Страница 27 из 141
Развитие повести пошло по пути связи внешних обстоятельств с поступками героев, с мотивами их поведения. Акцент переносился на тайные пружины, управляющие героями.
«Свет» — это среда обитания, которая выступает и в качестве источника любви и других высоких чувств, и в качестве их губителя. С точки зрения авторов светских повестей вина «света» бесспорна. Она заключается прежде всего в том, что действительность противоречит естественным влечениям личности, которая, в свою очередь, обличает навязанные ей нормы поведения и протестует против искусственных, хотя и исторически сложившихся условий.
Человек в светской толпе, по мысли В. Одоевского, — не романтический избранник и не отъявленный злодей. Его отношения со средой объясняются не его романтической исключительностью или врожденными пороками и дурными наклонностями, а условиями жизни, воспитанием, общением, складывающимися привычками, усвоенными понятиями. «Свет», как и любой круг, состоит из характеров, из индивидуальностей, которые, формируясь, сами определяют «лицо» высшего общества. А так как люди «света» получают сходное воспитание, то утрачивают индивидуальность, характерность.
Это, однако, совсем не означает, что каждый человек в «свете» — копия другого лица или других лиц. Люди светского круга по большей части вполне обыкновенны, но их обыкновенность не отменяет особенностей и своеобразия характеров. Одних «свет» подчиняет себе, другие сопротивляются его устоям. Одни теряют способность к напряженной духовной жизни, другие, напротив, приобретают ее. Одни растрачивают душевные силы на пустяки и сплетни, другие обращают их на добро и становятся своего рода героями. Сами обыкновенные люди падают и возвышаются в зависимости от того, какие свойства возобладают в них.
СВЕТСКИЕ ПОВЕСТИ В.Ф. ОДОЕВСКОГО
Среди светских повестей выделяются повести В.Ф. Одоевского — «Елладий. Картина из светской жизни» (1824), «Бал» (1833), «Княжна Мими» (1834), «Насмешка мертвеца» (1838), «Княжна Зизи» (1839).
Князь В.Ф. Одоевский — хозяин московского, затем петербургского салонов, прекрасно знавший великосветское общество званых вечеров, интриг, балов, сплетен. Человек, не равнодушный к злу, страстно заинтересованный в том, чтобы влиять на общество в духе его совершенствования, он представлял читателю наглядные картины разрушительных результатов человеческого коварства и подлости.
В своих повестях Одоевский отталкивается как от изображения исключительных романтических героев и злодеев, так и от растворения светского человека в совокупной и индивидуально неразличимой массе. Писатель отказывается от книжных романтических красок, предпосылая повести «Княжна Мими» иронический эпиграф («Извините, — сказал живописец, — если мои краски бледны: в нашем городе нельзя достать лучших»), и высмеивает нравоучительных обличителей, которые ограничиваются отвлеченным описанием «света», успевая увидеть «толпу», но не замечая отдельных людей.
ПОВЕСТИ «КНЯЖНА МИМИ». «КНЯЖНА ЗИЗИ»
В этих повестях развертываются истории двух светских девушек. Писатель касается положения женщины в обществе, которое предоставляет ей одну участь — замужество: «Это предел и начало ее жизни».
Природа не обделила и Мими, ни Зизи. Мими «в юности была недурна собою», «она...могла сделаться и доброю женою, и доброю матерью семейства...», «у ней бывали и женихи...». Зизи, как пишет о ней влюбленный Радецкий, «принадлежит к числу женщин, одаренных от природы нежным сердцем, но которому гордость мешает чувствовать. Чувство им кажется слабостью, чем-то унизительным». Обе девушки, однако, остаются одинокими, но судьбы их складываются по-разному. Одоевский и в том, и в другом случае винит светское воспитание и светское общество.
Зизи решает посвятить себя цели, которая оказывается недостойной приносимых ей жертв, она обманывается в своем чувстве к Городкову, принимая его за «соединение всех совершенств», затем, когда к ней пришла настоящая любовь, она не может свободно отдаться ей. Тут вступают в силу обостренное понимание долга, самоотверженность ради беззащитного существа, маленькой племянницы, которой надо обеспечить будущее. В схватке с Городковым и «светом» проявляются лучшие свойства Зизи — ум, честность, независимость. Несмотря на всеобщую клевету и осуждение, Зизи живет и поступает по-своему. В светской девушке Одоевский обнаруживает героическую натуру, которая отчаянно сопротивляется враждебным обстоятельствам, терпит поражение за поражением, но остается непреклонной и находит себя в роли воспитательницы, заменяя девочке умершую мать.
Круг интересов светской женщины, по представлению Одоевского, ограничен рамками семьи, домашнего быта, но и в них женщине приходится отстаивать свои права, причем без всякой надежды на счастье, как это случилось с княжной Зизи. Возможность выбора подавляется обстоятельствами (в конце концов они празднуют пиррову победу), но, восставая против условий, Зизи мобилизует душевные силы и встает вровень с могущественным «светом». В обыкновенной женщине, уделом которой предназначен тихий семейный уют, просыпаются мужество, чувство гражданского долга, ответственность за чужую жизнь. «Свет» не сломал Зизи, не заставил ее склониться перед ним. Все это выделило Зизи из среды ей подобных барышень и превратило обычную девушку в незаурядную, деятельную и даже исключительную личность, в яркую индивидуальность.
Если Зизи — ангел добра, то Мими — демон зла. В лучшей своей повести «Княжна Мими» Одоевский противопоставляет скромную, искреннюю баронессу Дауерталь коварной светской интриганке княжне Мими. Повесть состоит из семи небольших глав, в которых фиксируются знаменательные моменты светской жизни — «Бал», «Круглый стол», «Следствия домашних разговоров», «Спасительные советы», «Будущее», «Это можно было предвидеть», «Заключение». Между третьей и четвертой главами помещено «Предисловие», в котором помимо кульминационного сюжетного момента содержится полушутливая рекомендация автора читательницам изучать русский язык, чтобы понимать произведения русских писателей и точно знать, где нужно плакать и где смеяться. Одоевский ссылается при этом на Грибоедова, который, «едва ли не единственный», перевел на бумагу «наш разговорный язык». Автор говорит, что «нравы нынешнего общества» можно изобразить и понять, лишь зная русский язык и изъясняясь на нем. Он критикует писателей, заимствующих сюжеты из французских произведений. Своим «Предисловием» он умышленно задерживает (прием ретардации) завязку повести, интригуя читателя. Здесь выясняется, что хитроумно задуманная княжной Мими интрига против баронессы проваливается: вместо ожидаемого любовника из кареты выходит муж баронессы. И этим в очередной раз подтверждается незапятнанность ее репутации. Но светское общество таково, что запущенная княжной Мими клевета продолжает распространяться, порождая губительные последствия. Таково это «страшное общество, — пишет Одоевский. — Оно ничего не боится — ни законов, ни правды, ни совести» 32 .
В случае с Мими обстоятельства тоже сыграли роковую роль, воздействовав на низменные стороны души. «Свет» не мог простить Мими ее одиночество: «Бедная девушка! Каждый день ее самолюбие было оскорблено; с каждым днем рождалось новое уничижение; и, — бедная девушка! — каждый день досада, злоба, зависть, мстительность мало-помалу портили ее сердце». И вот оскорбленная, униженная, лишенная достоинства, Мими добывает себе место в «свете» — она «вся обратилась в злобное, завистливое наблюдение над другими». Знать чужие тайны — значит, возыметь власть над людьми. Мими мстила «свету» за то, что он издавал «тихий шепот» вслед ей, сопровождал ее появление «неприметными улыбками», «насмешками». И все потому, что «бедная девушка» «не имела довольно искусства» или «имела слишком много благородства, чтобы не продать себя в замужество по расчетам!» Избрав средством своей мести «общественное коварство», т.е. интриги, сплетни, лицемерие, ханжество, которые недавно испытала на себе, Мими довела это «общественное коварство» путем «постоянного муравьиного прилежания» «до полного совершенства». Мими, таким образом, мстила «свету» его же проверенным и весьма эффективным оружием. Однако при этом Мими лишь развивала свои пороки и неизбежно утрачивала положительные качества души. Она все более и более становилась человеком «света», притом воплощавшим самые дурные его свойства. В этом смысле она, с одной стороны, полностью подчинялась светским законам, с другой, — выделялась, так как именно она представляла «свет» в его самых агрессивных и ничтожных качествах. Следовательно, ее исключительность определялась степенью и сгущенностью присущей «свету» порочности. Мими не знала себе равных в «свете» по концентрированности заключенных в ней низменных свойств (она была «поэтом» злобы, в ней вдруг рождалось «темное, беспредметное вдохновение злости»). Все это означало, что природные задатки Мими направила на усвоение худших сторон светской морали и на уничтожение своей индивидуальности, своей личности. По мысли писателя, тот, кто может сознательно (из мести ли обществу или по другим причинам) «убить» в себе духовность, не способен оценить гуманное, человеческое в других людях и враждебен личностному, индивидуальному началу вообще. Не случайно, конечно, Одоевский пишет о том, что Мими ненавидели, но боялись. Из-за вмешательства Мими, из-за слухов, пущенных ею, гибнет на дуэли Границкий, скомпрометирована в глазах «света» баронесса Даудерталь, страдает, теряя своего возлюбленного, Лидия Рифейская.