Страница 28 из 36
— Новости ожидаются, Владимир Николаевич, — сочувственно тронул он Портнова за локоть. — Работа идет полным ходом. Люди не спят ночами. Не торопитесь: преступник будет найден, я уверяю. Будьте только тверды, прошу вас.
— Спасибо, — почти прошептал Портнов. — Я надеюсь…
Он не ушел сразу, видимо, намеревался еще кое о чем расспросить следователя, но в это время к ним подошли двое. Один небольшого роста, щуплый, с черными, как смоль, бровями. Худобу его еще более подчеркивали помятый, обвисший костюм, глубоко нахлобученная старая шляпа. Другой — помоложе, высокий, широкоплечий, с крупным прямым носом, светлыми водянистыми глазами и шрамом над верхней губой. Выглядел он намного приличнее первого. На нем были модный в серую клетку пиджак, чистая сорочка.
Высокий учтиво поздоровался, а щуплый, словно не замечая следователя, кивнул на здание и сказал, обращаясь к Портнову:
— Там заканчивают, Володька. Пора, наверное, подгонять машину?
Только после этого он покосился на Мустафина и, переведя взгляд на Портнова, спросил бесцеремонно, почти нагло:
— А это кто такой?
— Да тише ты, это следователь, — с укором посмотрел на него Портнов, чувствуя, видно, неловкость из-за несдержанности своего знакомого.
— А-а, гражданин следователь! — теперь уже с иронической усмешкой произнес щуплый. — Что же это вы так мешкаете? С улицы-то всяких пьяных-рьяных ловко хватаете да укладываете на нары, а как глухое дело, так и волынку тянете. Нехорошо, начальник!
— Да хватит, Костя, — вмешался высокий. — Что тут трепаться понапрасну. Раз взялась за дело милиция, значит будет все на мази. А ты бузить сразу.
— На мази. Где уж там? — махнул рукой щуплый и, зло хмыкнув, зашагал к машине.
— Вы уж не обижайтесь на него, — сказал высокий, провожая осуждающим взглядом своего приятеля. — У него тоже, знаете ли, свое горе. Дочь умерла, пока он там… срок тянул. — Он как-то снисходительно улыбнулся, отчего шрам над губой растянулся, исказив лицо, и спросил тихонько, наклонившись к следователю: — Как вы думаете, за что все-таки убили девочку-то, товарищ следователь?
— Пока не знаю, — сухо ответил Мустафин, почувствовав исходящий от собеседника легкий запашок спиртного. — Но скоро, думаю, все прояснится.
— Конечно. А его, наверное, расстреляют?
— Кого?
— Да душегуба этого.
— Наверное…
— Да… — мрачно произнес высокий. — Задал он вам задачку. И о чем только думал зверюга, когда пошел на такое дело!
Он постоял немного и сказал, повернувшись к Портнову:
— Ну, я пойду, пожалуй, Володя. Надо предупредить шоферов…
— Кто такие? — поинтересовался Мустафин, оставшись наедине с Портновым.
— Тот, щуплый — Макаров. Работаем вместе. А высокий — наш сосед, Лачугин, — пояснил Портнов и после некоторого раздумья добавил: — Успели хватить где-то… Зачем только пришли. Ведь и так на душе одна горечь…
Попрощавшись с Портновым, Мустафин зашел в отделение экспертизы.
В небольшом светлом кабинете, склонившись над бумагами, переговаривались помпрокурора и судебно-медицинский эксперт Каримова. Поздоровавшись, следователь подсел к ним. Оправдываться за свое опоздание не имело смысла, и Мустафин решил сразу же говорить о деле.
— Вы, я вижу, уже закончили. Что ж, отлично! И каковы выводы, Равия Мансуровна?
Каримова, маленькая хрупкая женщина с живыми, черными, как две смородинки, глазами, ответила не сразу. Педантичная, взыскательная, она никогда не позволяла себе делать поспешных выводов, тем более когда они касались серьезных преступлений. И на этот раз заговорила, лишь все тщательно взвесив:
— Предварительно могу сказать: смерть девочки последовала от травм черепа. Все травмы одинакового характера. Орудием преступления могла служить обнаруженная на месте происшествия коряга. Более подробное заключение будет дано после лабораторных исследований. И еще…
Каримова как-то многозначительно посмотрела на следователя, медленными движениями пальцев поправила волосы на седеющих висках.
— Осмотр трупа на месте происшествия был несколько затруднен. Не та обстановка, вы сами видели. Лес, люди, внезапно поднявшийся ветер… Еще там я обратила внимание на то, что правая рука девочки сжата в кулак. И знаете, что мы сегодня нашли в этом кулачке? Четыре волоска!
— Четыре волоска? — почти воскликнул Мустафин и с недоверием посмотрел на помощника прокурора. Тот кивком головы подтвердил слова эксперта.
— Да, представьте себе, четыре коротких волоска, — спокойно повторила Каримова. — Судя по всему, девочка сопротивлялась, хватала преступника за волосы…
— Вы полагаете, что в руке у нее остались волосы убийцы?
— Похоже, да.
— Где же они, эти волоски? Могу я взглянуть на них? — Мустафин даже привстал от нетерпения.
Помощник прокурора лишь сочувственно улыбнулся и безнадежно развел руками:
— Сожалею, но волоски уже упакованы и лежат у меня в портфеле. Распаковывать их, я думаю…
— Хорошо, хорошо, — поднял ладони Мустафин. — Я не настаиваю. Скажите только, какого они цвета? Черные, каштановые, русые, рыжие, наконец, черт возьми?
— Русые, — видя волнение следователя, чуть улыбаясь, сказала Каримова.
— Точно, русые, — подтвердил помощник прокурора.
Мустафин, не говоря ни слова, поднял телефонную трубку и поспешно набрал номер. Ему ответил начальник милиции.
— Нагим Сибгатович? Говорит Мустафин. Только что закончилась экспертиза. В руке у убитой обнаружены четыре волоска. Да, четыре коротких волоска. Судя по ним, у преступника русые волосы и короткая стрижка. Так что имейте в виду… Ну, а у вас что? Привезли лесного бродягу? Хорошо, я скоро приеду.
Следователь положил трубку и задумался.
— Так… Что еще… Да, что вы собираетесь делать с трупом собаки?
— Скоро должен приехать врач-ветеринар, — пояснила Каримова. — Мы будем вместе вскрывать труп.
— Хорошо. Но пригласите еще и дантиста и обязательно возьмите слепки с челюстей собаки. Они нам могут пригодиться…
На ногах у него были рваные домашние тапочки. А все остальное — ничего. И рубаха, и брюки еще годились для лесной жизни.
Предложив задержанному сесть и внимательно вглядевшись в него, Мустафин поймал себя на мысли: он уже встречал этого человека. Смуглое угристое лицо, чуть скосившийся набок нос, черные, затравленные глаза, толстые слюнявые губы. Да, несомненно, он видел его, но где и когда — не помнил.
— Ваша фамилия? — начал следователь.
— Мухаметов. Мансур Мухаметов, — ответил хриплым простуженным голосом задержанный, тоже внимательно рассматривая следователя и, видимо, узнавая его по какой-то прошлой встрече.
— Где и кем работаете?
— Не работаю. Три месяца будет, как уволился. А раньше шоферил на грузовике.
— Судимости имеете?
— Судился. Три года назад. Да вы же знаете…
«Ах, вон оно что!» Теперь следователь узнал его. Да, именно три года назад он занимался делом группы подростков, совершавших грабежи и кражи. Одним из участников и был этот молодой человек. Тогда Мухаметов получил условное наказание — ввиду молодости. Так что же заставило его опять пойти по скользкой дорожке?
— Я помню вас, Мухаметов… — сказал следователь тоном, не выражающим удовлетворения от встречи. — Где вы живете сейчас?
Услышав вопрос, Мухаметов едва заметно вздрогнул, нетерпеливо заерзал на стуле, показывая тем самым, что вопрос пришелся не по душе.
— Я жду ответа, — поторопил следователь.
— Как сказать? — прервал молчание Мухаметов, облизнув губы. — Раньше я жил с матерью, если помните. Потом поехал в Клиновку, женился там, но прожил с женой недолго. Не поладили мы, уехал я от нее. Теперь вот один…
— И не нашли ничего лучшего, как бродить по лесу?
Мухаметов долго молчал, потом махнул рукой и сказал, тихонько всхлипнув:
— Да чего уж там. Арестуйте сразу, и весь сказ!
— Арестовать? — припал к столу Мустафин. — За что?
— Преступник я. Ребенка убил…