Они поклялись победить

Отдав приказ, Голубятников повернулся к начальнику штаба:

– Ступай-ка ты, Сергей Станиславович, в роты и лично проконтролируй подготовку подразделений. Надо быстро разобраться с гранатометчиками, чтобы с ними были помощники, выстрелы… Помоги подобрать позиции, особенно для ПТУРов. Напомни наводчикам, что при пуске с установки ракета проседает на 20 сантиметров. А то поставят установку на стол в комнате дома, не учтя данного фактора, и всадят ракету не в танк, а в стену ниже окна. В общем, контроль над исполнением отданного приказа – на тебе!

– Я все понял. Разреши идти, командир?

– Давай, Серега! И быстро! Сейчас нам все надо делать максимально быстро. Наверняка – если только, конечно, полевой командир не блефует – танки духов уже готовы к бою и находятся где-то рядом.

Проводив начальника штаба и прикурив сигарету, Голубятников задумался. Хоть и сказал Святослав сержанту-парламентеру, что ему есть чем встретить танки и плевать он хотел на ультиматумы боевиков, на душе было тревожно. А вот чего не было, так это уверенности в том, что его бойцам удастся отбить атаку вражеской танковой роты. Если танки пойдут нахрапом, по всем направлениям, да еще ведя огонь из пушек с ходу, то делов наделают много. Еще хуже, если до атаки встанут на позиции ведения огня, не входя в зону досягаемости РПГ-7, основного противотанкового оружия батальона. А ПТУРы, как ни маскируй, духи обнаружат после первых же пусков. Ну, сожгут они четыре машины. И все! Тут же попадут под обстрел оставшихся неповрежденными танков. Да, угроза нависла серьезная. И навстречу танкам расчеты РПГ-7 не вышлешь: кругом боевики. Постреляют ребят в минуты…

Сигналом вызова сработала радиостанция Р-159.

– Товарищ подполковник, вас вызывает командир артиллерийской батареи! – доложил рядовой-связист.

– Да?

– Я вот что подумал: а не подогнать ли мне к вам свои самоходки? У меня же в каждой машине по пять кумулятивных снарядов.

– Идея хорошая, но невыполнимая. Укрыть мне вас негде. И я не могу рисковать потерей артиллерийской батареи. Так что сиди в парке. Будешь оттуда продолжать поддерживать нас огнем.

– Тогда считаю целесообразным убрать корректировщика с КНП и отправить либо к Вьюге, либо к Рыбаку. Пусть работает самостоятельно.

– Посмотрим!

– Как думаете, когда духи подтянут танки?

– Об этом ты у Дудаева спроси. Попроси связистов выйти на Белый дом и лично Дудаева. Может, ответит?

– Я все понял! Батарея к бою готова.

– До связи!

Рев двигателей подходящих со стороны Дома правительства танков раздался где-то через полчаса. Голубятников произвольно поежился, отдал команду связисту вызвать командиров боевых рот и артбатареи, приказал подготовиться к отражению танковой атаки. Вскоре Стрельцов, исполнявший обязанности командира 8-й парашютно-десантной роты, доложил, что по улице, где находится Департамент государственной безопасности, на запад прошел танк. Спустя некоторое время Т-72 прогрохотал назад, на восток.

– Почему не ударили по нему из ПТУРов? – спросил Голубятников.

– Не разобрали, что это за «коробка», – ответил старший лейтенант. – Может, наши выслали на поддержку танковое подразделение?

– Я бы знал об этом.

– Командир, танк вновь нарисовался, встал прямо напротив здания КНП. Черт! На башне написано «Аллах акбар». Чеченский танк!

– Так рви его!

– Не успеваю, он скрылся за домом.

– Держи улицу. Только по ней духи могут пустить часть танков для уничтожения позиций твоей роты.

– Принял.

Тут же прошли доклады командира 7-й парашютно-десантной и разведывательной рот. Телинский доложил, что один танк встал у здания строящейся гостиницы. Кошерев сообщил, что еще один танк занял позицию между высотным домом и восточным частным сектором. И буквально спустя какие-то секунды танки открыли огонь. Наиболее интенсивному обстрелу подвергся дом, где размещались разведчики. В течение нескольких минут танк практически снес верхний этаж здания.

Ответный пуск ПТУР не принес результатов. Ракета разорвалась, попав в стену гостиницы, – наводчик ошибся на каких-то полметра. А вот бойцы 7-й роты сумели поджечь танк, начавший сближение с объектом. Впрочем, по нему били не только гранатометчики роты Кошерева, но и расчеты 8-й, 9-й и разведывательной рот. Как бы то ни было, один танк из трех удалось подбить, и уже это было неплохо.

Из парка имени Ленина ударили «Ноны». Корректировщик, оставшийся на КНП, откуда мог оценивать всю общую обстановку, передал координаты позиций двух оставшихся танков. Голубятников приказал перенацелить расчет пусковой установки противотанковых управляемых ракет 7-й роты на танк у гостиницы. Т-72, стоявший на перекрестке недалеко от здания Департамента госбезопасности, неожиданно пошел вперед по улице, сближаясь с плацдармом. По нему ударил ПТУР 8-й роты. Мимо. Да, признаться, и попасть в танк было сложно. Разрывы мин артбатареи создали достаточно плотную дымовую завесу, и Т-72, маневрируя, насколько это позволяла ширина улицы, беспрерывно вел огонь из пушки и спаренного с ней пулемета.

Оставалась установка 9-й роты, так как после выстрела расчету 8-й роты пришлось быстро уходить с позиции. И сделали это десантники вовремя. Задержись бойцы на секунды – остались бы на этой позиции навсегда: вражеский танк положил снаряд точно в место, откуда по нему была выпушена ПТУР. Но расчет установки роты капитана Боревича не видел цели. Танк находился за соседним домом. Не могли ударить по нему и гранатометчики 9-й, разведывательной и 7-й рот. И только стрелки роты старшего лейтенанта Стрельцова продолжали вести бой с танком. Но тот, словно заколдованный, продолжал сближение с позициями 8-й роты и встал на выходе из зоны прикрытия западной пятиэтажки 1-го привокзального квартала. А по разведчикам продолжал вести огонь танк, оставшийся у гостиницы, методично разрушая здание.

Голубятников, оставшийся на КНП, несмотря на реальную угрозу быть уничтоженным выстрелом танка, приказал начальнику штаба и охране покинуть здание, а связисту отойти в коридор. Из командного пункта отошли и находившиеся там ранее подполковник Юрченков, майор Жураев – зам по воспитательной работе полка, майор Корсаров – заместитель по вооружению, майор Холодов – зам по воспитательной работе батальона и особист майор Лифанов. Старшие офицеры рассредоточились на позициях обороны здания. Комбат видел, как бьют по танку гранатометчики Стрельцова. Выстрелы проходили в сантиметрах от башни, взрывались перед танком, ложились в стороне от него, но ни один так и не попал в цель. Голубятников чертыхнулся:

– Да что за твою мать! Ослепли стрелки, что ли?

Такого еще никогда не бывало: столько выстрелов и ни одного попадания! И расстояние до танка метров двести. Он находился в зоне поражения гранатометов РПГ-7 и стоял открыто. И гранатометчики – ребята опытные, на полигоне подобные цели разрывали с первого выстрела. Сейчас же чечены словно невидимую преграду перед своим Т-72 выставили.

Но на самом деле причина неуязвимости чеченского танка была в другом: в ведении массированного огня из пушки и пулеметов. Гранатометчики вынужденно меняли позиции, отходя от здания. А танк все стрелял. Голубятников принял решение, схватил автомат, выбежал из помещения командного пункта и крикнул связисту сержанту Выдрину:

– За мной!

Спустился со второго этажа, выскочил на улицу, перебежал в соседнее двухэтажное здание, где находился командный пункт командира 8-й парашютно-десантной роты. Комбата встретил Стрельцов.

– В чем дело, старший лейтенант? – спросил Голубятников. – Почему вражеский танк, прямой наводкой спокойно расстреливающий твои позиции, до сих пор не уничтожен?

– Да чертовщина какая-то происходит с этой «коробкой», товарищ подполковник, – ответил Стрельцов. – Парни бьют из гранатометов, и все без толку. Хорошо еще, что потерь у нас нет.

– Пока нет! Но они будут, и немалые. Подойдет еще пара «гробов», вот тогда они устроят нам веселую карусель… Гранатомет мне, быстро! И бойца с выстрелами!