Страница 16 из 36
— Добрый день, капитан! — с улыбкой произнес он.
— А, день добрый, старина! — отозвался начальник отдела уголовное розыска Крутиков. — Бьюсь об заклад, у тебя есть новости!
— Ты не ошибся. Только что получил материалы экспертизы…
— Что ты говоришь?
— Да. Они передо мной.
Следователь услышал, как пальцы Крутикова нетерпеливо забарабанили по трубке. На какое-то мгновение он представил лицо капитана, широкое, скуластое, с черными, живыми глазами. По этим глазам, всегда веселым, выражающим неиссякаемую энергию, Брагин, наверное, отличил бы Крутикова среди сотен людей, пусть даже внешне схожих с ним. В молодости Крутиков увлеченно занимался классической борьбой, даже достиг немалых успехов в этом виде спорта, но вскоре женился, и жена, как он сам любил выражаться в ее присутствии, «положила его на лопатки окончательно…»
— Да говори же, не тяни за душу! — раздалось на конце провода.
— Ты знаешь, кто оставил «автограф» на бумажнике убитого? — сказал Брагин, гася сигарету. — Не догадываешься? Оказывается, сам Бодяга к нам в гости пожаловал!
— Да ну?
— Вот тебе и ну. Сравнили отпечатки. Полное совпадение с большим пальцем левой руки! Ты представляешь? Есть еще данные… Было бы неплохо, если бы заглянул ко мне…
— Хорошо. Минут через десять буду.
Положив трубку, Брагин встал и прошелся по комнате. Итак, установлена личность убийцы. Точнее, одного из убийц. Теперь можно сказать уверенно: преступление совершено с целью ограбления.
Тревожной была последняя неделя. Один за другим два нападения на прохожих. Затем кража денег из кассы строительно-монтажного управления и, наконец, это последнее дело… Связь между преступлениями Брагин уловил сразу. Но данные о преступниках были весьма скудные. Грабители действовали внезапно и дерзко. Настолько внезапно, что ни один из потерпевших не смог сколько-нибудь вразумительно описать их внешность. А из допрошенных свидетелей только одна, случайно выглянувшая из окна старуха, утверждала, что у одного из грабителей была борода. Но если это так, то кто он, этот бородач? Где сейчас укрываются убийцы? Какие еще злодеяния они замышляют?
Походив по кабинету, следователь устало опустился в кресло. Мысли его вновь и вновь возвращались к взбудоражившему и поднявшему всех на ноги происшествию на улице Кривой…
…Кириллов возвращался домой поздно ночью. Он уже сворачивал в свой переулок, когда впереди вдруг, где-то совсем близко, раздался выстрел. Из переулка донеслись голоса, крики, тут же грянул второй выстрел. Затем послышался топот, неровный, угасающий, и все стихло.
Кириллов долго стоял, не решаясь заглянуть за угол. Но страх все более уступал любопытству. И когда он, выйдя из-за своего укрытия, решительно направился в глубь переулка, то увидел, что на тротуаре лежит человек. «Убитый!» — с тревогой подумал Кириллов и подошел ближе.
Да, он не ошибся. На тротуаре, распластав руки, лежал мертвый человек. Широко раскрытые, будто застекленевшие от лунного света глаза смотрели на него с коварной усмешкой. Рука сжимала нож…
Обуреваемый страхом, Кириллов бросился было бежать, но не успел сделать несколько шагов, как споткнулся о чье-то тело, которое сразу не заметил, и упал, больно ударившись об асфальт. Руки ощутили под собой кровь…
В убитых опознали начальника цеха одного из местных заводов Виктора Симонова и его двоюродного брата Федора Леонова, возвратившегося недавно из заключения.
Осмотр места происшествия продолжался почти до утра. Брагин и помогавшие ему оперативные работники милиции приняли неотложные меры. Была организована погоня «по горячим следам», но безуспешно. Сотрудники уголовного розыска пустили служебную собаку. Тоже тщетно. Следы затерялись в трехстах метрах от места происшествия на территории городского рынка. То единственное, чем мог утешить себя следователь, представлял пустой кожаный бумажник, обнаруженный возле трупа Симонова. Узнать, кому он принадлежал, оказалось делом нетрудным. Жена Симонова, которую тотчас известили о происшедшем, увидев бумажник, лишь простонала: «Из-за денег несчастного…»
Допрос свидетеля Кириллова, который начал следователь сразу же, сначала не содержал в себе ничего полезного. Не в меру испуганный, свидетель без конца повторял одно и то же, рассказывая сбивчиво, как возвращался домой, как услышал выстрелы, как обнаружил убитых, пока… пока не упомянул о пивной, где коротал тот вечер.
Это сообщение насторожило следователя.
— Вы ничего там особенного не заметили? — спросил он.
И тут Кириллов оживился, заговорил свободно и уверенно, забыв, казалось о пережитом:
— В пивной? Да все было, как вчера, как раньше, как год назад… Вот только разве один тип… Расстроен был чем-то бедняга. Все стоял в углу возле столика и тянул кружку за кружкой. А как выскреб из кармана последнюю мелочь, то руганулся так, что стены дрогнули. А потом вдруг стал плакать, жаловаться на свою жизнь. Никто, мол, его не уважает, и за человека считать не хочет. Видать, не дошел еще до кондиции… Я хотел было помочь ему по-братски, а тут подходит к нему какой-то бородатый, показывает бутылку водки и начинает этак по-дружески, по-свойски что-то говорить. Тот, гляжу, успокоился, притих. А потом и вовсе сдружились. Разговор у них пошел…
— О чем же они говорили?
— Да бог их знает. В пивной стоял шум…
— А не скажете ли, сколько примерно лет бородатому и как он был одет?
Кириллов задумался.
— Сколько лет, не скажу. А одежда… По-моему, он был в пиджаке. То ли сером, то ли синем…
— Ну, а что было дальше?
— Потом бородатый ушел.
— Ушел? Куда?
— К своему столику, конечно.
— Почему, конечно?
— Да потому, что там его ожидал приятель. Собутыльник — так будет правильней, наверное.
— Тоже бородач?
— Не знаю, — пожал плечами Кириллов. — Он стоял спиной ко мне. Коренастый такой, широкоплечий. В кожаной куртке. Это я запомнил точно. Я сам собираюсь такую купить.
— Ну, а потом. Что было потом?
— Я просто перестал обращать на них внимание. Побыл там еще немного и пошел в кино…
После допроса следователь повел Кириллова в морг. Там быстренько все подготовили для опознания.
Брагин подошел к столу, на котором лежал покойник, и, откинув простыню, кивнул Кириллову:
— Подойдите сюда!
Посмотрев на убитого, Кириллов поморщился и отрицательно покачал головой. Стоявший в стороне судебный медик по знаку Брагина снял покрывало со второй кушетки, на которой покоился труп Леонова.
Кириллов несмело подошел к кушетке, и лицо его еще более побледнело. Некоторое время он стоял, не отрывая глаз от покойника, а затем сдавленно произнес:
— Да, это он… К нему в пивной подходил бородатый…
Как показало вскрытие, и Симонов, и Леонов оба убиты из короткоствольного дробового оружия — «обреза».
— Похоже, стреляли два человека и с разных позиций, — констатировал судебно-медицинский эксперт.
Это было все, чем располагал Брагин до сегодняшнего дня.
Теперь же он знал: перед ним опытный, ловкий, коварный противник. Судя по всему, борьба предстоит тяжелая. Как скоро и чем она завершится?
Брагин вспомнил своего старшего друга и наставника следователя Каретникова, с которым познакомился еще на практике, будучи студентом юридического института. Странный человек… Всем он почему-то казался неуклюжим и тяжелым на подъем. Забавно было видеть, как этот высокий плечистый дядька заваривал в кабинете кофе, а затем, причмокивая, пил его, разглядывая одновременно какое-нибудь вещественное доказательство вроде ножа или кастета. Однако работал Каретников как одержимый. Обладал удивительной выдержкой и был непревзойденным мастером «по раскалыванию» преступников.
«Формула следственной работы, брат ты мой, это — вчера, сегодня и завтра… — любил поучать Каретников молодых и тут же принимался рассуждать: — Вот скажи, что ты сделал сегодня? Произвел обыск? Хорошо. А сделал ты это потому, что узнал: похищенные вчера вещи — в квартире подозреваемого. Ведь так, не правда ль? А завтра ты наверняка предъявишь изъятые вещи для опознания или, скажем, назначишь товароведческую экспертизу. Так вот и дальше… А попробуй замкнуться в рамках сегодняшнего дня, зачеркнув вчерашний и пренебрежительно оттолкнув завтрашний. Запутаешься. Запутаешься, как муха в паутине, и не раскроешь преступление. А его раскрыть надо. Надо, друг мой, чего бы нам это ни стоило…»