Страница 37 из 46
Например, в ту эпоху правители Японии не считали нужным особо заниматься бедственным положением самураев и тем более ремесленников, вынужденных резко менять свое занятие либо обреченных на безработицу. Будущее, вопреки всему, подтвердило правоту реформаторов, пусть даже судьбы многих отдельных людей сложились трагично. Правительственная команда впервые с эпохи Нара, то есть за тысячу лет, но претендуя гораздо на большее, чем когда-либо, было одержимо идеей вписать страну в мировую систему. А ведь великим соседом теперь была уже не только Китайская империя, но и весь обширный Запад и даже весь мир. Намеченные цели определялись — об этом не говорилось вслух, но это было совершенно отчетливо заметно, — на основе макроэкономического и макрополитического представления о проблемах; зародыш такого подхода появился уже с появлением нового режима, возникновению которого так способствовала Великобритания, сохранив при этом союз с прежними группами даймё, которые передали власть императору.
Действуя в этом духе, японцы в 1871 г. приняли участие во Всемирной выставке в Сан-Франциско, в то время как правительство основало Технологический институт ( Кобу гакко), несколько позже, с 1876 г., ставший также школой изящных искусств. Этот круговорот всемирных выставок сыграл первостепенную роль в изменении менталитетов, во всяком случае, у части интеллектуалов, связанных с властью. Первый шок произошел в Париже. Японцы приняли участие во Всемирной выставке 1867 г. и вернулись обескураженными. Возникли неожиданные трудности, потому что французские организаторы не поняли смысла изделий и предметов с архипелага и не разобрались также, в чем состояла их ценность, а потому расположили их по своему разумению, на взгляд японцев — совершенно несообразно. Положительной стороной этого инцидента, едва не вылившегося в политическую катастрофу, было то, что он подтолкнул японцев сравнить себя с другими, задуматься о своих предпочтениях, своем образе действий и вообще о своих установках. И когда они в 1871 г. готовились к Всемирной выставке в Вене, они начали с того, что издали исключительный перечень национальных богатств, исходя при его составлении из того, что тогда, в конце XIX в., означало «японское»; так родились «теории о японцах» ( нихондзин рон), упомянутые нами в предисловии и все еще живучие сто двадцать лет спустя, даже если сегодня необходимо объяснять, что такой тип восприятия политически некорректен и больше не имеет права на существование. В рамках этого движения в 1890 г. также был создан роскошный журнал [10], чтобы содействовать практическим попыткам вести теоретические изыскания и вдохнуть дух научной критичности в дисциплины, традиционно признающие лишь единственный установленный порядок, будь он политическим или интеллектуальным, китайским или японским.
После этого едва прошло два года, как в 1873 г. у японцев, которых увидели на Всемирной выставке в Вене, сердца уже бились в едином ритме со всем миром — в 1873 г. они приняли и григорианский календарь.
Случайно ли в том же году американцы передали Японии острова Огасавара, захваченные ими в 1853 г. под предлогом, что там с 1830 г. поселились гавайцы? Два года спустя, в 1875 г., русские в свою очередь позволили японцам селиться на Курилах. Политика интернационализации, вследствие которой любой акт, имевший целью укрепление власти или престижа, получал мировой резонанс, окупалась: в 1877 г. японцы открыли контору по продаже японских товаров в Нью-Йорке, в следующем году — в Париже.
Одной из фигур, лучше всех олицетворяющих эту новую Японию, стремящуюся к завоеваниям — в то время по преимуществу в экономической сфере — и открытую для всех иностранных новшеств, был Мори Аринори (1847–1889). Уроженец Сацумы, этот человек в 1871 г. стал первым полномочным послом Японии в США, в Вашингтоне. Вернувшись в свою страну, он в 1873 г. основал у себя в Сацуме группу по изучению британской цивилизации. Потом в свои права снова вступила карьера: посол в Пекине в 1876–1877 гг., он вскоре, с 1879 г., стал исполнять те же обязанности в Лондоне, а потом достиг престижного ранга министра просвещения (1886–1889). Символ яркий: ведь этому человеку, сформированному иностранными культурами и языками, японское государство вверило важнейшую задачу — организацию образования нового типа.
Но судьба того же Аринори, то есть его драматическая смерть, показала, что новое общество имело также теневые стороны и искушало фанатиков: в 1889 г. его убил жрец того самого синтоизма, который стал государственной религией, потому что Аринори, по словам убийцы, якобы отодвинул завесу, скрывающую от верующих самую сакральную — в принципе совершенно пустую — часть святилища. В этом смысле история Аринори символизирует силы, действовавшие в Японии эры Мэйдзи: не имеющую равных жажду знаний вместе с талантом, позволяющим добиться успеха, если только этому не помешает самый архаичный фанатизм, смятение, вызванное «глобализацией», которая обостряла тогда все проявления интегризма. И, как в трагедии, в течение десятилетий события происходили парами, то направляя Японию в будущее, то толкая в очень давнее прошлое: в 1889 г. — обнародование новой конституции и убийство Мори Аринори, в 1912 г. — конец годов Мэйдзи, вступление в новый мир и новый век и вместе с тем самоубийство на старинный манер генерала Ноги, за которым сочла нужным последовать его супруга, как поступали жены самураев в XVI в.
В 1875 г. императорская команда решила создать собрание узкого состава, состоящее из гэнро— советников, назначаемых императором. Буквально слово «гэнро» означает «старшие основатели», что дает достаточно верное представление об этих первых учредителях режима Мэйдзи: их задачей было подавать идеи и прежде всего рекомендовать возможных кандидатов на министерские посты в западном духе, как раз создававшиеся. Это они сделали 22 декабря 1885 г.: Япония приобрела новое правительство, отныне состоящее из министерских кабинетов. Что касается императора, при его особе должен был находиться специально выделенный советник в ранге министра.
Коллегия «старших основателей» была официально распущена через пять лет, 20 октября 1890 г., когда новая конституция вот-вот должна была вступить в силу и шла подготовка к первым выборам, после того как в 1881–1882 гг. сформировались две оппозиционных либеральных партии. Сама же функция, которой эти люди наделялись, пережила это учреждение и исчезла почти тогда же, когда умерли они, к 1920 году.
В 1882 г. правительство обзавелось инструментом, необходимым всякому современному государству, — Японским банком, который один имел право выпускать и контролировать монету.
С 1887 г. молодое правительство принялось развивать военно-морские силы: черные корабли коммодора Перри в долгосрочной перспективе произвели спасительное воздействие на Японию. Если последняя — в первые десятилетия XX в. — могла играть ту роль, какую сыграла в тихоокеанской зоне, этим она была обязана своему флоту. Он господствовал в дальневосточных морях до самого сражения при Мидуэе в 1942 г., и его крах в этот переломный момент знаменовал также начало конца Японии как империи и страны-завоевательницы. Наконец, потребность иметь хороший военный флот была также одной из главных и мощнейших движущих сил успешной японской индустриализации.
Первая японская конституция современного типа («Дай Ниппон тэйкоку кэмпо») была обнародована 11 февраля 1889 г. и вступила в силу через полтора года, 29 ноября 1890 г. Она заменила древнюю конституцию регента Сётоку 622 г., а также очень старинный цикл кодексов эпохи Нара (VIII в.), и ей предстояло действовать до 1947 г.
Тем временем и после того, как 1 июля 1890 г. произошли первые выборы в парламент, Япония приобрела конституционный режим при подтвержденном главенстве императора, представляющего и олицетворяющего страну, как он всегда делал.
10
«Кокка», ныне периодическое издание но истории искусства, на который постоянно ссылаются.