Страница 32 из 88
Роберт де Сабле впервые упоминается как адмирал английского флота на юге Италии, в Мессине, куда из Везеле, первого места сбора, прибыли английские крестоносцы, распрощавшись с французскими. Сеньор де Сабле и герцог Бургундский были посредниками в конфликте между Ричардом I и Танкредом Сицилийским по поводу приданого вдовствующей королевы, сестры государя Англии. [256] Английский и французский короли, Ричард I и Филипп II Август, глубокая вражда которых уже обострилась, провели зиму на Сицилии. В конце марта 1191 г. Филипп II взял курс на Акру, к которой подошел после трех недель морского пути. Несколько дней спустя вдогонку отправился и Ричард I, но задержался в пути, чтобы захватить остров Кипр, проданный затем тамплиерам. Деньги, полученные от Дома, позволили Ричарду жест горделивой щедрости по прибытии в Святую Землю. Узнав, что французский король платит своим воинам по три золотых монеты в месяц, Ричард велел оповестить через своих глашатаев, что будет выдавать по четыре монеты всем, кто станет под его знамя. [257] Это оскорбило его союзника, но оба короля сохранили видимость согласия и решили начать совместное наступление на Акру.
Именно Роберт де Сабле командовал тамплиерами всю кампанию. Под его предводительством их военные действия, как всегда, были безукоризненны, а политическое влияние достаточно сдержанно. Скрытые раздоры, которые вспыхивали по любому поводу между французским и английским королями, ставили тамплиеров в затруднительное положение. Орден располагал огромным состоянием в обеих странах. Казначей ордена Храма в Париже, брат Эймар, несколькими годами позднее станет доверенным человеком Филиппа Августа и управляющим королевской казной. [258] Но орден Храма в Лондоне пользовался столь же большим влиянием в Англии, и новый магистр был личным другом короля. "Что характеризует орден Храма как светскую державу, так это самый полный политический оппортунизм. На Западе он использует с равным усердием французского и английского королей, пребывавших в непрерывной войне". [259] Но когда оба короля сталкивались в Палестине, Роберту де Сабле приходилось проявлять недюжинное чувство такта.
Ричарда и Филиппа Августа разъединяли ожесточенные споры по поводу наследования иерусалимской короны: оставить ее Гвидону де Лузиньяну - вдовцу королевы Сибиллы, умершей вместе с двумя детьми в 1190 г., или же передать маркграфу Конраду Монферратскому, который только что женился на Изабелле Иерусалимской, младшей сестре королевы. Тамплиеры приняли сторону Лузиньяна и английского короля. В дальнейшем, когда Ричард понял, что симпатичный простак Гвидонбессилен, орден Храма расторг договор на покупку острова Кипр, который Ричард Львиное Сердце уступил своему протеже Лузиньяну.
После двухлетней осады гарнизон Акры капитулировал 12 июля 1191 г. Сдача осуществилась в шатре магистра ордена Храма в присутствии обоих королей и всех вождей крестового похода. Филипп Август, уехавший в начале следующего месяца, оставил в Сирии французские части под командованием графа Бургундского. [260] Но его рыцари нехотя мирились с властью английского короля, которому так и не удалось завоевать их симпатии. С отъездом французского короля султан начал переговоры с Ричардом о выкупе гарнизона Акры, приблизительно трех тысяч человек. Именно тогда Саладин обратился к тамплиерам и попросил гарантировать освобождение пленников: поступок поразительный, ибо прошло лишь четыре года после уничтожения монастыря при Хаттине. Но отношения тамплиеров с исламом покоились на сочетании жестокости и симпатии, что даже их современники никогда не могли понять до конца. Однако Роберт де Сабле и его совет должны были почувствовать, что для ордена Храма было бы неуместно вмешиваться в эти переговоры. Они ответили Саладину: "у вас слово и пощада, довольствуйтесь этим!" [261] Или, быть может, они предвидели, что переговоры примут плохой оборот? Если верить Ибн Алатиру, они даже якобы предупредили Саладина не доверяться <...> [262] Проведя две недели в спорах и торгах, Ричард впал в один из тех приступов ужасного гнева, которые он унаследовал от своего рода: собрав у своего лагеря две тысячи семьсот пленников, он велел перебить их всех. В тот же вечер он приказал крестоносцам готовиться к продвижению на Аскалон.
Франки отправились в путь 23 августа вдоль сирийского побережья. Они перешли реку Акры и в первый же день прибыли в Хайфу.
Христианское войско, о коем я говорю,
Перешло реку в пятницу <...> [263]
Три дня спустя они покинули Хайфу и расположились в ущельях Атлита. "Тамплиеры составляли авангард, а госпитальеры - арьергард. Тем, кто видел, как они выстраивают отряды, они казались людьми, хорошо знающими свое дело, и войско конвоировалось лучше, чем в первый день" [264] . Здесь орден Храма был в своем собственном краю, на дороге, некогда охранявшейся Гуго де Пейеном и его товарищами. На побережье кустарник и трава поднимались так высоко, что хлестали пехотинцев по лицу. Дикие животные выскакивали у них из-под ног. Крестоносцы остановились на юге Сикаминума, а вечером расположились в "замке у пролива", - тамплиерской башне на мысе Атлит, на месте будущего Замка Паломника (Chateau Pelerin). Там войско провело два дня, ожидая подхода флота, искавшего рейд для причала.
От Атлита до Цезарей, через Мерлу, крестоносцы двигались берегом моря; после этого этапа король их возглавил, а тамплиеры стали в арьергарде. Ранее войско подвергалось лишь скрытым атакам турок; начиная с Цезареи, эти атаки стали угрожающими. Франки остановились также и на Крокодильей реке,
Где искупалось два паломника,
И крокодилы съели их. [265]
Но когда франки перешли реку, легкие конные отряды турецких лучников начали непрерывно обстреливать их. Тамплиеры обеспечивали переправу:
Тыл охранялся Храмом,
Который к вечеру хватался за голову,
Ибо столько лошадей теряли за день,
Что как только от этого не впали в отчаянье. [266]
Следовало опасаться, как бы этот трудный, под палящим солнцем, переход - "ничего, кроме солнца вверху и врага вокруг" - не стал бы новым Хаттином. Вечером кормили лошадей, обессилевших от ран.
7 сентября, миновав лес, армия крестоносцев приблизилась к Арзуфу. На этом переходе тамплиеры шли впереди, а госпитальеры замыкали движение под прицелами сарацинских арбалетчиков. После многочасового и исключительно трудного пути войско (из-за нетерпения маршала госпитальеров) вступило в бой раньше, чем этого желал бы король; но в сражении крестоносцы сломили сопротивление отрядов Саладина и открыли путь к Яффе.
Франкам понадобилось около трех недель, чтобы покрыть сотню километров от Акры до Яффы. Они обнаружили город в руинах и на развалинах разбили палатки.
У Яффы, в оливковой роще,
В прекрасном саду
Божье войско поставило свои знамена. [267]
Флот смог войти в порт, чтобы доставить продовольствие, да и на деревьях они нашли много фруктов: гранаты, виноград, фиги и миндаль. Саладин, который не хотел давать сражение при сомкнутых боевых порядках, отошел в Иерусалим, на пути уничтожив все крепости Палестины, за исключением Дарума, на крайнем юге у границы с Египтом. Амбруаз приписывает ему следующие слова:
Удаляемся к Аскалону.
Мы не можем сражаться.
Разрушьте город Газу -
Пусть будет развален он как строевой лес,
Но оставьте Дарум,
Через который могут пройти мои люди <...>
Разрушьте мне Бланш Гард,
Который мы бы не смогли больше охранять <...>
Разрушьте мне Сен-Жорж, Раму,
Большой город, который был наш,
Бельмон в горной вышине,
Торон, Шато Арно,
Бовуар и Мирабель <...>,
Кроме Крака и Иерусалима <...> [268]