Страница 2 из 10
– Кстати, а что происходит у Кошерева?
– 7-я рота атакована группой боевиков примерной численностью 20–25 человек. Духи в ходе атаки продолжают активно использовать гранатометы, как РПГ-7, так и «Мухи».
– Откуда наступает противник?
– Со стороны восточного частного сектора и соседнего квартала.
– Ясно! Значит, артналет особого ущерба чеченам не нанес?
– Кто знает, командир? Очевидно, что штурм плацдарма изначально в штабе Дудаева планировался, а вот какие силы были брошены на нас, неизвестно. Думаю, позже ситуация прояснится.
– Видно, Дудаев решил всерьез заняться нами… Ну, что ж, посмотрим, насколько это у него получится.
– Да не получится у него ни хрена.
– Конечно, не получится, – улыбнулся Голубятников. – Это ему не пехоту из засады жечь.
Первый взвод 7-й роты старшего лейтенанта Лихолетова занимал позиции на первом этаже недостроенного нового вокзала Грозного. Точнее, само здание было поднято, оставалась внутренняя и внешняя отделка, но работам помешала война. Утренний штурм нового вокзала начинался, как и общая атака духов, с криков чеченцев, предлагавших десантникам сдаться. Боевики обещали пропустить роту к парку Ленина даже с оружием, но солдаты и офицеры уже знали цену таким обещаниям. На предложение сепаратистов ответили огнем автоматов. Гранатометный обстрел, хоть и велся достаточно массированно, но ни потерь не нанес, ни паники среди солдат не вызвал. Поэтому и первая атака боевиков после обстрела сразу же захлебнулась. И в этом была немалая заслуга рядовых Шохина и Артюшина.
Командир взвода определил друзьям позицию на правом фланге здания. Шохин получил пулемет ПКМ. В ходе штурма привокзальной площади десантникам удалось захватить большое количество трофейного оружия, в том числе пулеметы ПКМ, снайперские винтовки СВД, гранатометы РПГ-7 и «Мухи», автоматические гранатометы АГС. После выполнения всех поставленных боевых задач батальон Голубятникова сдал по ведомости 147 единиц трофейного оружия. Артюшин, кроме штатного АКС-74, вооружился «Мухой». Замаскировав огневую точку строительным мусором, бойцы внимательно отслеживали ситуацию. Шохин увидел боевика, вышедшего к окраине частных домов. Позвал Артюшина, который курил, присев на корточки в углу небольшой комнаты:
– Миха! Дух нарисовался! На окраине частных домов.
Артюшин спокойно, выпустив к потолку несколько колец дыма, поинтересовался:
– Че делает этот дух?
– У него рупор!
– Чего?
– Рупор! Ну, труба такая, конусная. Чтобы базар далеко слышен был.
– Ну, всади ему очередь в этот рупор. А заодно и в пасть, пока орать не начал.
– Нельзя! – ответил Шохин. И повысил голос, взглянув на Артюшина: – Ты че, траву, что ли, куришь?
– Откуда?
– Хрен тебя знает! Говорю, дух объявился, а он сидит балдеет, как в чипке на выходной за кружкой пива.
– Так сказал же, всади в него очередь. Приказ какой был? Валить всех, кто войдет в сектор ответственности роты.
– Умный, да? Ну, завалю я этого духа и заодно позицию обнаружу! И подкинут чечены нам сюда пару выстрелов из РПГ.
– А от меня-то ты чего хочешь? Видишь духа, не хочешь валить, так любуйся им. Слушай, что базарить будет. Хотя их звездеж дебильный уже достал. Долбят одно и то же! Сдавайтесь, или на куски порежем. Че звездить? Иди сюда с тесаком, поглядим, кто кому кишки выпустит.
С улицы донесся мужской голос с заметным кавказским акцентом:
– Русские! Война кончился. Вы хороший воин, хороший солдат. Мы уважаем воин. Зачем бесполезно воевать? Зачем умирать? Нас много, и это наш земля. Мы свободный народ, вы свободный народ. Уходите и живите у себя как хотите. Мы будем жить здесь по нашим законам. Всем хорошо! Зачем драться? У вас дома матери, жены, невесты. Идите к ним. Я бригадный генерал, обещаю: если согласитесь уйти, то пропустим вас. Идите в парк, идите дальше. Уходите с оружием. Иначе… иначе вы все останетесь здесь, и ваши трупы будут жрать голодные собаки. Вы этого хотите? Командир! Зачем губишь свой солдат? Уходи! Живи! Зачем подыхать? Я даю три минута на размышления. Уже много солдат и офицер ушли из города. Вам не говорят об этом. Но это так! Всем будет лучше, если вы уйдете! Война кончился. Три минуты. Потом или жизнь, или смерть! Три минуты!
Где-то со второго или третьего этажа прогремели автоматные очереди.
Артюшин взглянул на Шохина:
– Наши с ходу ответ дали и без трех минут размышлений. Но ты понял, Толян, кто базарил? Бригадный генерал. Это тебе не халам-балам.
Шохин усмехнулся:
– Да у них каждый второй – генерал. Соберет банду рыл в пятьдесят и вешает себе генерала.
– Не-е, генерал это, генерал.
– Да ладно тебе! Вот наши – это генералы. А этот – чмо опущенное.
– Может, стоит его завалить? Давай я из автомата одиночным его сниму?!
– Не снимешь. За дом ушел.
– Козел! Чего молчал?
– Кто козел? Ты кого козлом назвал?!
– Ну, не тебя же. Понятно, архара, что базарил в рупор.
– А…
В комнату из коридора вошел командир 7-й роты капитан Кошерев. Бойцы поднялись, приняв положение «смирно». Ротный махнул рукой:
– Вольно! Расслабьтесь… пока. Слышали, что дух кричал?
– Слыхали, – ответил Артюшин. – А Шохин, тот даже видел этого казбека.
– Это правда? – взглянул ротный на Шохина.
– Так точно! Дух орал из двора третьего справа дома, укрывшись за деревом. Я хотел его снять, но потом решил, не стоит.
– Почему?
– Потому что если выстрелил, то обнаружил бы позицию.
Кошерев улыбнулся:
– Верное решение. Взводный посадил вас здесь не случайно. И пулеметом с гранатометом вооружил. Под вами – вход в подвал. Из подвала можно выйти практически в любое помещение. Что это означает, объяснять надо?
– Никак нет! – откликнулся Шохин.
– Духи подождут три минуты, а потом пойдут в атаку. Их в частном секторе полно. Видели рыл двадцать, но реально может быть гораздо больше. И им кровь из носу надо выбить нас с площади…
В это время здание содрогнулось от разрывов гранат. Боевики, выдержав паузу, начали гранатометный обстрел. Комнату сразу же заволокло пылью и гарью.
– Ну вот и началось! – сказал капитан. – Сначала обстрел, потом штурм. Смотрите, мужики, на вас лежит большая ответственность, вы любой ценой не должны допустить проникновения бандитов в подвал. Допустите – много ребят может полечь на этом вокзале. Ясно?
– Так точно, товарищ капитан! – ответили солдаты в один голос.
– Ну и молодцы. Я наверх. Помните, что сказал. Удачи!
Ротный ушел. Шохин взглянул на Артюшина:
– Понял? А ты говоришь…
– Чего я говорю?
– Ничего! К окну. На позицию!
– А че ты раскомандовался? Тебя что, старшим здесь назначили?
– Назначили!
– Кто?
– Хер в кожаном пальто! У меня пулемет, значит, я старший, а ты второй номер. И не будем делить должности. Задачу надо выполнять.
– Ладно, старший. А про подвал взводный не говорил…
– Да какая теперь разница?
– Водки бы, а, Толян? Для куража! Как раньше, на войне водку перед боем давали.
– Без водки, чую, весело будет…
– Это точно!
Бойцы заняли позицию у замаскированного окна. Гранатометный обстрел не утихал.
– И бьют, шакалы, откуда-то рядом, – проговорил Артюшин, – и ни одного стрелка не видать. Хотя…
Он напрягся.
– Ты чего? – спросил Шохин.
– Есть, Толян! Вижу духа с трубой.
– Где?
– Дом, откуда базарил ихний генерал, третий?
– Да!
– Гляди правее, за забором в кустах. Ну? Видишь?
Шохин разглядел молодого чеченца, поднявшего на плечо противотанковый гранатомет, проговорил:
– Вижу!
И тут же дал в гранатометчика короткую очередь. Десантник стрелял метко. Две пули ударили боевику в голову – в переносицу и в лоб, отбросив тело к дереву. Тот успел нажать на спуск, но задрав гранатомет вверх, и выстрел РПГ-7 ушел в небо.
– Есть! – заорал Шохин. – Дострелялся, сука! Как я его, Миха?