Страница 72 из 94
Узнав от разведчиков, что Тимур направляется к Токату, расположенному северо-западнее Сиваса, правитель оттоманов повел свою армию в этом направлении. Однако владыка татар недаром считался мастером обманных маневров, он выбрал совсем иной путь. Вместо того, чтобы двигаться по трудной дороге на север к Токату, через негостеприимные холмистые районы, он повернул на юго-запад. Тимур двинулся вдоль большой излучины Халиса [98], выходя к Анкаре, причем все это время река отделяла его от турецкой армии. Как пишет Арабшах, это была «хорошо возделанная страна», полная «тени, источников и фруктовых деревьев». Татарские воины «не прекращали восхищаться полями, пастбищами и стадами, рощами без терниев и высокими деревьями, высаженными рядами, дающими тень, журчащей водой и легким ветерком, радующими сердце картинами мира, покоя, изобилия и довольства, где нет страха, где удобно путешествовать, уверенные в процветании и победе, ожидая благополучия и добычи».
В течение недели татары продолжали свой форсированный марш, пока не дошли до Кейсарии, где они устроили лагерь, чтобы дать лошадям отдых, а попутно опустошили все окрестные поля. Баязид рыскал по долинам, горам и лесам, разыскивая противника, и вот его разведчики принесли ему ошеломляющую новость. Они не нашли никаких следов татарской армии. Противник растворился на просторах Анатолии. Все больше нервничая от внезапного исчезновения Тимура, Баязид продолжал двигаться, разыскивая своего врага и ожидая новых донесений от разведчиков. Затем, так же внезапно, как и пропал, Тимур объявился возле Кир-Шахра (сегодня Киршехир) к юго-востоку от Анкары. Там и произошли первые жестокие, хотя и ничего не решившие стычки. Двигаясь с максимально возможной скоростью, Тимур вел своих воинов на запад, пока не прибыл к Анкаре, заняв лагерь, недавно оставленный Баязидом. Когда турки получили сообщение об этом молниеносном маневре, султана «охватила паника, словно наступил день восстания из мертвых, и обрушились на него горечь и сожаление, и взревел и завыл он, и воспылал племенем гнева, и оставил отдых и сон».
Тимур сразу получил преимущество перед противником. Время играло на него. Оттоманы находились в неделе пути на восток. Это дало Тимуру возможность выбрать благоприятную местность, укрепить свои позиции и осадить Анкару. Он уничтожил вражеский лагерь, отвел в сторону реку и, что самое важное, дал отдых утомленным людям. Он намеревался дать бой туркам именно в том месте, откуда Баязид, вопреки советам военачальников, только что ушел. Этот маневр является наглядной иллюстрацией тактического гения Тимура. Он был стремительным, блестяще исполненным и совершенно неожиданным для противника. Вдобавок он нанес сильный психологический удар Баязиду, который оказался отрезан от собственного царства. Тимур, если уж бил, то бил сильно.
Теперь у повелителя оттоманов не оставалось иного выбора, кроме как форсированным маршем идти на запад к Анкаре. Моральный дух его солдат упал, местность была сухой и пустынной, ее уже опустошили орды Тимура.
К тому времени, когда армия подошла к Анкаре, она была в плачевном состоянии. Как говорит Арабшах, воины «страдали от отчаяния и жестокого голода». Единственные источники воды оказались позади линий Тимура. По различным сведениям, до пяти тысяч солдат Баязида умерли перед боем.
С точки зрения повелителя оттоманов подготовка к бою была из рук вон плохой. Тимур полностью переманеврировал Баязида. С оскорбительной легкостью он выманил султана из лагеря, а потом заставил идти обратно. Турецкие воины видели, что их повелитель столкнулся с противником, чье имя с трепетом произносили по всей Азии, с человеком, который не проиграл ни одной битвы и который захватил больше земель, чем имели оттоманы. Однако подготовка Тимура, о которой его противник пока не подозревал, была гораздо более основательной, чем можно было подумать. В течение нескольких месяцев он пытался переманить татарские племена, которые были набраны в армию Баязида. Играя на чувствах племенного родства, Тимур предложил им богатую добычу, если только они переметнутся на другую сторону и присоединятся к братьям-татарам после того, как битва начнется. Хотя сегодня трудно оценить размеры обеих армий, летописи говорят, что в армии Баязида было довольно много татар. По словам Арабшаха, «говорят, вся орда татар почти равнялась армии Тимура». А в общем, репутация Тимура принесла ему победу еще до того, как битва началась. [99]Ведь еще со времен победы над амиром Хуссейном в 1370 году всем было известно, как хорошо он относится к своим воинам, и сейчас это принесло Тимуру самую знаменитую из его побед.
Итак, примерно в 10 часов утра 28 июля 1402 года Завоеватель Мира столкнулся с Баязидом Молниеносным на равнине к востоку от Анкары. Загрохотали барабаны, оглушительно зазвенели цимбалы, затрубили горны. В течение трех десятилетий эти грозные звуки предвещали разгром очередного противника. Их слушали принцы Персии, их слышал хан Золотой Орды, короли Грузии, султаны Дели, Багдада и Египта. На этот раз барабаны, цимбалы и горны сыграли погребальный марш Баязиду. Это была одна из величайших битв в истории Азии.
Плохо подготовленная, запутавшаяся и утомленная недельным форсированным маршем армия оттоманов начала сражение с оборонительных действий. Зазвенели сабли, небеса потемнели от стрел, и в этот момент татарские отряды Баязида перебежали к Тимуру, который начал готовить эту измену еще несколько месяцев назад. Резко ослабленный их бегством левый фланг турецкой армии, которым командовал принц Челеби, не выдержал и бежал с поля боя. Чтобы закрепить этот первый успех отборная самаркандская дивизия [100]. Мухаммед-Султана обрушилась на сербскую кавалерию, дух который был подорван бегством принца королевской крови. Последовав его примеру, сербы тоже бежали.
Войска Баязида сопротивлялись до наступления темноты, но центр Тимура из 80 полков [101]и 30 слонов уже атаковал главные силы турок. После нескольких часов боя в окружении янычары султана не выдержали и сдались. Сам Баязид был захвачен и доставлен к победителю. Меч Ислама, столь долго сверкавший над Европой и Азией, беспомощно рухнул наземь. Баязид так и не оправился от этого поражения.
То, что произошло позднее, долгое время служило предметом ожесточенных споров. Наверное, основной причиной этих споров стало произведение Кристофера Марло, написанное в конце XVI века, то есть 185 лет спустя и в 1700 милях от места битва при Анкаре. Его перу принадлежат строки:
Эти слова он вкладывает в уста главного героя «Тамбурлейна Великого». Впрочем, мы вполне можем понять, почему Марло столь драматично описывая последствия сражения ступает на очень зыбкую почву. Суть вопроса заключается в том, как вел себя Тимур по отношению к Баязиду после того, как пленил его. Происходившее уже было крайне унизительно для Меча Веры. Впервые затри столетия истории Оттоманской империи она потерпела сокрушительное поражение и ее правитель был захвачен в плен.
Версия Марло выглядит просто сенсационно. Тамбурлейн срывает корону с Забины, жены Баязида, и торжественно передает ее своей возлюбленной Зенократе. В своей первой речи после битвы разбитый повелитель оттоманов предается меланхолии и отчаянию. «И никогда такого пораженья правитель правоверных не терпел», — с горечью замечает он, добавляя, что его поражение обрадует христиан. «Для христиан теперь наступит праздник, как зазвонят они в колокола». Однако Баязид отказывается признать свое поражение. У него еще осталось достаточно войск, чтобы снова стать повелителем мира.
98
Это самая длинная река Турции, которая сегодня носит название Кызыл-Ирмак. Она течет с востока на запад, изгибаясь огромной буквой «С» в центральной Анатолии, а потом поворачивает на север и через Понтийские горы впадает в Черное море. Реку увековечил знаменитый Крез, известный своим баснословным богатством последний царь Лидии в VI веке до н. э. Тогда эта река служила границей между его царством и Персидской империей Кира Великого. Перед тем, как выступить в поход, Крез попросил Дельфийского оракула предсказать, что случится. Оракул ответил: «Перейди реку, и ты разрушишь великое царство». Уверенный в победе Крез вторгся в Персию и был обращен в бегство. Он совершенно неправильно понял оракула, ведь речь шла о его царстве, а не о персидском. Прим. авт.
99
Оценки численности армий у разных историков расходятся очень сильно. Хроники могут искажать действительность, свидетели могут преувеличивать, историки могут заниматься спекуляциями. В случае битвы у Анкары расхождения достигают фантастических размеров. Например, в 1984 году после тщательных исследований Иен Хит решил, что армия Тимура имела в лучшем случае 80000 человек. По его же оценке Баязид имел 120000 человек. Это совершенно не похоже на сказочные оценки Шильтбергера, который говорил об 1,6 миллиона у Тимура и 1,4 миллиона у Баязида. Прим. авт.
100
Так неоднократно повторяется в английском оригинале. Прим. пер.
101
Конечно, ни о каких дивизиях и полках не может идти и речи. Скорее всего, подразумеваются тумены, кулы и кушуны, но оставим это на совести автора. Прим. пер.