Страница 2 из 70
Я прошу о снисхождении, если у меня отсутствуют те или иные предпосылки. Но мне хочется лишь ввести моих современников в новую землю, открытую мной с помощью каната и шахтерской лампочки, а также рассказать людям о мученичестве еретических Templeisen.
Это предисловие я хотел бы закончить высказыванием, которое наряду с лампочкой несколько раз освещало во время моих поисков стены темных закоулков пещеры Грааля.
«Слово «Грааль» еще ранее было покрыто мраком. Неясность не только в вопросах формы, но также и относительно происхождения названия отчетливо указывает на то, что святыня имела свою предысторию, в которой была еще одна известная осязаемая величина, также называемая «Грааль»».
Часть первая
ПАРЦИФАЛЬ
А Парцифаль и отвечает:
«Стать рыцарем сначала надо,
Ведь это — райская награда.
Тот, кто несет копье и щит —
Вот тот и рыцарь», — говорит…
Твое прозванье — Парцифаль!
Оно тебя в веках прославит…
Яркие краски, опасные для глаз, привыкших к северному полумраку, неотделимы от полей Прованса и Лангедока, царства солнца и лазурного неба. Синее небо и еще более синее море, прибрежные скалы, желтые мимозы, черные сосны, зеленый лавр и горы, с вершин которых еще не сошел снег…
С наступлением ночи загораются звезды. Невероятно большие, они блестят в темном небе, но кажутся такими близкими, что создается впечатление, будто бы до них можно дотянуться рукой. Южная луна совершенно не похожа на луну Севера. Это — сестра-близнец, но прекраснее и молчаливее…
Южная луна и южное солнце рождают любовь и песни. Когда светит солнце, душа начинает петь. Льются песни, прячется угрюмый туман, и в лазурном небе радостно порхают жаворонки. Но вот над морем появляется луна. Своим восходом она прекращает песни, которые, соревнуясь с соловьями, принимаются ухаживать за прекрасными дамами.
Между альпийскими ледниками и залитыми солнцем Пиренеями, от виноградников Луары до райских садовых террас Лазурного берега и Кот-Вермей в начале нашего тысячелетия существовала блистательная, любезная и остроумная культура, где господствовали законы любви и поэзии. Эти законы, leys d’amors (законы любви), были получены первым трубадуром от сокола, сидевшего на ветке золотого дуба {6} .
Законы любви включали в себя тридцать одно предписание. Высшим из них было то, согласно которому «миннэ» (поэтическая любовь) исключала плотскую любовь и брак. «Миннэ» воспринималась как союз душ и сердец, на брак же смотрели как на союз телесный. Любовь представляет собой страдание, которое быстро проходит при получении чувственного удовлетворения. Для того же, кто носит в сердце настоящую любовь, «миннэ», тело возлюбленной не является объектом вожделения. Он желает получить лишь ее сердце. Настоящая «миннэ» чиста и бесплотна. «Миннэ» не является любовью, а эрос — сексом.
«Влюбленные должны хранить свои сердца в чистоте и помышлять только о «миннэ», ибо она является не грехом, но добродетелью, которая делает плохих хорошими, а хороших еще лучшими. Любовь делает целомудренным», — говорит тулузский трубадур Вильгельм Монтаньаголь {7} .
Трубадуры были законодателями leys d’amors. При так называемых дворах любви дамы судили рыцарей и трубадуров, которые преступили законы любви.
Служение любви, почитание грации и красоты трубадуры называли domnei (от domina — дама). Domnei возбуждала в domnejaire (служителях любви) joy d’amour, любовь, делающую поэтами. Сочинивший самые красивые песни о «миннэ» праздновал победу. Счастливый певец становился вассалом своей дамы. Впредь она могла распоряжаться им как крепостным. Словно своему сеньору на коленях трубадур присягал даме на вечную верность. Дама вручала своему поэтическому паладину золотое кольцо, символ «миннэ», приглашала его подняться с колен и целовала в лоб. Этот поцелуй всегда был первым и, в большинстве случаев, последним. «Миннэ» делает целомудренным…
Кроме того, было необходимо, чтобы провансальские священники освятили этот мистический союз, обращаясь к имени Девы Марии.
Северная Франция, еще в большей мере Италия и, конечно же, Германия были родиной парадных залов, рыцарских турниров и состязаний. Рыцарство без благородного происхождения было там немыслимо. Только дворянин, являвшийся на войну в полном вооружении и на коне, мог быть рыцарем.
В романских же землях прибежищем рыцарей считались горы и леса. Вход в рыцарство был открыт для любого горожанина или крестьянина, если он был мужествен, честен и обладал поэтическим даром. Меч, слово и арфу, непременные атрибуты романского рыцаря, мог позволить себе каждый {8} . Красноречивому крестьянину жаловалось дворянство, сочиняющий стихи ремесленник посвящался в рыцари.
«Благородный муж должен быть хорошим воином, великодушным и щедрым хозяином. Большое значение должен он также придавать красивому вооружению, изящности манер и вежливости. Чем более дворянин добродетелен, тем совершеннее он как рыцарь. Но и горожане могут обладать рыцарскими добродетелями. Не будучи благородными по рождению, они, несмотря на это обстоятельство, могут быть людьми благородного образа мыслей. Одна добродетель необходима всем, как дворянам, так и выходцам из низов, — честность.
Кто беден, может возместить этот недостаток придворной речью и служением даме. Тот же, кто не знает, что ему делать или что сказать, не заслуживает внимания, и о нем даже не стоит говорить в моих стихах», — пишет трубадур Арнаут де Марвейль, сам сын бедных родителей, сначала писец, затем поэт при дворе виконтов Каркассона и Безьер.
Мы видим, таким образом, что рыцарями являлись или, по крайней мере, могли стать таковыми как знатные, так и простые люди, в том случае, если они были мужественны и честны или подвизались на поприще любви и поэзии. Для трусов и лежебок рыцарство было неосуществимой мечтой.
«Постоянно держитесь в стороне от глупых людей и избегайте злобных речей. Если Вы хотите вращаться в свете, будьте щедры, великодушны, открыты и постоянно говорите о придворных вещах. Если Вам не хватает денег на приобретение красивой одежды, следите за тем, чтобы Ваше платье всегда находилось в идеальной чистоте, в особенности же туфли, пояс и кинжал. Нет ничего более привлекательного и придающего придворный вид. Кто хочет достигнуть чего-либо на службе у дамы, должен во всем быть искусным и находчивым, чтобы Ваша дама не смогла найти у Вас ни малейшего недостатка. Старайтесь также понравиться знакомым вашей дамы, чтобы она слышала о Вас лишь хорошее. Это окажет особое влияние на ее сердце. Если дама благоволит к Вам, ни в коем случае не говорите ей о том, что Вы завоевали ее сердце. И если она действительно исполнила то, о чем Вы ее просили, старайтесь, чтобы никто не узнал об этом. Напротив, плачьте и жалуйтесь всем, что Вы ничего не можете добиться от вашей госпожи. Ведь женщины терпеть не могут болтунов и дураков.
…Теперь Вы знаете, как должно выглядеть в свете и какими способами можно понравиться даме…», — поучает нас трубадур Аманье дез Эскас.
Трубадуры были веселым и беззаботным народом. Не было ничего страшного в том, если, целомудренно служа даме, они заглядывались на хорошее личико, а вечером не спешили добраться до ближайшего замка, где могли надеяться на ужин и ночлег. Южное небо — словно покрыто бархатом, кругом столько фруктов, что стоит только протянуть руку, чтобы сорвать желанный плод, а вода в ключевых источниках напоминает истомленному жаждой человеку сладкие вина Руссильона.