Кремлевский спецназ

– А если Мохаммед погиб и ваши подчиненные не узнают, что вы здесь, зачищать Бервехан не станут?

– Зачистки не избежать в любом случае. Но если у Ивахина не будет информации, что я нахожусь здесь, тогда в кишлак придет один взвод. Он разместит технику на господствующих высотах, чтобы иметь возможность обстрела Бервехана из скорострельных пушек. Но БМП откроют огонь только в том случае, если отделениям взвода, что зайдут в кишлак, будет оказано вооруженное сопротивление. Если сопротивления не будет, то солдаты проверят все помещения, где может быть укрыт их командир. Это будет обычная зачистка. И, думаю, ограниченная по времени. Скорее всего, Ивахин получит приказ из штаба дивизии закончить поисковые мероприятия до темноты. Так что по действиям подразделений полка мы поймем, имеет Ивахин информацию по Бервехану или нет.

– Значит, надо ждать? – спросил Ахмад.

– Да, – утвердительно кивнул полковник, – и ждать недолго. Отдайте приказ как следует замаскировать мой бункер, чтобы солдаты не нашли его, а также позаботьтесь о безопасности моей стервы.

– Она в соседней комнате.

– Даже так? – удивился Куршин. – Быстрее бы закончился день и наступила ночь…

– Ночь для всех нас наступит только в том случае, если Аллах позволит пережить день.

Афганцы вышли из бункера Куршина. За ними закрылась массивная дверь, представлявшая собой плиту стены подвала. Маскировка – лучше не придумаешь.

Полковник подошел к одной стене, ко второй:

– Где же ты, Ларочка, сидишь? Здесь или там? Если бы ты знала, как я жажду встречи с тобой… И мы встретимся. В последний раз встретимся. О! Быстрее бы наступила ночь…

Сейчас Куршин думал не о том, что его ищут, что его жизни реально угрожает опасность, не о счете в банке и не о предстоящей службе у душманов. Он думал о жене, подло бросившей его, и желание мести, смешанное с диким желанием развратной жесткой близости с бывшей супругой, пылало в нем жарким пламенем, ищущим выхода. Но Куршин сумел взять себя в руки. Прилег на топчан, достал пачку сигарет – и тут же отбросил ее в угол. Сейчас курить нельзя. Запах дыма из потайного подвала дома Ахмада Курдани может выдать тайник. А это смерть. И никакой близости, никакой мести, никакой новой жизни…

Полковник поправил подушку, взглянул на часы. Они показывали 13.50. «Интересно, – подумал он, – что происходит наверху? Сумеют ли полевые командиры правильно оценить обстановку и не допустить роковой ошибки?» Он, полковник Куршин, сумел бы, а вот Абдул или Ахмад… Впрочем, многое, если не все, зависело от того, взяли ли его бывшие подчиненные в плен «языка». Если взяли, то уже никто не спасет Куршина от ответственности. А точнее, от смерти – ведь сдаваться он не собирался. На всякий случай Куршин выложил на топчан пистолет с магазином, в котором не хватало двух патронов.

Неожиданно дверь-стена распахнулась. Куршин машинально схватился за «ПМ».

– Это я, – сказал вошедший в бункер Ахмад.

– Черт! Надо предупреждать. Так можно и пулю в лоб получить, Ахмад… Ты чего пришел? Плохие новости?

– Русские окружают кишлак.

Куршин поднялся с топчана.

– Какими силами?

– Три БМП встали вокруг селения, солдаты под командованием подполковника, капитана и старшего лейтенанта рассредоточиваются по всему периметру.

– Подполковника, капитана и старшего лейтенанта? Никак к нам пожаловал сам Сергей Семенович Ивахин и особист полка капитан Растуб. С ними один взвод… Что ж, Ахмад, радуйся, твой замысел удался. Мохаммед не попал в руки моих соотечественников, иначе Ивахин стянул бы сюда полноценную роту. Ты выслал к офицерам старейшин?

– Да, они потянут время.

– Ступай к ним и ты, как представитель законной власти. Веди себя спокойно, Ивахин не знает, что я здесь. Да, куда ты дел машину, на которой мы прибыли в Бервехан?

– Я отправил ее к дальней кошаре.

– Это правильно. Ступай, Ахмад, ничего не бойся.

– Курдани никогда, никого и ничего не боялся.

– Конечно, брат, извини, я не так выразился.

Ахмад удалился. Куршин с облегчением упал на топчан. Ивахин не знает, что он здесь. Значит, все получится как надо…

Заместитель командира полка и особист тем временем вынуждены были принять старейшин, которые по требованию Курдани вышли к офицерам.

– Что вы хотите, уважаемые? – спросил у них Ивахин.

Вперед вышел старик с длинной, совершенно седой бородой.

– Твой понимать фарси? – спросил он по-русски.

– Понимаю! – ответил особист. – Кто ты? Говори, что хотел сказать.

– Я старший мужчина в этом селении. Люди обеспокоены появлением советских солдат. Я хотел спросить, почему вы пришли и что вам надо.

Капитан Растуб подошел вплотную к старцу:

– Нам, уважаемый, надо узнать, есть ли в кишлаке душманы, а у них – советский офицер, полковник.

Старик отрицательно покачал головой:

– Бервехан – мирный кишлак, бандитов у нас нет. Все мужчины занимаются земледелием и скотоводством, некоторые служат в правительственных войсках. И никакого советского офицера в кишлаке нет.

– Так, да? Прекрасно. Мы, конечно, тебе верим, но у нас приказ проверить ваш кишлак. А поэтому…

Договорить особисту помешал Ахмад, вышедший из-за дувала близлежащей усадьбы. Говорил он по-русски:

– Здравствуйте, уважаемые! Я – Ахмад Курдани, представитель законной власти в Бервехане. Извините, я слышал ваш разговор с почтенным главой старейшин, капитан…

– Тем лучше, – вышел вперед заместитель командира полка. – Сегодня утром на дороге Тайзаб – Урульдак у реки неизвестные бандиты совершили нападение на старшего офицера Советской Армии. Душманы расстреляли сопровождение офицера, а его самого похитили. Я получил приказ проверить все близлежащие к району похищения кишлаки.

– Вай, вай, вай! – запричитал Курдани. – Что же это творится? Ведь война уже закончилась, ваши войска выходят из Афганистана… что, признаюсь, беспокоит нас – тех, кто служил верой и правдой официальной власти. И вдруг – нападение на советского офицера… Гибель солдат, собравшихся домой, к родителям… Вай, каково же теперь будет их матерям и отцам вместо сыновей встречать гробы?

Особист повернулся к Курдани:

– Ты вот что, служитель власти, причитания свои прекрати. И отвечай по существу вопроса. Кто похитил нашего полковника и где вы его прячете?

Ахмад изобразил изумление и возмущение:

– Ай, капитан! Почему ты спрашиваешь меня не как друга, а как бандита? Я не знаю, кто похитил вашего офицера, и не знаю, где он находится. Но мы никого не прячем. У нас нет посторонних. Зачем ты хочешь обидеть меня, старейшин? Если у тебя есть приказ проверить кишлак – проверяй, двери наших домов открыты. Но не надо оскорблять нас.

Исполняющий обязанности командира полка отвел особиста в сторону:

– Что за поведение, капитан?

– Нормальное поведение с этими уродами, подполковник. Вы в глаза этому представителю законной власти посмотрите повнимательнее. Ведь врет же, собака! Прессануть его, глядишь, и раскололся бы…

– У вас, товарищ капитан, есть весомый повод не доверять словам афганцев?

– Им и без повода доверять нельзя. Как будто вы их не знаете, Сергей Семенович. В лицо улыбаются, кланяются, шурави называют, а сами за пазухой кинжал держат, чтобы всадить в спину, как только появится возможность. Всех их, шакалов, под автоматы, разговорились бы…

– Я запрещаю вам вести себя подобным образом, – повысил голос Ивахин.

– Запрещать своим подчиненным будете, подполковник, – огрызнулся особист. – Не теряйте времени, приступайте к зачистке селения. А я отдельно побеседую с местными «духами».

– Смотрите, Евгений Андреевич, не спровоцируйте столкновение. Если что, отвечать вам придется по полной программе.

– Отвечу!

Ивахин подошел к Курдани:

– Ахмад, если не путаю?

– Да, да, шурави, Ахмад Курдани.

– Предупредите жителей кишлака, что наши солдаты будут проверять все здания. Для того чтобы не возникло внештатных ситуаций, жителям открыть входы во все помещения, включая и женские половины…