Бэннер почти улетучилось.

— Я показывала Рори сад, — сказала она, не подумав… и почувствовала, как лицо вспыхнуло румянцем.

Но Джейк Клермон казался настолько довольным, что вряд ли его настроение могло бы еще улучшиться — он прямо-таки сиял, когда спрашивал Рори, что он думает об их розах.

Во время ужина они говорили исключительно о розах и Жасминовой усадьбе, Бэннер же не проронила ни слова. Она с явным неодобрением слушала Джейка, изредка неприязненно поглядывая на Рори.

И пока они не встали из-за стола и не вышли в холл встречать прибывающих гостей, Рори не мог понять, чем же был столь доволен Джейк Клермон и почему Бэннер за ужином так упорно молчала. А когда понял, то едва сдержался, чтобы не вскричать: «Ах ты, старая лиса!» Но, слава Богу, сдержался и лишь с досадой подумал: «Это существенно осложняет дело!»

Дело действительно осложнялось. Рори понял это еще за ужином, когда услышал, как Бэннер, улучив момент, шепнула на ухо деду:

— Если ты на что-то рассчитываешь, Джейк, забудь об этом.

Нельзя сказать, чтобы Джейк хоть чуточку смутился, зато Рори вдруг испытал сильнейшее желание задушить старика. «Только полный идиот может не понимать, — думал Рори, — что после того, как старик ясно дал понять, чего он добивается, Бэннер вообще не захочет иметь дело с ним, Рори Стюартом».