Страница 135 из 137
176
«История села Горюхино» — неоконченное произведение, также писавшееся в Болдине. С «Повестями Белкина» его объединяет образ Белкина, который выступает автором повествования. Поэтому пушкинский текст представляет собой стилизацию под некоторого деревенского писателя-чудака, недалекого, простодушного и наивного, вознамерившегося, наподобие научным или официальным историческим трудам, создать историю своей «отчины». Это обстоятельство обусловило откровенную пародийность пушкинского произведения. Установка на пародийность одновременно и смягчала сатирический характер белкинских «рассказов», и усиливала их сатирическую остроту. Пародийность держалась на резком сочетании пафосного, торжественного тона, обычно употребляемого при воспевании «высоких» тем и предметов, и изображении «низких» реалий крепостного быта. Согласно плану, Пушкин был намерен изобразить бунт горюхинских мужиков. Из этого видно, что Пушкин проявлял значительный интерес к народным движениям.
177
Тюпа В.И. Аналитика художественного. М., 2001. С. 117. Обратим внимание также на то, что мотив «жизнь — смерть» уже задан в заглавии: «Повести покойного Ивана Петровича, изданные А.П.», где зафиксирована смерть Белкина и здравие А. П.
178
Шкловский В.Б. Заметки о прозе Пушкина. М., 1937. С. 79. Автор утверждал, что самого Белкина в повестях «не видно».
179
Бочаров С.Г. Поэтика Пушкина: Очерки. М., 1974. С. 132. Автор писал о «без-голосости» Белкина.
180
Попова И.Л. Смех и слезы в «Повестях Белкина». — В кн.: A.C. Пушкин. Повести Белкина. М., 1999. С. 481.
181
Слова, принадлежащие, условно говоря, Белкину, напечатаны обычным шрифтом, а поправки-комментарии Пушкина — курсивом.
182
Пушкин дорожил вымыслом повествователя — Белкина, благодаря которому началось художественное освоение еще не обжитых русской литературой глубинных сфер жизни. Его знакомый, П.П. Миллер, вспоминал: «Вскоре по выходе “Повестей Белкина” я на минуту зашел к Александру Сергеевичу: они лежали у него на столе. Я и не подозревал, что автор их он сам. “Какие это повести? И кто этот Белкин?” спросил я, заглядывая в книгу. “Кто бы он там ни был, а писать повести надо вот этак: просто, коротко и ясно”, отвечал Пушкин».
183
Вацуро В.Э. Записки комментатора. СПб., 1994. С. 36.
184
Хализев В.E., Шешинова С.В. Цикл A.C. Пушкина «Повести Белкина». М., 1989. С. 40.
185
Там же. С. 42—43.
186
Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М., 1941. С. 541—544.
187
Само по себе пародийное освещение романтических клише не может служить основанием для отнесения того или иного произведения по ведомству реализма, поскольку романтики также пародировали свои собственные стереотипы, но что такой путь к реализму для Пушкина характерен, сомнений нет.
188
Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы. М., 1990. С. 232.
189
Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы. С. 233—234. Автор имеет в виду работу: J.Van der Eng. Les récits de Belkin. J. van der Eng, van Holk, I.M. Meyer. The Tales of Belkin by Puskin. The Hague. Paris, 1968.
190
Тюпа В.И. Аналитика художественного. C. 114. См. также: Берковский Н.Я.
О «Повестях Белкина» (Пушкин 30-х годов и вопросы народности и реализма). — В кн.: О русском реализме XIX в. и вопросах народности литературы: Сб. статей. М. ; Л., 1960. С. 118 («“Повести Белкин” — эскиз будущего большого русского романа — народного романа, с чертами новой эпичности»). По мысли Н.Я. Берковского, Пушкин шел не к роману европейского типа, а к русскому типу романа-эпопеи Льва Толстого. С.М. Шварцбанд утверждал: «Жанровое образование, избранное автором “Повестей Белкина”, предстает как роман» (Жанровая природа «Повестей Белкина» A.C. Пушкина. В кн.: Вопросы сюжетосложения. Вып. 3. Рига, 1974. С. 142).
191
Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы. С. 233.
192
Мелетинский Е.М. Историческая поэтика, новеллы. С. 123—124.
193
Берковский Н.Я. О «Повестях Белкина». С. 108—109.
194
Там же. С. 111.
195
Тюпа В.И. Аналитика художественного. С. 127.
196
Там же. С. 129.
197
Тюпа В.И. Аналитика художественного. С. 127—130. Е.М. Мелетинский также подчеркнул значение жанра анекдота в структуре «Повестей Белкина» (и вообще повестей Пушкина): «Анекдот, как мы помним, был у истоков новеллы, и “анекдотичность”, притом совсем необязательно в чисто комическом ключе... укрепляет структуру новеллы на всем протяжении ее истории. Анекдотичность в обоих смыслах, т. е. необычайное происшествие и совмещение несовместимого, особая контрастность, применяется Пушкиным» (Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы. С. 233).
198
Шмид Б. Проза Пушкина в поэтическом прочтении: «Повести Белкина». СПб., 1996. С. 184.
199
Архангельский А.Н. Беседы о русской литературе. М., 1999. С. 123.
200
Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы. С. 236.
201
Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы. С. 231.
202
В. Тюпа усматривает в повести четыре «фазы»: обособление (переезд в новый дом, в незнакомое окружение немецких ремесленников), партнерство (знакомство и застолье с немцами-ремесленниками), отчуждение (сон с похоронами купчихи Трюхиной и клиентами их загробного мира), радостное пробуждение и преображение. (См.: Тюпа В.И. Аналитика художественного. С. 123). Помимо этого, в «Гробовщике» обнаруживают связи с ритуально-мифологическими мотивами: три ухода (переезд на Никитскую; выход в гости; отправление на Разгуляй к покойнице), три возвращения (из гостей, от немцев; от покойницы Трюхиной — во сне; из «загробного мира» сна), три пира (чаепитие дома; застолье у немцев; приглашенье к чаепитию после сна), три искушения (покупка домика за порядочную сумму, расточительство; приглашение на серебряную свадьбу; приглашение выпить за здоровье мертвецов — провокация приглашения мертвых на новоселье), три испытания (чести — Адриан считает свое ремесло столь же честным, как и других; совести — наследник купчихи полагается на совесть Адриана; любви и доброжелательности, проявляемых к мертвецам православным). См.: Там же. С. 139.