Страница 19 из 36
— С каким-нибудь делом?
— Нет, у него были именины.
— Его адрес?
— Улица Пушкина, дом девять, квартира пять.
— Кто еще там был?
— Его знакомые. Я их не знаю.
— Во сколько ушли от Кузьмина?
— Около двенадцати ночи.
— Шли пешком?
— Нет, ехал на велосипеде.
— Во сколько вернулись домой?
— В четыре утра.
— Так поздно?
Краснов был спокоен. И тем не менее рука его потянулась к пачке с папиросами. Он прикурил, посмотрел на свои ободранные руки и сказал:
— Упал я в поле. Когда домой возвращался.
— Где ваш велосипед?
Краснов пожал плечами:
— Не знаю. Помню, заходил в какую-то лесопосадку. Может, там и оставил.
— Туманно… — с подозрением посмотрел на него следователь. И так как допрашиваемый молчал, добавил: — Придется до выяснения некоторых обстоятельств вас задержать.
— Дело ваше… — стал медленно подниматься с топчана Краснов.
— Опять что-нибудь натворил? О, боже! — всхлипнула жена, когда его стали уводить из дома.
Краснов повернул к ней угрюмое бородатое лицо и процедил сквозь зубы:
— Разберутся…
Кузьмин показал: Краснов пришел к нему в девятом часу, когда за столом уже вовсю царило веселье. Пожурив племянника за опоздание, он усадил его за стол и налил стакан водки.
— До дна. Не будешь в другой раз опаздывать!
В это время к Кузьмину подошла жена и сказала, что в прихожей ждет человек. Нежданным гостем оказался сослуживец Виктор Симонов.
Накануне Симонов с его помощью приобрел мотоцикл с коляской, и хозяин сразу догадался: приход сослуживца связан с этой покупкой.
— Извини, что не ко времени, но я пришел рассчитаться, — сказал Виктор. — Но сначала… сначала возьми гостинчик в честь твоего дня… Армянский. Только что прихватил случайно в магазине. — Он извлек из кармана бутылку коньяка и с видом, не терпящим возражения, сунул ее Кузьмину в руки. Тут же вытащил из внутреннего кармана пиджака туго набитый бумажник. — А это за мотоцикл. Отдашь кому следует. Потом все оформим как надо. Мотоцикл хороший. А то ведь всякое…
— Ну-ну! — остановил его Кузьмин. — Не время и не место для таких операций. Рассчитаешься в конторе завтра сам.
Он пригласил гостя в зал. За столом разговорились. Симонов с горечью поведал ему, что неделю назад вернулся из заключения его двоюродный брат Федька Леонов, которого он устроил на завод, но, проработав два дня, Федька запил и больше не появлялся.
— И когда только непутевый ума наберется, — ругал Виктор брата.
Сидящий напротив него Краснов, чьи глаза уже были мутными от хмельного, заметил со злостью:
— Ишь ты, умник какой выискался!
Гости стали расходиться лишь к полуночи. Кузьмин вызвался было проводить Симонова, но тот рассмеялся.
— Что ты, я и сам дойду. А если кому вздумается поперек пути встать, так бог меня силой не обидел…
Проводив гостей, Кузьмин не спеша вернулся в дом и, заметив отсутствие племянника, спросил у жены, куда он подевался.
Жена удивленно посмотрела на него.
— Ты что, не заметил? Он сразу ушел… вслед за этим… Симоновым.
Прокурор медленно листал дело. Время от времени задерживался на той или другой странице, то хмуря, то вскидывая вверх свои густые, нависшие над глазами брови.
Брагин с вниманием следил за ним.
Вот прокурор прервал чтение, вздохнул и сказал, подняв убеленную сединою голову:
— Скажите, Андрей Павлович, ваш вывод о причастности Краснова к убийству окончательный?
— Видите ли, Нияз Ахметович, — ответил Брагин после некоторого молчания. — Я не берусь, в категорической форме утверждать, что Краснов — убийца. Но многое, очень многое заставляет думать о его причастности к этому преступлению. Еще только вчера я терзался сомнениями. Но сейчас, когда выяснилось, что на именинах у Кузьмина были и Симонов, и Краснов, причем последний исчез сразу после ухода Симонова, сомнения мои рассеялись.
Выслушав следователя, Шигапов снова склонился над делом. Тонкие губы его напряженно сжались. Он перевернул несколько листов и испытующе посмотрел на следователя:
— Но ведь, скажем, тот же Кириллов не опознал Краснова. Не дал положительных результатов и обыск.
— Да, Кириллов полагает, что Краснов ниже ростом и выглядит значительно моложе бородача. Но следует учесть, однако, что в первичных показаниях Кириллов не смог дать детального описания бородача. Он не запомнил как следует даже его одежды.
— Гм… — задумался Шигапов. — Ну, а что удалось узнать о связях Краснова с Бодягой?
— Жена и соседи утверждают, что никто из посторонних в доме у Красновых не появлялся. Но открылось одно обстоятельство… — Брагин раскрыл папку и, вынув оттуда телеграмму, протянул ее прокурору. — Вот, получил сегодня от Крутикова. Оказывается, Краснов когда-то отбывал наказание в одной колонии с Бодягой.
Прокурор долго смотрел на телеграмму. Потом вложил ее в дело и снова обратил свой взгляд на Брагина.
— Против Краснова, действительно, свидетельствует многое, — сказал он. — Но давайте попробуем рассудить так. Нам известно, что в прошлом Краснов трижды судим за грабежи и кражи. Это настораживает, несомненно. Но вместе с тем напоминает нам: у Краснова большой опыт. Впрочем, он уже доказал это. Я помню его дело об ограблении колхозной кассы в Шумиловке. Почти полгода нам пришлось тогда гадать на кофейной гуще… А теперь посмотрите: в двенадцать от Кузьминых уходит Симонов. Следом исчезает Краснов. Вскоре после этого Симонова находят ограбленным и убитым. Не слишком ли примитивно для такого уголовника, как Краснов? Да и старт на велосипеде, честно говоря, выглядит несколько комично. Кстати, нашли ли его велосипед?
— Нашли. Лежал в лесопосадке, недалеко от дороги. Вот только не удалось установить место падения. Все размыло дождем.
Прокурор чуть прищурил глаза.
— Ну, а этот лодочник. Откуда ему стали известны такие подробности о похождениях Краснова в ту ночь?
— Да деревня ведь… Соседство, всякие разговоры… — повел плечами Брагин.
— Нет-нет, это обстоятельство надо…
Телефонный звонок не дал ему договорить. Шигапов поднял трубку.
— Слушаю, — сразу же нахмурил брови. — Где? Когда стало известно? Хорошо. Сейчас прибудет Брагин.
Он положил трубку.
— Звонил участковый инспектор Егоров. На Тихой утонул человек. Придется выезжать тебе…
На берегу толпился народ. Несколько человек, стоя по пояс в воде, шарили по дну реки длинными баграми. Выстроившиеся у воды деревенские бабы всячески поучали их, шумя, как стая встревоженных гусей.
Из толпы навстречу Брагину и Крутикову вышел участковый инспектор Егоров. Подал Брагину старую намокшую фуфайку и коротко проинформировал:
— Исчез лодочник Дудин. Его одежда. Нашли утром на берегу, — показал он рукой на кусты. — Там вон лодка…
Брагин и Крутиков узнали ее без труда. На этой лодке пасечник подплывал к ним два дня назад во время рыбалки. На дне лодки лежало сломанное весло. Неподалеку, у самой воды, валялся кирзовый сапог.
— Это все? — спросил Брагин, осмотрев лодку.
— Да, чуть не забыл! — спохватился Егоров. Он повернулся к песчаной косе: — Принесите-ка пиджак!
Босоногий мальчишка подбежал к участковому и протянул мокрый скомканный пиджак. Егоров развернул его и тоже отдал следователю:
— Это его. Только что вытащили из воды…
Сфотографировав место происшествия и составив протокол, Брагин сказал участковому:
— Мы еще вернемся сюда. А сейчас я хотел бы взглянуть на дом Дудина.
Вместе с начальником уголовного розыска, председателем сельсовета и двумя женщинами, одна из которых — соседка Дудина, прошли в открытую настежь калитку. Посреди небольшого дворика стояла старенькая покосившаяся избушка. Стекла на окнах серые от пыли, ставни в трещинах. Со стен местами свисала позеленевшая пакля.
— Вот это и есть хижина Дудина, — сказал председатель и, покачав головой, добавил: — Срам какой… А ведь предлагали построить приличный дом.