Ее тайный дневник

Так! Ясно, что подруга не оставила своих уловок. Миранда бросила взгляд на Тернера — его, кажется, явно забавляло происходящее. Или, может, вызывало раздражение? Трудно определить.

— Что скажешь, милый братик? — промурлыкала чарующим голоском Оливия. — Ты согласен?

— С превеликим удовольствием!

Миранда открыла было рот, чтобы возразить, но, поняв, что это бесполезно, промолчала. Оливию следует убить! Содрать с нее заживо кожу. Но пока что единственный выход — согласиться. Миранде вовсе не хотелось, чтобы Уинстон поверил, будто она питает к нему романтические чувства, но было бы глупостью спорить с Оливией на глазах у него.

Понимая, что на нее устремлены три пары внимательных глаз и выбора нет, она решила согласиться:

— Мы могли бы пойти туда сегодня.

— Я составлю вам компанию, — заявил Тернер.

Миранда очень удивилась, Оливия и Уинстон тоже, так как в Эмблсайде Тернер никогда не выражал желания сопровождать их куда-либо. Да и с какой стати ему проводить с ними время? Он ведь на девять лет старше.

— Мне необходимы новые перчатки, — сказал Тернер с таким видом, словно ничего важнее в жизни у него не было. — Как мило, Оливия, что ты это предложила! Спасибо!

— Конечно, присоединяйся, — ответил Уинстон, удивляясь неожиданному вниманию со стороны старшего брата.

Оливия этому совсем не обрадовалась, а Миранда с большим воодушевлением, чем хотела, произнесла:

— Это будет замечательно! Уинстон, ты действительно не возражаешь?

— Нет, конечно.

Но по его виду этого нельзя было сказать.

— Уинстон, ты наконец насытился? — спросил Тернер. — Нам лучше поторопиться. Похоже, что собирается дождь.

Уинстон протянул руку, нацелившись на самое большое печенье.

— Мы можем ехать в закрытой карете.

— Я пойду за накидкой, — сказала, вставая, Миранда. — А вы решайте относительно кареты. Встречаемся в Розовой гостиной через двадцать минут.

— Я провожу тебя наверх, — поспешил предложить Уинстон. — Мне нужно кое-что взять из кофра.

Едва они ушли из кухни, Оливия яростно накинулась на Тернера:

— Что с тобой? Что тебе не нравится? Зачем все портишь?!

Он как ни в чем не бывало посмотрел на нее и мягко осведомился:

— Прости, но я не понял.

— Я из кожи вон лезу, чтобы эти молодые люди поженились, а ты встаешь поперек дороги.

— Не устраивай трагедию, — покачал головой он. — Я всего лишь хочу купить перчатки. Свадьбы это не отменит, если она действительно состоится. В обозримом будущем…

— Если бы я не была уверена в обратном, то подумала бы, что ты ревнуешь.

Тернер на секунду остолбенел, но быстро взял себе в руки и резко произнес:

— Дорогая, ты жестоко ошибаешься! И буду тебе премного благодарен, если ты воздержишься от необоснованных обвинений.

Ревновать Миранду? Великий Боже, что еще придет в голову этой сумасбродке?

— Но ты действительно вел себя странно, — заметила Оливия.

Всю свою жизнь Тернер относился к младшей сестре покровительственно. Большей частью не обращал на нее внимания. Иногда, правда, изображал доброго дядюшку и — когда ему это было выгодно — забрасывал подарками и одаривал комплиментами. Но разница в возрасте мешала ему относиться к ней как к ровне. Разговаривая е Оливией, он всегда думал, что та еще ребенок.

А сейчас, когда она обвинила его в том, что он приревновал Миранду, Тернер набросился на нее, забыв, что надо все-таки выбирать выражения. И буквально отхлестал ее словами:

— Твоя главная цель — постоянно держать Миранду при себе. Ты не видишь дальше своего носа, а иначе поняла бы, что они с Уинстоном абсолютно не подходят друг другу. Ну не пара они! Ясно тебе?

Оливия опешила, не ожидая такой атаки, но быстро пришла в себя.

— Ты говоришь чушь! — с возмущением воскликнула она. — И кто из нас предъявляет необоснованные обвинения? Ты, как и все вокруг, знаешь, что я обожаю Миранду и желаю ей только счастья. А поскольку она не красавица и у нее нет достойного приданого…

— О, ради всего святого, затк… — Тернер вовремя замолк, проглотив готовое сорваться ругательство. — Ты ее предаешь, хотя и говоришь, что любишь.

Почему все видят в Миранде исключительно нескладную девчонку, какой она когда-то была? Она, возможно, не соответствует извращенным подчас представлениям высшего света о красоте, но в ней есть кое-что поинтереснее. Стоит только взглянуть на нее… В ее глазах таится глубина, а когда она улыбается, то ее улыбку нельзя назвать глупенькой, ничего не значащей или насмешливой. Хотя язычок у нее довольно острый, но он может это ей простить, потому что Миранда обладает таким же чувством юмора, как и он. А в Лондоне на балах и приемах они оба встречаются со многими заслуживающими насмешки вещами.

— Уинстон — блестящая партия для нее, — с жаром продолжала Оливия. А она для… — сестра внезапно замолчала и даже прикрыла рот ладонью.

— Ну, что еще? — раздраженно спросил Тернер.

— Дело не в Миранде. Это касается Уинстона. Ты ведь считаешь, что моя подруга недостаточно хороша для него?

— Нет! — с негодованием в голосе ответил он. — Ты не права. Это абсолютная неправда. Просто оба слишком молоды для того, чтобы пожениться. Уинстон — совсем мальчишка.

Оливия обиделась.

— Ничего подобною…

— Послушай, — оборвал сестру Тернер, — перед тобой живой пример тому, что мужчине не следует рано жениться.

Она замолчала, а когда поняла его, то пробормотала:

— Прости. Мне так жаль.

И убежала.

А он ненавидел жалость.

Миранда терпеливо ждала в Розовой гостиной. Вошла служанка со словами:

— Прошу прощения, мисс, но леди Оливия просила передать, что она не спустится вниз.

Миранда поставила на место фарфоровую статуэтку, которую с интересом рассматривала, и удивленно спросила:

— Она плохо себе чувствует?

Служанка смутилась, и, чтобы не смущать ее больше, Миранда ободряюще улыбнулась:

— Не важно. Я спрошу у нее сама.

Служанка сделала Книксен и ушла, а Миранда, убедившись, что фигурка на столике стоит на том же месте, откуда была взята, — леди Радленд не любила, чтобы передвигали ее антикварные ценности, направилась к двери.

И столкнулась с мужской фигурой…

Тернер! Она поняла это еще до того, как он успел что— то произнести. Это мог быть Уинстон или лакей. Это мог быть — слава Богу, уберегшему ее от такой неловкости! — лорд Радленд. Но это был именно Тернер. Она узнала его запах. Узнала его дыхание. Она чувствовала кожей, как по-другому колышется теперь воздух вокруг.

И это была — в чем нет никаких сомнений — любовь. Любовь женщины к мужчине. Юная девушка, которая думала, что перед ней романтический благородный рыцарь, исчезла. Теперь она повзрослела. Она знает о его пороках, видит его недостатки, но все равно любит.

Она любит его и хочет излечить от всего негативного, наносного.

Но получится ли?

— Миранда…

Руки Тернера касались ее плеч. Она подняла к нему лицо, хотя знала, что будет почти невыносимо погрузиться в голубизну его глаз. Она знала, чего она там не увидит — ни любви, ни откровенного желания.

Но у него какой-то необычный вид.

Девушку бросило в жар.

— Простите… — запинаясь, выговорила она и отпрянула от него. — Какая я неосторожная!

Но он ее не отпустил. Стоял и смотрел на нее, на ее губы, и Миранде вдруг пришло в голову — всего на одно блаженное мгновение, — что он собирается ее поцеловать. У нее перехватило дыхание, губы приоткрылись, и…

И все закончилось.

— Извини, — сказал он ровным голосом и сделал шаг назад. — Мне тоже следует быть осторожным.

— Я хотела пойти навестить Оливию. — Это первое, что пришло Миранде в голову. — Она прислала служанку сказать, что не спустится вниз.

Налет цинизма на его лице дал ей понять, что этот мужчина знает, в чем дело.

— Оставь ее, — сказал он. — С ней ничего не случилось.

— Но…

— Пусть хоть раз Оливия сама справится с собственными трудностями! — резко оборвал Миранду Тернер.