Страница 5 из 10
– Я все понял, товарищ подполковник! Пойду, с заместителями поздороваюсь.
– Давай! – отпустил комбат прапорщика.
Белов подошел к Кувшинину и Холодову. Они о чем-то переговорили, и прапорщик скрылся за деревьями. А группа управления отправилась обратно на плацдарм. Погода разгулялась, день выдался солнечным, теплым, оттого и настроение было приподнятым. Офицеры шли впереди, бойцы сопровождали их сзади. Перебросив ящик с одной руки в другую, Холодов сказал:
– Анекдот вспомнил, перед отправкой сюда один мужик в забегаловке рассказал. Не желаете послушать, господа офицеры?
– Давай свой анекдот! – улыбнулся Кувшинин.
– Короче! Решили наши «новые русские» слетать отдохнуть на острова в океане. Заказали самолет, водки с закусью набрали да мужика простого, Степаныча, как прислугу с собой захватили. Летят, в общем, и вдруг самолет затрясло, он стал снижаться. Нувориши ринулись со страха в кабину пилотов, узнать, что, мол, происходит. Те тоже в непонятке. Увидели какой-то остров и приземлились туда! Выходят наружу – кругом джунгли, куда попали, непонятно. Тут из зарослей племя выскакивает и окружает наших богатеев, потрясая копьями, нувориши еще больше перессали. А что делать? От дикарей выходит к ним старший. Вперед выходит вождь с кольцом в носу и спрашивает: кто такие, откуда? Наши отвечают, «новые русские» мы, значит, из России. Вождь обрадовался, русские – это хорошо, и говорит:
– Кто только не залетал сюда, а из России вы первые будете. Да вот только не повезло вам, ребята, племя-то у меня людоедов. Впрочем, не все так для вас плохо. Сделаете одно дело – отпущу. Проблема у нас – слон, символ нашего племени, раньше всегда веселый был, а теперь загрустил сильно, плачет и плачет. Как ни пытались и мы, и те, кто до вас прилетал, рассмешить его, ничего не получалось. Слон может от тоски погибнуть, а без него племени никак нельзя. В общем, если рассмешите слона, не только отпущу, но еще и золота дам, сколько унесете; ну а не рассмешите – не обессудьте, съедим вас вечером на ужин.
Нувориши заметались: что делать? Один к слону подходит, второй рожи корчит, третий анекдоты травит – все без толку. Только Степаныч сидит в сторонке, курит и улыбается. Попрыгали нувориши, но так и не удалось развеселить слона. Вождь вздохнул – вот и вы не смогли, придется отдать вас соплеменникам, таков порядок. Наши на колени – пощади, вождь. А абориген ни в какую – рад бы, да не могу. Молитесь перед смертью. Тут Степаныч встает, подходит к вождю и говорит: покажь, мол, золото. Крикнул вождь дикарям, чтобы мешки с золотом принесли. Мужик и спрашивает:
– Все это отдашь, если слон заржет?
– Да, только плачет он.
– Погоди и людей своих отведи подальше, сейчас твой слон кататься по поляне от смеха будет.
Подошел Степаныч к слону, поднял ему ухо, что-то сказал, и – о, чудо! – слон как заржет, и на землю, хобот кверху поднял, ногами дрыгает и смеется без удержу. Дикари оторопели – что за дела? Вождь к мужику:
– Слушай, что ты ему сказал? Отчего слон рассмеялся?
А мужик в ответ:
– Какая разница? Ты условия выставлял, я их выполнил, слон развеселился, отпускай хозяев да прикажи своим зулусам золото на борт грузить. Лететь пора.
В общем, отпустил вождь наших «новых русских». Те уже в воздухе на радостях мужика водкой упоили.
– И когда нам смеяться, Шура? – вздохнул Кувшинин.
– Да погоди ты, это только половина анекдота. Слушай дальше, все одно идти еще долго. Так вот, отдохнули нувориши месячишко на другом острове безлюдном и подались обратно в Россию. Но тут опять на полпути самолет затарахтел и совершил вынужденную посадку на тот же остров. К самолету тут же толпа дикарей подбежала. Впереди – вождь. Влетает в салон и спрашивает: где мужик, что слона развеселил? А тот как начал пить месяц назад, так все время не просыхал. Но очнулся, вылез из-за ящиков, опухший весь, говорит:
– Тута я, чего надо?
Вождь к нему. Мол, что хочешь, проси, все отдам, только успокой слона. Он до сих пор смеется, как бы не сдох!
– Баба мне давеча тут одна твоя приглянулась, – усмехнулся Степаныч. – Отдашь ее с мешком бриллиантов в придачу, решу твою проблему.
Вождь:
– Да хоть всех баб забирай, других у соседей отобьем, и алмазы – сколько хочешь, но сделай дело.
Нувориши притихли, сидят в креслах бледные, ждут, чем все закончится. А мужик сошел на землю, подошел к смеющемуся слону, опять поднял ему ухо и что-то сказал. Слон все смеется. Тогда мужик нагнул его башку и… слон заткнулся, а потом заревел. А Степаныч к вождю подходит.
– Вот и все, давай красотку и мешок алмазов.
– Без проблем, – отвечает вождь. – Я тебе еще и золото дам, только объясни, что ты слону говорил и чего показывал, что он то смеялся, то плакал?
– Все просто, вождь, – сказал мужик. – В первый раз я ему нашептал, что у меня член больше, чем у него. Он и рассмеялся. А второй раз показал свой член. Тут уже не до веселья стало.
– Все?! – Кувшинин даже приостановился от удивления.
– Все! Можете смеяться.
– А что, нормальный анекдот, – усмехнулся Голубятников, – только впереди что-то непонятное происходит.
Офицеры с группой сопровождения прошли по «коридору» метров двести, когда он первым увидел то, что больше походило на съемку фантастического боевика. А именно – группу из пяти человек, одетых в камуфляжи «день-ночь», то есть черно-белого раскраса, в сферах, бронежилетах, с оружием и биноклями. Бойцы группы были рассредоточены на небольшом пятачке слева от железной дороги, где перемещались десантники. Кто-то из них лежал за укрытием, кто-то стоял на колене, и у всех пятерых были карты, по которым они сверяли местность, прилегающую к привокзальной площади.
– А это что еще за терминаторы? – удивился майор Холодов.
– Да, ни дать ни взять бэтмены, и каждый под два метра ростом. Крепкие ребята, – добавил начальник штаба. – И на нас никакого внимания. Что за хрень, командир?
– А вот это мы сейчас узнаем! На всякий случай быть готовыми к обороне.
– Да тут кругом пехота, и эти пятеро скорее всего наши; духов сюда не пустили бы, – заметил Холодов.
– Быть в готовности к отражению нападения, – спокойно повторил приказ Голубятников.
Положив ящики на землю, все подошли вплотную к необычной группе, но на них по-прежнему не обратили никакого внимания.
– Привет, мужики! – поздоровался Голубятников. – Позвольте узнать, кто вы и чем так увлеченно занимаетесь?
Старший группы, не оборачиваясь, бросил через плечо:
– Привет! И ступайте своей дорогой, не мешайте.
– Так наша дорога лежит как раз туда, куда вы смотрите в бинокли. Мы пройдем, а вы сдуру нам в спину стрелять начнете.
Старший группы резко обернулся, и в его глазах Голубятников прочел недоумение.
– В смысле туда, куда мы смотрим? Там же привокзальная площадь?
– Ну? Верно, привокзальная площадь.
– Но она занята боевиками Дудаева! На площади духи!
– Какие, к черту, духи? Площадь со 2 января обороняется моим батальоном.
– Не понял?! А кто вы есть-то?
– Командир 3-го усиленного батальона 137-го рязанского гвардейского парашютно-десантного полка, подполковник Голубятников, – представился Святослав. – А кто вы?
– Командир отряда спецназа внутренних войск, подполковник Руган. Что-то я не пойму; вы на карте можете показать, где конкретно рассредоточены подразделения вашего батальона? – поднялся и старший группы.
– Конечно, покажу. – Голубятников карандашом обвел территорию плацдарма. – Вот здесь – мой батальон, северо-восточнее – батальон 51-го парашютно-десантного полка, южнее – подразделения псковской воздушно-десантной дивизии.
– А где же тогда духи? – Подполковник Руган находился в полной растерянности.
– А духи, – ответил, улыбаясь, Голубятников, – рядом, вокруг плацдарма, но с началом общего наступления количество их сильно поубавилось; скорее всего, отошли к Белому дому. Раньше находились в частном секторе, где, впрочем, могут быть и сейчас, также не исключено, что они сосредоточены в многоэтажках восточного направления. Их снайперы повсюду.