Паприка (Papurika)

– Выходит, теперь они могут мешать твоим сеансам на дому? – обеспокоенно поинтересовался Носэ.- Пусть это лишь подключение к чужому сну – но они наверняка же тренируются.

– Да. Но именно тут возникает хорошая возможность для контратаки. У нас тоже есть МКД, и я лучше них умею проникать во сны под гипнозом. Вот только прежде, чем контратаковать, хорошо бы еще знать, для чего они используют МКД.

– Этот Морио Осанай – он живет в твоем доме на пятнадцатом этаже, верно? – спросил Конакава. Уставившись в потолок, он задумался.

– Да.

– Значит, это его я видел как-то раз в лифте. Симпатичный мужчина.

– Ты это к чему? – осведомился Носэ, удивляясь интересу Конакавы к Осанаю.

– При первом сеансе у Паприки я был ошеломлен, когда во сне увидел крупным планом лицо совершенно незнакомого мне человека – Сэйдзиро Инуи.

– Я тоже удивилась,- сказала Ацуко.- Думала, господин Конакава с ним знаком.

– Он еще так ехидно улыбался,- заметил Конакава и многозначительно посмотрел на Ацуко.

– Да, я впервые видела лицо замдиректора таким нежным и сладким.

– Нежным? – Конакава от удивления склонил голову набок.- Это как посмотреть. Мне кажется, улыбка у него была довольно похотливой.

– В каком смысле? – Ацуко не догадывалась, что имел в виду Конакава.

– На втором сеансе этот Сэйдзиро Инуи лежал в моем сне на кровати рядом со мной.

До Ацуко постепенно начало доходить.

– Получается, мы видели изображение МКД того… кто спал вместе с Инуи?

– Судя по типу, мне кажется, они гомосексуалисты,- тихо произнес Конакава.

– Правда? – округлив глаза, воскликнул Носэ. Он знал, что Конакава такими вещами не шутит.- Фу!

– Просто вы, господин Носэ, не знаете, какой Осанай милашка,- заметила Ацуко, начиная верить в проницательность Конакавы.- Все это наводит на разные мысли. Например, выражение лица Осаная в последнее время стало напоминать Инуи.

– Говорят, влюбленные внешне похожи. Что же это? Они совокупляются, нацепив МКД? – поинтересовался Носэ. По лицу было видно, что это его раздражает.

«Кто бы сомневался, что для влюбленных гомосексуалистов так даже сладострастнее,- рассуждала Ацуко, вспоминая свой опыт с Косаку Токидой при испытаниях психотерапевтической установки.- Под воздействием „Дедала“ любая тайная связь, будь то гомосексуализм или что-то иное, только усугубится, превратится в мрачную страсть. Носэ – по аналогии с тем эротическим чувством, что он испытал во время проникновения Паприки в его сновидение,- видел такой же сон, что и влюбленные. Теперь он представляет, какое сладострастие они испытывают, и это его угнетает».

– А потом становится и не обязательно спать рядом. В силу анафилаксии получается проникновение в сны друг друга дистанционно.- Ацуко объяснила мужчинам понятие анафилаксии, иными словами – реакции повышенной чувствительности к антигену.

– Ого! Это вроде моей аллергии на медуз,- вставил Носэ.- В студенчестве меня обожгла медуза, и с тех пор у меня на них аллергия. Даже на небольшом расстоянии. А с недавних пор даже не могу их есть.

– Да, что-то в этом роде.

– Так, изначально МКД было шесть штук,- размышлял вслух Конакава.- Один у тебя. Один затянуло в голову Химуро. Значит, у тех на руках еще четыре.

– Эх, еще бы парочку таких,- мечтательно произнес Носэ,- и мы бы с Конакавой тебя подстраховали. Поди, в одиночку-то придется несладко. Их же двое. А мы в случае чего могли бы прийти на помощь.

– Я не имею права впутывать вас в это опасное дело,- сказала Ацуко, не ожидавшая услышать от Носэ таких слов.- Но за готовность помочь – спасибо.

– Нам, дилетантам, такое не по зубам,- с сожалением заметил Конакава.

– Как думаешь, когда Паприка занимается сыском твоих снов, эти двое следят через МКД? – обратился Носэ к Конакаве.

– Наверное, да.

– Тогда они должны понимать, что ты полицейская шишка. Слушай, может, они угомонятся, если ты нагрянешь в их сны с ответным визитом?

– Если быстро вернуться, то не страшно. Заодно переосмыслят, что уже натворили и что только собираются,- поддержала Ацуко мысль Носэ.- Глядишь, когда-нибудь пригодится.

– Раз такое дело, я согласен,- кивнул Конакава.- По-хорошему, засадить бы их за решетку да конфисковать МКД. Но так не годится. А жаль.

– Если мы устроим арест, разразится скандал,- начиная выходить из терпения, сказал Носэ.- Вспыхнут беспорядки. Я тебя очень прошу обойтись без вмешательства полиции. Будем решать, рассчитывая исключительно на собственные силы.

– Это понятно. Вот только,- Конакава кинул на Ацуко оценивающий взгляд,- я хочу привлечь самых преданных мне людей и поручить им охрану директора Торатаро Симы и господина Косаку Токиды.

– Разумно.- Носэ вопросительно посмотрел на Ацуко.- Что скажешь? Ты ведь не можешь держать их у себя до скончанья веков? А так будешь выходить из дому со спокойной душой.

Ацуко сообразила, что Конакава собирается охранять не только Симу и Токиду, но и ее саму. Несомненно, догадался об этом и Носэ.

– Спасибо. Хорошо, я охотно воспользуюсь вашей любезностью,- поблагодарила Ацуко легким поклоном головы, но поймала себя на том, что держится стесненно, и тут же заговорила не так официально: – Только пусть эти два-три дня все остается как есть. Сначала нужно вылечить директора и Косаку.

– Тогда хоть лечение отложи до завтра. И хорошенько выспись,- возразил Носэ, переживая за Ацуко.- Вон какие у тебя круги под глазами.

– Вот еще – из-за кругов переживать,- засмеялась Ацуко.- Но сегодня я и правда отдохну. К тому же завтра те двое вряд ли помешают сеансу.

– Это другое дело,- облегченно вздохнул Конакава.

– Кстати, Паприка, у тебя есть список членов попечительского совета?

"Носэ спрашивает – значит, ему нужно",- подумал Конакава.

– Дома где-то был.

– Тогда пойдем к тебе,- спешно поднялся из-за стола Носэ.- Я знаю одного директора – Исинаку. Еще знаком с шестью членами совета института. Посмотреть весь список членов совета – может, обнаружится кто-то еще. Думаю, в том списке есть и знакомые Конакавы.

– Да, наверняка кто-то еще есть,- сказал, поднимаясь, Конакава.

– Вот мы с тобой на пару помозгуем да что-нибудь и придумаем. Начинаем действовать прямо с этой ночи.

4

На следующий день после полудня Ацуко провела первый сеанс, и Торатаро Сима быстро пошел на поправку.

Ацуко накормила ужином Симу и Косаку Токиду, наскоро перекусила сама, а когда Сима заснул, в полузабытье подключилась к его сну в образе Паприки. Прежнее лечение Паприки должно было оставить в его памяти глубокий след и вызывать ностальгию. На случай, если вдруг Сэйдзиро Инуи и Морио Осанай все-таки вздумают мешать, она надела МКД – нанесла на его поверхность капельку клея и прижала к голове. Теперь она могла совмещать МКД с коллектором.

Содержание сна больного шизофренией – все то же, что спроецировали и Цумуре,- смешалось с собственным бессознательным Симы. Однако тот не повиновался своему отцу до полного преклонения перед ним как перед диктатором и не отождествлял себя с ним, поэтому Ацуко удалось быстро ликвидировать последствия той проекции. Далее ей предстояло разговорить Симу во сне – насколько это было возможно. Пусть он несет бред, но, выговариваясь, возможно, вернет утраченное «я».

Торатаро Сима в своем сне – в студенческой столовой. Паприка тоже считает, что это столовая. Реальной Ацуко не обязательно переодеваться: Паприки достаточно, чтобы хозяин сна, в который она проникает, ее признал.

Ту, прежнюю студенческую столовую, куда забегала студенткой сама Ацуко, перестроили. Теперь она превратилась в светлое просторное помещение, однако во сне Сима – в тесной и мрачной прежней столовке. И сам Сима, еще студент, с легким страхом заглядывает внутрь через дырку в ширме, отделяющую коридор. Похоже, у него нет денег. Казалось бы, только что ужинал, но еды не хватило. Или это просто ассоциативная память студента: всегда хочется есть.