Страница 55 из 108
Когда в 1915 и 1916 годах так называемый Прогрессивный блок, включавший оппозиционные к правительству фракции Государственной думы, составил другое правительство, "теневое", Маклакову прочили в нем пост министра юстиции.
Большое общественное звучание имела статья Маклакова "Трагическое положение", опубликованная в "Русском вестнике" за 1915 год (№ 221). Эта статья распространялась по России в многочисленных копиях. В ней автор писал о "безумном шофере", который, не умея править, несется по горной дороге и "ведет к погибели вас и меня", но "цепко ухватился за руль" и не пускает людей, "которые умеют править". Намек был достаточно прозрачным.
Известно, что Маклаков одобрял убийство Г. Е. Распутина и даже был кем-то вроде "юридического советника" у одного из его исполнителей — Ф. Ш. Юсупова, но сам от участия в заговоре категорически отказался.
Февральскую революцию 1917 года В. А. Маклаков встретил с известной долей скептицизма, так как, будучи проницательным политиком, понимал, что события могут пойти по незапланированному сценарию. Тем не менее он все же принял предложение стать комиссаром в Министерстве юстиции. Впоследствии, когда министром юстиции был назначен А. Ф. Керенский, Маклакова избрали председателем Юридического совещания при Временном правительстве. Однако и этот "почетный" пост он переуступил министру юстиции, ограничившись ролью члена комиссии по выработке Положения о выборах в Учредительное собрание.
Прохладное отношение к новой власти со стороны Маклакова выразилось еще и в том, что от Февральской до Октябрьской революции этот пламенный оратор, не раз громивший правительство с думской трибуны, почти не произносил речей. Он появился на трибуне лишь в августе 1917 года на Московском государственном совещании, призывая всех к единению, и сказал тогда: "Ведь если возможно, что без соглашения тех сторон, на которые разбилась Россия, каким-то чудом какая-то сила спасет нашу родину, то без этого соглашения свободы уже не спасти".
В отличие от многих деятелей Временного правительства, уповавших на так называемое Учредительное собрание, Маклаков иронически заявлял, что для народа, большинство которого не умеет ни читать, ни писать, да еще и при избирательном праве для женщин наравне с мужчинами, Учредительное собрание явится фарсом. Он горько сожалел о том, что Временному правительству не дано было вовремя понять, какую поддержку ему могла бы оказать Государственная дума.
В первых числах октября 1917 года В. А. Маклаков неожиданно был назначен послом России во Франции. По этому поводу он впоследствии писал: "В самом начале революции в шутку я сказал Милюкову, что не желаю никаких должностей в России, но охотно бы принял должность консьержа по посольству в Париже. По-видимому, он шутку принял всерьез и стал что-то говорить о посольстве, но я замахал руками и разговор не продолжал. Позднее я узнал, что он сделал запрос обо мне без моего ведома; тогда же французское правительство выразило согласие".
Он выехал во Францию 11 октября 1917 года, а в Париже оказался на второй день Октябрьской революции. Естественно, этой революции он не принял. Уже через несколько дней после прибытия в Париж Маклаков отправил телеграммы другим российским послам — К. Д. Набокову в Лондон, М. Н. Гирсу в Рим и Б. А. Бахметьеву в Вашингтон, предложив выработать единую антибольшевистскую позицию. Более того, Маклаков принял на себя лидирующую роль в организации антибольшевистского движения, так называемого Белого дела.
Когда в начале декабря 1917 года нарком иностранных дел Советской России Л. Д. Троцкий направил всем российским послам телеграммы с требованием подчиниться новой власти или уйти в отставку, грозя в противном случае рассматривать их отказ или молчание как тягчайшее государственное преступление, Маклаков на это просто не отреагировал.
До 1924 года, пока Франция официально не признала СССР, В. А. Маклаков проживал в посольском особняке в Париже на улице Гренелль, но затем вынужден был покинуть его. Тогда же он стал председателем эмигрантского комитета и главой "Офиса" по делам русских беженцев во Франции.
Василий Алексеевич внимательно следил за событиями в России, все еще надеясь, что свержение большевиков не за горами. В июне 1920 года он писал Б. А. Бахметьеву: "Рано или поздно большевизм сам себя съест и свалится; тогда настанет время перестраивать Россию, тогда у нас не будет недостатка в помощниках и прежде всего — в Америке, тогда на нас посыплются сотни миллиардов долларов, золота, товаров — и Россию ожидает невиданный расцвет. Пока же этого не сделается, будем сидеть спокойно, не волноваться, не терять национального и культурного знамени и поддерживать веру американцев в будущую Россию". Но надежды на быстрое свержение большевизма не оправдывались, и наступало некоторое прозрение. Уже в декабре 1920 года в письме тому же Бахметьеву можно прочитать такие строки: "Я вижу, что сейчас большевики, какие бы они ни были злодеи, одни сохраняют в России видимость государства и даже возвращают известный международный престиж; в конце концов ведь сбылось то, что Вы когда-то предсказали, — у одних большевиков во всей Европе сохранилась армия, и вот хотя это и подлое правительство, но это все-таки русское правительство и они служат русским интересам. И потому, ставя эту задачу выше всего, я, в худшем случае, просто перестаю подставлять им ножку, а в лучшем — начинаю говорить иностранцам: не смейте трогать большевиков, хотя они негодяи, но они все-таки — Россия".
В годы Второй мировой войны В. А. Маклаков занимал патриотическую позицию и поддерживал противников Германии, в результате был арестован нацистами и пробыл в тюрьме с апреля по июль 1942 года. Там, в заключении, он начал обдумывать свою книгу "Из воспоминаний", увидевшую свет в 1954 году.
Брат В. А. Маклакова Николай Алексеевич, гофмейстер двора его императорского величества, был министром внутренних дел и членом Государственного совета. Ему повезло меньше — он был расстрелян в сентябре 1918 года.
Василий Алексеевич Маклаков умер 15 июля 1957 года в Швейцарии.
Павел Николаевич Малянтович (1869–1940)
"ТЕЛЕГРАММА ОБ АРЕСТЕ ЛЕНИНА"
1 ноября 1937 года Павел Николаевич был в очередной раз арестован. 26 ноября ему предъявили обвинение в том, что он, "заняв пост министра юстиции и главного прокурора, подвергал преследованиям и репрессиям большевиков, издал приказ об аресте Ленина В. И.".
Судьба уготовила Павлу Николаевичу Малянтовичу стать последним министром юстиции и генерал-прокурором дореволюционной России. Он родился в 1869 году в Витебске, в семье "личного дворянина". Его отец служил в частных и государственных организациях и одно время был ревизоров городских сборов при Петербургском городском управлении. Юноша рано начал помогать семье — в четырнадцать лет уже давал уроки. В восемнадцатилетнем возрасте Павел поступил на юридический факультет Московского университета, но закончить учебу ему не довелось. Как и многие студенты того времени, он проникся революционными идеями и сблизился с народниками, распространявшими нелегальную литературу. В 1889 году Малянтович был привлечен к дознанию по делу о распространении революционного журнала "Самоуправление", в следующем году оказался замешанным в деле "О преступном сообществе, имевшем целью революционную пропаганду и злоумышление против государя", возбужденном Смоленским жандармским управлением, что закончилось трехмесячным тюремным заключением. Понятно, что из Московского университета его в конце концов отчислили, и с 1891 года пришлось дослушивать курс юридических наук уже в Дерптском университете. Но в 1893 году Малянтович все же получил диплом о высшем юридическом образовании, хотя возможности у молодого человека, замешанного в революционной борьбе, были ограничены.