Страница 49 из 75
Глава 12
Знамения и предвестия
24-26 мая 1453 года
Нам слышатся предвестия в ответах и приветствиях людей. Мы подмечаем, как кричит домашняя птица, следим за полетом ворон; сие служит для нас предзнаменованием. Мы обращаем внимание на сны и верим, что они предсказывают будущее… именно эти грехи и им подобные навлекают на нас кары, ниспосланные Господом.
Монограммы на стенах.
Пророчество, откровение, грех… Чем меньше времени оставалось до конца мая, тем сильнее городских жителей охватывал священный ужас. Вера в знамения всегда являлась особенностью жизни Византии. Сам Константинополь основали после того, как Константину Великому перед решающей битвой у Мульвийского моста (это случилось за тысячу двести сорок лет до описываемых событий [25]) явилось таинственное знамение — видение креста. Византийцы с жаром искали и толковали знамения. По мере того как империя неуклонно приближалась к закату, их поиски порождали все больший пессимизм. Бытовало широко распространенное убеждение — византийской империи суждено стать последней империей на Земле, причем считалось, что последнее столетие существования мира началось около 1394 года. Люди вспоминали старинные книги пророчеств времен прежних арабских осад. Их афористичные стихи-предсказания широко цитировались: «Горе тебе, Город на семи холмах, когда двадцатое послание будет зачитано на твоих бастионах. Тогда падение твое приблизится, и гибель ждет твоих владык». Турки, в свою очередь, воспринимались как народ из Апокалипсиса, чье появление знаменовало наступление последнего суда — кары, посланной Богом в наказание за грехи христиан.
В напряженнейшей обстановке люди неустанно изучали знамения, предвещавшие, по их мнению, гибель империи — или всего мира: эпидемии, природные катаклизмы, явление ангелов. С самим Городом (настолько древним, что длительность его существования не укладывалась в умах его обитателей) связывалось немало легенд, древних пророчеств и событий, наделявшихся сверхъестественным смыслом. Его памятники, созданные тысячу лет назад (с какой целью — жители уже позабыли), воспринимались как магические криптограммы, в которых читалось будущее: барельеф, украшавший подножие статуи на Форуме Быка, содержал зашифрованное пророчество о гибели Города, а жест Юстиниана, чья громадная конная статуя указывала на восток, более не выражал уверенности в господстве над персами. Он простирал руку, предвещая, откуда явятся те, кто погубит Город окончательно.
В таких условиях предчувствия последнего суда все усиливались по мере того, как шла осада. Погода «не по сезону» и ужас перед непрерывным артиллерийским обстрелом убедили православных верующих — со взрывами и черным дымом приближается конец. Антихрист в обличье Мехмеда стоял у ворот. Широко распространились рассказы о предвестиях и пророческих снах: как ребенок увидел ангела, охранявшего городские стены и оставившего свой пост; как из собранных устриц закапала кровь; как появилась гигантская змея, опустошающая земли; как землетрясения и грозы с градом, обрушившиеся на Город, свидетельствовали о «приближении всеобщей гибели». Все указывало на скорое исполнение сроков. В одном из документов монастыря Святого Георгия также увидели своего рода пророчество: он был разделен на квадраты в соответствии с порядком наследования трона императорами, по императору на каждый квадрат. «К тому времени все квадратики оказались заполнены, и они [толкователи] говорили, что пустым остался лишь последний», — квадрат, предназначенный Константину XI. Представления византийцев о времени событий, разворачивающихся в цикличном характере, симметричности, подтверждались вторым пророчеством относительно императоров: как своим основанием, так и гибелью Город будет обязан императору по имени Константин, сыну Елены. Это имя носили и мать Константина I, и мать Константина XI.
Очевидно, в подобной лихорадочной обстановке боевой дух гражданского населения падал. Продолжительные службы, во время которых возносились молитвы об избавлении, велись по всему Городу. День и ночь непрерывные молебствия не прекращались в храмах, за исключением собора Святой Софии — он стоял пустой, и в него никто не заходил. Нестор Искандер свидетельствовал: «Все люди стекались к святым церквам Божиим, плача, и рыдая, и руки к небу простирая, моля у Бога милости». С точки зрения православных верующих, молитва представляла собой труд, столь же необходимый для спасения Города, сколь и тяжелые ночные работы по переноске камней и хвороста для починки ограждения: таким образом поддерживалось «силовое поле» божественной защиты, окружавшей Город. Настроенные наиболее оптимистично вспоминали ряд пророчеств с противоположным смыслом: Город охраняет сама Мария, Матерь Божия, и его невозможно захватить, поскольку в нем хранится такая реликвия, как Честной Крест Господень. Если даже врагам удастся войти в Город, они смогут продвинуться не дальше колонны Константина Великого, а затем с небес сойдет ангел с мечом и обратит их в бегство.
Но беспокойство в ожидании апокалиптических событий усилилось из-за неутешительных новостей, принесенных матросами венецианского брига 23 мая, а в ночь полнолуния начало увеличиваться по нарастающей. Полнолуние, по-видимому, приходилось на следующие сутки, 24 мая, хотя дата может быть неточна. Луна играла важнейшую роль в том, что можно назвать психикой Города. Это светило, поднимающееся над медным куполом храма Святой Софии, отражающееся в спокойных водах Золотого Рога, сияющее над Босфором, являлось символом Византии с древних времен. Луна напоминала золотую монету, выкапываемую из холмов Азии каждую ночь. Вещая, непостоянная и вечная, она своим ростом и ущербом соотносились в сознании жителей с древностью Города и бесконечным числом повторяющихся временных циклов, прошедших за его жизнь. Считалось, что в последнее тысячелетие существования Земли миром правит Луна. В этот период «жизнь коротка, а судьба переменчива». В конце мая особенный страх вызывало твердое убеждение в том, что Город нельзя взять, пока луна растет. После 24 мая ей предстояло вновь пойти на убыль, и было непонятно, какое будущее ожидает горожан. Перспектива наступления этой даты наполнял население ужасом. Казалось, пророчества, звучавшие все то время, что существовал Город, сошлись в одной точке.
Понятно, что 24 мая люди ожидали сумерек с мрачными предчувствиями. После очередного дня мощного обстрела неожиданно все стихло. Наступила чудесная весенняя ночь — время, когда очарование Константинополя наиболее сильно: на западе еще видны последние отсветы дня, и слышится отдаленный шум волн, плещущихся у приморских стен. «Облаков не было, — вспоминал Барбаро, — и воздух был чист и прозрачен, как кристалл». Однако когда взошла луна (прошел час после захода солнца), глазам стражи предстало необычное зрелище. Там, где все ожидали увидеть полный золотой круг, они разглядели «всего лишь едва видную трехдневную» луну. В течение четырех часов она оставалась слаба и мала. Затем, словно в муках, «мало-помалу она стала увеличиваться до полного круга и в шестом часу ночи образовала полный диск». В частичном затмении обороняющиеся усмотрели пророчество. Они испытали огромное потрясение. Ведь растущая луна — символ турок! Разве не мелькали очертания полумесяца на знаменах, развевавшихся над лагерем Мехмеда? Согласно записям Барбаро, «императора чрезвычайно испугал этот знак, как и всех его приближенных… но турки устроили у себя в лагере великое торжество по поводу знака, ибо теперь казалось — победа достанется им». То был тяжелый удар для Константина, боровшегося за поддержку боевого духа населения Города.
25
Точнее, 1140. Битва у Мульвийского моста произошла в 313 году.