Страница 31 из 48
— А где брат Милослав? — спросил я про начальника поезда и, по совместительству, командира боевой монашеской группы, должной обеспечить наше путешествие.
— А на паровозе он, — ответил Сергей. — Квасу хочешь?
— Давай.
Поймав пластиковую баклагу со знаменитым «Монастырским квасом», я направился к локомотиву. На балкончике, идущем вдоль всего тепловоза, опершись спиной на стенку кабины, сидел монах, неподвижно, словно изваяние. На коленях у него лежала древняя мосинская винтовка с современным оптическим прицелом. Заметив меня, он поднял руку и крикнул:
— Тебе мостик перекинуть или так перелезешь?
— Не надо, справлюсь! — крикнул я в ответ, прикинув разделявшее платформу и локомотив расстояние.
Без проблем перебравшись, я протиснулся в сторону кабины мимо вставшего инока.
— А это что там? — Впереди железная дорога рассекала высокую насыпь какой-то большой дороги.
— Это остатки Горьковской трассы, там мост над железкой нашей рухнул, ну и наломались же мы, когда расчищали! — охотно ответил православный воин. — А вам, почитай, двадцать вёрст до места всего и осталось.
— Спасибо!
На поезде мне до этого ездить доводилось, а вот на локомотиве я путешествовал в первый раз. Ощущения — ну если не как на судне, то уж как на крупном катере — точно! Солидно басит за стенкой могучий дизель, стучат на стыках метрового диаметра колёса, лязгают сцепки, напор спрессованного скоростью воздуха выбивает слёзы из глаз. Ощущение мощи, массивности и скорости одновременно… Красота! Шагах в десяти впереди, в кабине, я видел водителя… или нет, на «железке» это, кажется, по-другому называется. А, вспомнил — машиниста. Это подумать только, десять, а если учесть, что я стою почти в середине балкончика, то и все пятнадцать шагов, чтобы дойти от бампера да кабины! «Интересно, сколько эта дурища весит? А солярки сколько „ест“?» Мне стало немного досадно, что, несмотря на наличие таких же машин в родном анклаве, я никогда особо не интересовался железнодорожной техникой, а то бы не мучил себя сейчас безответными вопросами.
Наш состав в это время въехал в небольшую выемку, рассекавшую насыпь заброшенного шоссе, и шум поезда, отразившись от стенок, многократно усилился. Стоять на открытом воздухе стало не очень приятно, и я торопливо пошёл к будке машиниста.
— О, проснулся, гроза лесов и болот! — поприветствовал меня в кабине брат Милослав. — Понравилось путешествие?
— А то! — Настроение у меня было действительно прекрасным. Сыт, выспался, да ещё и ноги не устали — что ещё нужно в дальнем походе? И погода сейчас хорошая, а не мокрый снег при сильном ветре.
— Километров двадцать осталось до точки, считай, через час будем вас высаживать. За безбилетный проезд, так сказать! — и монах рассмеялся. Смех его подхватил машинист, я же сути шутки не понял, видно, юмор у них специфический, железнодорожный.
— А не подскажешь, сколько эта «дура» горючки потребляет? — Я хлопнул ладонью по стенке.
— Я те дам «дура»! — насупившись, вступился за свою технику машинист. — Вот как обидится на тебя, дурака, и встанем посреди поля. Он, —выделил голосом железнодорожник, — аж с восемьдесят восьмого года исправно пашет, «Чех» наш. А ты «дура».
— Извини, не знал. Первый раз на локомотиве еду, но выносливость и сохранность этой технической громады произвели на меня впечатление.
— Во, слова правильные знаешь, а уважению не научили. Не зря говорят, что вы там тёмные все и некультурные, в своих болотах-то.
— Ладно тебе, Борисыч, — успокоил машиниста Милослав. — Следопыт извинился.
Тот ещё немножко пошевелил насупленными бровями, но всё-таки ответил на мой вопрос:
— А кушает наш «Чэ Эм Э Три» [96]немного — грамм сто восемьдесят в час.
— Сколько? — изумился я.
— Ах да, ты ж тёмный. На лошадиную силу. Для тебя, автомобилиста, поясняю: лошадок у нас тут тыща триста пятьдесят, и в час получается чуть больше двухсот килограммов солярки.
От такой расточительности я обалдел:
— Хрена себе!
— Да, накладно для двух машинок выходит, но у нас спецрейс, считай. А так меньше чем с пятью вагонами и не ходим. Ну да ничего, мужики на заводе в Мичуринске второго «Чеха» раскопали, сейчас с местными торгуются, к следующему году надеются к нам на ремонт и восстановление перегнать. У него всего семьсот пятьдесят «кобыл» — всё дешевле будет.
Чувствовалось, что железнодорожник искренне гордится своей могучей машиной, что любит вот так нестись через просторы родной страны, оглашая окрестности громогласными гудками…
— Скажите, а вы не могли бы дать гудок? — с нахальной улыбкой спросил я его. — А то пароходный я слышал, а тепловозный — нет!
Лицо Борисыча озарилось ответной улыбкой:
— А и дадим! Пусть на мосту знают, что едем!
Подкрутив роскошный ус, он потянул за какую-то рукоятку, и окрестности наполнил оглушительный вой, как будто лось, только размером с дом, призывал самку. От неожиданности я присел. И машинист, и монах, заметив мою реакцию, радостно заржали.
— И нечего смеяться, я не ожидал просто, что так громко получится! Милослав, чем издеваться, лучше бы рассказал, какая тут у вас обстановка!
— Да нормальная, какая же ещё, — продолжая смеяться, ответил монах. — Если только за три дня, что мы здесь не были, ничего не поменялось. А ты этих мест вообще не знаешь, что ли?
— Нет, не знаю. Откуда мне знать, я и не бывал в этих краях никогда. И вообще дальше Бронниц в эту сторону не ходил.
— А… — протянул начальник поезда, — ну слушай тогда… С каширскими мы договорились, и теперь ветку к ним ремонтируем, собираемся у них генераторы покупать, а там и по Оке вверх можно двинуть, в Муром там или ещё куда.
— Это вы молодцы! А чем ещё торгуете с ними?
— Торф возим, но мало пока. Они там у себя один энергоблок на станции восстановили, не без нашей помощи. А то в Электрогорске и Шатуре всё на ладан дышит, а электричество, сам понимаешь, всем нужно, а нам — в особенности.
Я покивал, демонстрируя, что понимаю всю глубину проблемы.
— А банды заходят?
— Сюда — нет, им и в Рязани с Тулой добычи хватает, ну и мы не спим.
— А вы что же, в Тулу не катаетесь?
— Катались раньше, но мы из Климовска много чего в своё время забрали, да так и не смогли освоить…
Я сделал себе зарубку в памяти, поскольку в ЦНИИТОЧМАШ [97]мы организовали не меньше чем пять рейдов, вывезли часть оборудования, много запасных частей и готовых «стволов», но явно не всё. А тут раз — и недостающая часть обнаружилась! Этим мне, кстати, посадские и нравятся — открытые (для тех, кого они считают своими, естественно) и честные люди, а что у них в голове тараканы с наперсными крестами ползают, так это сугубо их личное дело, меня нисколько не напрягающее.
За всеми этими шутками, гудками и разговорами мы доехали до Клязьмы. Ажурные фермы моста, точнее — мостов, поскольку их в наличии оказалось целых два, видны были издалека. Борисыч повернул окрашенную красным рукоятку, и поезд начал сбавлять ход.
— Осмотреть путь надо, — пояснил мне брат Милослав. — Вдруг какая железка отвалилась или ещё что. Это у нас правило такое — пока постоянного поста на мосту нет, всегда проверять.
Поезд остановился, и инок вместе с давешним часовым спустился на насыпь. Я последовал за ними. Берега реки густо заросли ивняком, но метров на пятьдесят в каждую сторону от мостов он был вырублен, причём относительно недавно, о чём свидетельствовали не успевшие потемнеть на срезах пеньки. Вода в реке стояла довольно высоко после весеннего паводка, но всё равно не скрывала нескольких остовов грузовиков, заметных ближе к середине реки.
— Следопыт, обожди пока тут, — приказал мне Милослав, и монахи не спеша двинулись по правому из двух мостов. Шли они хорошо, и, хотя оружие ни один из двоих не поднимал, опытному человеку было хорошо заметно, что мужики готовы открыть огонь в любой момент. Может, насчёт банд они лукавили, а может — это просто привычка такая. Я вон тоже, когда с Псковщины вернулся, в сортир на своём дворе шёл, останавливаясь и заглядывая предварительно за угол, причём совершенно неосознанно, то есть не как больной на голову параноик, а по привычке.
96
Тепловоз ЧМЭЗ— это чехословацкий маневровый тепловоз с электрической передачей с осевой формулой 3 0-3 0. Строился с 1963 по 1991 год на заводе ЧКД (Чешско-моравская Колбен Данек)в Чехословакии. Всего было выпущено 7459 локомотивов (из них в СССР поставлено более 5000).
Технические данные:
Конструкционная скорость — 95 км/ч.
Рабочая масса — 123 т.
Нагрузка от движущих осей на рельсы — 20,5 т.
Мощность двигателя — 1350 л.с.
Тип передачи — электрическая.
По состоянию на 2009 год тепловозы ЧМЭЗ (особенно в России и на Украине) кроме основных функций зачастую используются как локомотивы пригородных поездов на коротких малодеятельных участках, в будущем планируется замена подобных поездов рельсовыми автобусами.
97
Центральный научно-исследовательский институт точного машиностроения, находится в городе Климовске Московской области.
Приказ об организации подписан наркомом вооружения 17 мая 1944 года. Первоначальное название научно-исследовательский институт стрелково-пушечного вооружения авиации (НИИСПВА). Наряду с конструкторскими бюро Ижевска, Тулы и Коврова — ведущий разработчик стрелкового оружия в СССР и РФ.
В этом институте были разработаны и выпускались многие образцы оружия:
Специальное стрелковое вооружение ближнего боя:
9-мм самозарядный пистолет СР1М (в ранних модификациях — СР1 «Гюрза», 6П53 СПС) под патроны СП10, СПИ; 9-мм пистолет-пулемет СР2М (в ранней модификации — СР2 «Вереск») под патроны СП10, СП11; 9-мм малогабаритный автомат СРЗМ (в ранней модификации — СРЗ «Вихрь») под патроны СП5, СП6.
Бесшумное вооружение:9-мм автомат АС «Вал» под патроны СП5, СП6; 9-мм снайперская винтовка ВСС «Винторез» под патроны СП5, СП6; 7,62-мм пистолет ПСС «Вул» под патрон СП4.
Подводное стрелковое вооружение:5,66-мм автомат АПС под патрон МПС;
4,5 мм пистолет СПП-1М под патрон СПС.
Автоматическое оружие:5,45-мм автомат АО-63; 5,45-мм автомат AL-7.
Армейское оружие:7,62-мм пулемет «Печенег».