В поисках рая

— Добрый вечер, — ответил я по-норвежски.

Он даже попятился от неожиданности.

…Не одну яичницу съели мы в тот вечер. И долго хлопали пробки в уединенной норвежской хижине в долине Пуамау на острове Хива-Оа.

Дьявольские, гротескные фигуры из красного камня… Огромные, тяжеловесные… Глаза — как тазы, рот от уха до уха. Громадные круглые головы, маленькие кривые ноги, руки сложены на животе. Этакие неуклюжие тролли стоят и ухмыляются на открытой культовой площадке. Некоторые повалены на землю; лежат бессильные и таращат страшные глазища на звезды, которые следуют по своим извечным путям.

Это боги Пуамау.

Выйдя из чащи на древнюю культовую площадку, мы замерли на месте. Всю поляну занимали каменные стены и террасы, на которых стояли боги — красные исполины сверхъестественного размера.

Каменные лица строго глядели на нас, словно повелевая стать на колени. Боги первого загадочного населения архипелага привыкли к тому, что люди поклонялись им.

Мы ясно представили себе, как древние островитяне ночью, при луне молились и приносили жертвы каменным идолам. Дьявольские физиономии, барабаны, песни, ночной лес — все это, конечно, возбуждало воображение людей, и оно наделяло гротескных богов сверхъестественными качествами. Вся сила идолов была в самовнушении островитян, которые приписывали своим кумирам чудесные свойства.

Вот они по-прежнему презрительно улыбаются, хотя люди уже давно их покинули.

Сооружение этой культовой площадки не было доведено до конца. Рядом с низвергнутыми идолами лежали другие, которые так и не были воздвигнуты, даже не были изваяны до конца. Произошло так по вине полинезийцев; они прибыли на лодках из своей неведомой родины за океаном и вытеснили первых обитателей в горы, где те вскоре вымерли.

Взобравшись на древнюю террасу, мы подошли к одному из богов, чувствуя себя рядом с богатырем карликами, пигмеями. Как и все остальные идолы, он был высечен из кроваво-красного монолита.

Нелегко представить себе, как воздвигались пирамиды Египта. Не менее трудно вообразить, как доставляли на площадку и водружали на постаменты этих исполинов. По соседству с культовой площадкой нет красных горных пород, зато в верхней части долины расположена древняя каменоломня. Теслами из очень твердой породы здесь вырубали в склоне огромные глыбы.

Остается загадкой, каким образом древние жители острова спускали эти глыбы вниз по долине для обработки и установки на террасах. С берега вверх тоже доставляли камни для сооружения террас.

Мы нашли много жертвенников с изображениями богов. Поверхность камня была испещрена ямками. Что это — так называемые "солнечные символы" или вместилища для человеческой крови?

Наши друзья, островитяне, предложили свое объяснение: в старину не только люди, воздвигшие этих идолов, но и все другие существа обладали сверхъестественной силой. И ямки на камне — это следы присосков спрута…

В одном конце площадки мы увидели бога, лежащего на животе. Нет-нет, он не был повален, его так и изваяли, вместе с постаментом, уходящим в землю. Загадочный идол был совершенно не похож на других. Голова поднята, руки вытянуты вперед; он точно плыл. Мы расчистили ножом землю вокруг постамента и увидели на круглой колонне высеченные изображения богов. Что ж, это вполне понятно. Но кроме того, мы обнаружили силуэт животного длиной около полуметра. По хвосту можно было определить, что это собака. Вот это уже непонятно: когда первые обитатели острова ваяли своих кумиров, на нем не было собак. Они появились лишь позже, вместе с европейскими судами.

Следовательно, древние ваятели изобразили животное из своей далекой, неведомой родины?

Расчистив соседнюю стену, мы нашли на ней непонятные знаки. Письмена? Иероглифы? Никто не ведает…

Над культовой площадкой возвышалась остроконечная горная вершина. Она напоминала "Большой камень" — Мотунуи. Генри Ли кое-что рассказал нам про этот пик, на котором не побывал еще ни один белый. Однажды он сам стал карабкаться на высокий шпиль, но у самой цели сдался. Поверх глубокой расщелины, которая казалась бездной, лежал шаткий камень. Генри счел этот мостик чересчур ненадежным…

А его сын от жены-таитянки, удалой парнишка Алетти, был не прочь попытать счастья. И мы отправились в путь, пригласив с собой одного таитянина. Лив осталась у Генри Ли — ее ноги еще не зажили как следует.

Сперва шли вдоль лесистого гребня, затем лес кончился, потянулась голая скала. Здесь был широкий каменный выступ. Осторожно карабкаясь вверх, мы очутились на следующем уступе, похожем на первый. Отсюда открывался великолепный вид на долину и домики на берегу… Дальше скальная стенка была почти гладкой, лишь кое-где выветривание создало причудливые колонны и ходы.

Уже совсем не за что зацепиться. Все-таки Алетти, шедший впереди, нашел расселину. Вверху она переходила в камин. Один за другим мы протиснулись сквозь него. Одолев камин, мы очутились перед следующей расселиной с шатким мостиком, сделанным самой природой. Теперь долина была прямо у нас под ногами. Там внизу парили белые птицы… Алетти смело пошел по камню. Пришлось и нам с таитянином следовать за ним.

Еще несколько шагов — и мы стоим на вершине острого шпиля. В незапамятные времена здесь, видимо, существовало укрепление. Руки людей расчистили круглую площадку и вымостили ее плоскими плитами. Площадку окаймляла каменная стена. Отсюда древние обитатели острова могли следить за появлением врага. Должно быть, они видели, как подходили с океана и высаживались на берег те, кому было суждено истребить первоначальных насельников…

Гора была неприступной крепостью, но на ее вершине могли разместиться только вожди. Воины, очевидно, занимали позицию на уступах внизу. Но и после их разгрома камин был для противника серьезным препятствием: ведь он пропускал не больше одного человека. А за камином, у шаткого мостика? Здесь даже женщине было под силу отправить непрошеного гостя вниз, в пропасть. Крепость могла держаться столько времени, сколько позволяли запасы продовольствия.

В нишах в скале мы нашли камни для пращи. Л сразу за стеной начинались два естественных туннеля, которые выходили на склон. В туннелях лежали кости и оскаленные черепа. Голод победил…

Целый народ погиб, погиб безвозвратно. В долинах развилась новая культура. Теперь ее вытесняет наша раса, но на смену нынешней культуре в опустевших долинах не развивается ничего нового.

"Тси-тси-тси-тси-тсириририри", — неслось к нам из ночного мрака.

Мы прислушались.

— Мауриури, — объяснил Генри Ли и показал на потолок. — Привидение, дух умерших предков, которые обращаются к своим потомкам.

Он улыбнулся.

Мы не впервые слышали о мауриури. Нам говорили о нем еще на Таити. На шхуне наши спутники, полинезийцы, рассказывали про его зов; на Фату-Хиве о мауриури нам поведали Тиоти и Пакеекее.

Мауриури, паиоио — у него много имен, он известен на большинстве островов Южных морей. Полинезийцы твердо верят, что его стрекот — голос их предков. Никто не видел его — ни полинезийцы, ни белые. Таинственный голос доносится то с одной, то с другой стороны, то звучит прямо над головой! Но не пытайтесь найти мауриури, все равно ничего не выйдет! Вы можете услышать его голос в открытом море, плывя на шхуне. Не ищите на палубе — бесполезно. А если стрекот доносится с мачты, то сколько ни карабкайся вверх, он все равно будет звучать над вами.

Мауриури бесшумно появляется, бесшумно исчезает. И всегда только ночью. Самый яркий фонарь не поможет его найти. Если несколько человек сидят вместе, а услышав голос мауриури, расходятся в разные стороны, то зов следует за каждым из них. Но его так же отчетливо слышит и тот, кто остался сидеть на месте!..