Страница 7 из 165
Эта форма сельскохозяйственной эксплуатации идет вразрез с нашими обычаями. Она соединяет в одну смешанную массу все системы, которые теперь действуют порознь.
В настоящее время мы знаем большое хозяйство, которое ведут крупные собственники, и малое хозяйство, которое ведут мелкие собственники. В средние века господствуют крупная собственность и мелкое хозяйство; крупный собственник раздает большую часть своего поместья крестьянам, которые ведут на этих участках мелкое хозяйство, подобно нашим мелким собственникам.
Собственник, не обрабатывающий сам свою землю, вы бирает один из двух способов: или он возделывает ее непосредственно при помощи платных поденщиков, или предоставляет ее фермеру либо арендатору за условленную плату или часть сбора. В этом случае он по истечении срока кон тракта получает свою землю обратно. В средние века соб ственник употребляет одних и тех же людей как поденщиков — на запасной земле и как арендаторов — на землях, которые он сам не обрабатывает. Но это — поденщики, кото рые не получают платы, и арендаторы, которые владеют своим участком наследственно и у которых собственник не может отнять его.
Допуская наследственную передачу одного и того же участка из поколения в поколение, собственник, в силу некоторой давности, теряет свое абсолютное право распоря жаться землей. В отплату за это наследственное пользова ние держатели обязаны ему денежными и личными повинностями, которые составляют род арендной платы. Следовательно, эти подати и барщины, уплачиваемые сень ору, не могут быть сравниваемы с государственными пода тями и налогами; они вытекают из того же принципа, как и обязательства современных фермеров и арендаторов, — из права собственника требовать от держателей вознаграждения за ту услугу, которую он оказывает им, предоставляя в их пользование свою землю. Разница лишь в том, что участок средневекового держателя был закреплен за ним и обложен неизменными повинностями, тогда как современный фермер сидит на своей земле лишь временно и сплошь и рядом по истечении найма должен соглашаться на повышение наемной платы. Таким образом, положение средневе кового держателя было более прочно и более приближалось к положению поземельного собственника. Между тем феодальные повинности (как их неточно называли в более позднее время) сделались настолько ненавистными, что во всей Европе пришлось уничтожить их. Дело в том, что крестьяне, став наследственными владельцами, в конце концов начали смотреть на свое держание, как на собственность, обремененную повинностями. Они чувствовали себя собственниками, а не фермерами. Сеньор казался им паразитом, который не оказывал им никакой услуги взамен того, что он брал у них.
Другая характерная черта этого порядка состоит в том, что над сеньором нет государства, которое могло бы быть посредником между ним и его крестьянами, как современ ное государство служит посредником между землевладельцами и фермерами. «Между твоим крестьянином и тобой нет другого судьи, кроме Бога», — говорил один французс кий юрист XIII в. В большинстве стран держатели не имеют даже права собираться для обсуждения своих общих нужд без разрешения своего сеньора. Недозволенное собра ние есть проступок, наказуемый произвольным штрафом. Таким образом, крестьяне совершенно беззащитны против власти сеньора и его управляющего. Сеньор вместе и су дья, и сторона, и никакая высшая власть не может заставить его оставаться в пределах его прав. Значит, положе ние крестьян зависит от личных свойств сеньора и управляющего и, следовательно, всегда ненадежно.
Неверно было бы думать, будто режим, который сейчас, был описан, распространялся на всех крестьян Европы. В течение всех средних веков оставались между крестьянами полные собственники, независимые от соседних сеньоров, подчиненные лишь государю страны, иногда даже органи зованные в общины; таковы аллодиальные крестьяне Аквитании, горцы Беарня, Бигорры и страны басков, свободные люди Швица и Аппенцеля, свободные крестьяне Альп, Вест-фалии и Фрисландии, не говоря уже о нормандских ферме рах, английских franctenants(свободных держателях) и эм фитевтах (долгосрочных арендаторах) Италии. Но они составляли лишь очень удаленные друг от друга группы. И еще гораздо более ошибочно было бы представлять себе хотя бы четвертую часть средневекового крестьянства в по ложении этих привилегированных.
Дворяне; их вооружение.Во всей Европе в средние века люди, достаточно богатые для того, чтобы не иметь надобности работать, составляют привилегированный класс, строго отделенный от остальной части общества. В этом высшем классе все, исключая духовных лиц, — воины по профессии.
Еще Карл Великий обязал всех свободных людей своей империи носить оружие. Необходимость защищать себя, склонность к праздности и приключениям, предрасположение в пользу воинской жизни привели во всей Европе к образованию военной аристократии. Чтобы привлекать людей на военную службу, не было надобности в высшем авторитете государства. Так как светские люди считали военную жизнь единственным почетным образом жизни, то каждый и стремился к ней; военный класс заключал в себе всех, кто имел достаточно средств, чтобы вступить в него.
Первым условием для этого была возможность вооружиться за свой счет. Между тем, начиная с IX в., сражались исключительно на лошадях. Поэтому средневековый воин назывался во Франции chevalier,на юге — caver,в Испании — caballero,в Германии — Ritter;в латинских текстах древнее название солдата, miles,сделалось синонимом рыцаря.
Во всей Европе война ведется одним и тем же способом, и воины вооружены почти одинаково.
У человека, вполне вооруженного для битвы, у рыцаря, тело защищено доспехами. До конца IX столетия это — броня, туника из кожи или материи, покрытая металлическими бляхами или кольцами; позже броню повсюду вытесняет кольчуга [4], рубашка из металлических колец с рукавицами и капюшоном и с прорезью сверху, чтобы ее можно было надевать, как рубаху. Вначале кольчуга доходила до ступ ней; когда ее укоротили до колен, то ноги для защиты стали закрывать чулками из колец; к этим чулкам приделывали шпоры, имевшие форму наконечника копья. Капюшон закрывал затылок и голову и доходил до подбородка, оставляя открытыми только глаза, нос и рот.
Во время битвы рыцарь надевал на голову шлем — стальную шапку конической формы, окруженную ободком и кончавшуюся металлическим или стеклянным шариком (cimier); шлем был снабжен железной пластинкой, защищавшей нос (nasal — наносник [5]) и привязывался к кольчуге кожаными ремнями. Только в XIV в. появляются доспехи из металлических пластин и шлем с забралом, удержавшиеся до XVII в. вооружение Баярда и Генриха IV, которое, однако, часто принимают за обычное вооружение средневекового рыцаря.
Чтобы отражать удары, рыцарь носил щит из дерева и кожи, обитый металлическими полосами и украшенный в середине бляхой (boucle) из позолоченного железа (отсюда название щита — bouclier). Вначале круглый, щит становится потом продолговатым и удлиняется до того, что закрывает всадника от плеч до пят. Его вешали на шею на широком ремне; во время сражения его надевали на левую руку посредством ручек, находившихся на внутренней стороне. Именно на щитах и стали, начиная с XII в., рисовать герб, признанный той или другой фамилией за свою эмблему.
Наступательным оружием были меч (branc), обычно широкий и короткий, с плоской рукояткой, и копье с длинным и тонким древком из ясеня или граба, кончавшееся железным наконечником в форме ромба. Пониже наконечника прибивали гвоздями прямоугольную полосу материи (gonfanon — знамя), которая развевалась по ветру. Копье можно было воткнуть в землю рукояткой, кончавшейся железным острием.
4
На Байеском ковре, сделанном несколько лет спустя после завоевания Англии (1066 г.), большинство рыцарей изображены в бронях, но на некоторых уже — кольчуги.
5
Наносник исчез к концу XII в.