Страница 99 из 104
Моррис Россаби приводит анализ монгольской системы правления в своем «Хубилай-хане». Тот же автор оценивает роль мусульман в династии Юань в работе «Мусульмане в ранней династии Юань» и в книге «Китай под властью монголов». Россаби пишет: «Мусульмане, служившие промежуточным звеном между монголами и их китайскими подданными, были весьма полезны, но в то же время возбуждали гнев и завоевателей, и завоеванных». Он также предполагает, что «монголы, сознательно или бессознательно, использовали мусульман в качестве козлов отпущения, отвлекая от себя ненависть китайцев».
Дело Ахмада не раз вызывало недоразумения в литературе о Марко Поло. Некоторые источники говорят о министре по имени По-Ло, вовлеченном в скандал. Например, Юл и Кордье пишут: «Приятно видеть, что присутствие мессера Марко и его похвальное поведение в этом случае не забыто в китайских хрониках». «Император… пожелал, чтобы Поло, консультант при тайном совете, объяснил причины, приведшие Ванчу к совершению убийства. Поло смело говорил о преступлениях и гнете Ахмада, вызвавших ненависть к нему по всей империи. Глаза императора открылись, и он восхвалил отвагу Ванчу». Однако Моул (в «Кинсае») показывает, что чиновник по имени По-ло был не нашим Марко, а скорее, китайцем. Нам неизвестно, как называли Марко Поло при монгольском дворе, в Китае и в монгольских хрониках. Отсутствуют сообщения, что он предупреждал Хубилай-хана о предательстве Ахмада или играл активную роль в падении министра, хотя его отчет о событиях и точен.
В книге «На службе у Хубилай-хана» под ред. Игора де Рачевилца приводится лучшее из описаний возвышения и падения Ахмада на английском языке. X. Франк в своей статье основывается на китайских источниках, а также на сведениях персидского историка Рашид ад-Дина. Еще один рассказ о возвышении и падении Ахмада присутствует в «Путешествии Марко Поло в Ксанаду с Хубилай-ханом» Р. П. Листера. В «Монголах», по слухам, относившихся к любимым книгам Теодора Рузвельта, Иеремия Куртин пересказывает эпизод с Ахмадом и Санга.
Марко относит заговор Наяна и Кайду к 1286 году, но здесь он, как видно, опять затрудняется с переводом китайского или монгольского лунного календаря в юлианский календарь. Описание мятежа приводится в примечаниях к изданию Потье. Судьба монгольских сил вторжения описана Россаби в «Хубилай-хане».
Относительно вопроса, что подразумевалось под «Индией», см. Юл и Кордье. Дополнительные комментарии о финальной стадии путешествия Марко можно найти в книге Харта «Марко Поло». Подробную и спорную дискуссию о духовных исканиях Марко и эволюции его верований см. у Марио Буссали в «La Grande Asia di Marco Polo» и в «Marco Polo, Venezia e l’Oriente» Дзорци.
Марко связывает Святого Фому с «людьми, называемыми гави», у которых в обычае сидеть на коврах. «Когда спрашивают, почему они так делают, — сообщает Марко, — они отвечают: потому что… мы происходим из земли и в землю должны вернуться». Несмотря на пассивность этого народа, Марко утверждает, что гави «давным-давно убили апостола мастера Святого Фому». За это деяние «никто не может войти в место, где находится тело мастера Святого Фомы, в маленьком селении в провинции Маабар». Марко замечает: «Двадцать и более человек не смогут затащить одного гави в место, где похоронено тело мастера Святого Фомы, потому что это место, благостью святого тела, не принимает их». Понимая, что это утверждение нуждается в пояснении, Марко добавляет: «Они говорят, что пробовали, и что одного из названных гави много людей тащили к месту, где похоронено тело Святого Фомы, и никакой силой не могли его сдвинуть. И это особое чудо Господа нашего показывает почтение к святейшему апостолу».
Желающие узнать о современных исследованиях могут прибегнуть к книге Элейн Раджел «Вне веры. Тайная часовня Фомы». Влияние буддизма на монголов объясняется в книге Джанроберто Скарция «I Mongoli ес Пгап» и в «Venizia е l’Oriente» Дзорци. А комментарии по поводу отношения Марко Поло к буддизму можно найти в издании Потье и в «Азии Марко Поло» Ольшки.
Мне хочется поблагодарить Патрика Райана за пояснения относительно религиозной истории и традиций Занзибара.
Харт в примечаниях к «Марко Поло» приводит общепринятое объяснение значения имени Кокачин. Моя версия основывается на убедительном анализе профессора С. Цолмона из Улан-Батора, сделанном 15 июня 2005 года, поскольку он больше опирается на монгольский язык и обычаи. Фрэнсис Вудмен Кливе приводит исчерпывающий список источников по путешествию Кока-чин в «Китайских источниках, относящихся к отъезду Марко Поло из Китая, и персидских источниках, относящихся к его прибытию в Персию». Последняя стадия путешествия Марко красочно описана Майком Эдвардсом в «Национальной географии» за июль 2001.
Лучшим, если и не вполне надежным источником сведений о жизни Марко Поло после возвращения из Китая являются труды видного венецианского чиновника и географа Джамбаттисты Рамузио. Рамузио назвал свою трехтомную компиляцию работ известных путешественников «Navigazioni е viaggi» (Странствия по суше и по морю). В первую очередь он пользовался сообщениями Марко Поло, таким образом канонизировав их. Хорошо осведомленный Рамузио писал, что, по его мнению, первая копия рукописи Марко была составлена на латыни. Свой перевод Рамузио основывал на этой копии, используя и несколько других.
Хотя труд Рамузио выглядит вполне научным, он, вместо того чтобы основываться исключительно на фактах, взахлеб повторяет и приукрашивает предания о Марко Поло. Рамузио поясняет: «Поскольку, непрестанно повторяя истории об изобильной жизни великого хана, он утверждал, что его доход составляет от десяти до пятнадцати миллионов золотом, а описывая богатства других стран, всегда исчислял их миллионами, ему дали прозвище мессер Марко Милиони, и такое именование я видел в официальных книгах Республики, и его дом с тех пор все называли Корте дель Милиони». Так он зовется и по сей день.
История возвращения Марко пересказана в книге Харта «Марко Поло». Замечания Рамузио об «очаровательном и щедром» Марко Поло приводятся в той же книге.
Лучшая из англоязычных работ об испытаниях, перенесенных Республикой, — «История Венеции» Джона Юлиуса Норвича. «За прошедшие двадцать лет им, казалось, ничто не удавалось, — пишет он. — Они терпели поражения в сражениях на море и на суше, несли серьезные потери. Они вынуждены были бессильно наблюдать, как враги вторгаются даже в пределы лагуны. Их соседи, от которых зависела их торговля, были в большей или меньшей степени враждебны им. На Крите, главной их колонии, вновь начался мятеж. Они впали в уныние, что чрезвычайно опасно для души, пережив отлучение от церкви, ужасы землетрясения и наводнения».
Самый полный отчет о жизни Рустичелло из Пизы дал Джорджо дель Гуерра в «Rustichello da Pisa». Подробнее об успехах Рустичелло в жанре рыцарских романов см. Фабриццио Синье «И romanzo arturiano di Rustichello da Pisa». Джон Ларнер в книге «Марко Поло и открытие мира» дает точный анализ сильных и слабых сторон Рустичелло.
Издавна предполагалось, что Рустичелло и Марко составляли оригинал своего произведения на латыни или, возможно, на итальянском диалекте, но теперь ученые согласились, что языком оригинала был французский. В подтверждение они цитируют замечание бенедиктинца, известного как Джон Лонг из Ипра; в 1350 году тот писал, что книга Марко изначально составлена «на французском просторечье». Юл и Кордье невысоко оценивают лингвистические способности Рустичелло. «Автор не в ладах с правилами французской грамматики, путает субъект и объект, числа, наклонения и времена, — жалуются они. — Он постоянно вставляет итальянские слова, иногда неуклюже офранцуженные». Эти грамматические и лингвистические особенности согласуются с представлением о венецианском путешественнике, диктующем свои впечатления тосканскому романисту, который записывает их на французском: «на языке, чужом для обоих».