Страница 8 из 67
Девушка вспомнила о своих близких и почувствовала себя неловко. Как они, должно быть, переживают! Однако ее терзало не только чувство вины. Теперь они никогда не смогут доверять ей. Отчего‑то эта мысль вдруг показалась ей невыносимой.
А впрочем, зачем ей вообще возвращаться? Бегство с Брэкстоном — это же так интересно! В ее жизни никогда не случалось ничего подобного. Правда, один раз она увлеклась скачками, потом целый год бредила живописью, связалась с богемой и даже позировала обнаженной. Когда и это увлечение закончилось, Аннабел две недели работала продавщицей в универмаге Уонамейкера, расположенном всего в двух кварталах от ее дома. Увы, все ее проделки быстро становились известными — об этом всегда заботилась ее сестричка Мисси, вечно совавшая нос не в свои дела.
Потом Аннабел увлеклась теннисом, чтением и путешествиями. Ей особенно понравились вояжи за границу, и она стала дважды в год ездить в Европу. Ее отец поощрял эти поездки, но девушка догадывалась, на что он надеется: там она могла встретить подходящего мужчину, влюбиться в него и вернуться домой уже помолвленной.
И все же ничего более возбуждающего, чем сегодняшнее приключение, в ее жизни еще не было.
— Что вы так на меня уставились?
Аннабел вздрогнула. Она снова представила себя в его объятиях, только на сей раз он был раздет. Таких мыслей следовало бы стыдиться, но она чувствовала себя заинтригованной.
И все же Аннабел отвела взгляд.
Они въезжали в деревню Мотт‑Хейвен. Аннабел была расстроена и почти не замечала ни домов, ни магазинов. Она слишком хорошо себя знала и прекрасно понимала — ей грозит беда. Если ее и дальше будут посещать подобные видения, у нее прибавится еще больше неприятностей, да таких, которые скорее всего окажутся непоправимыми. Вот только сейчас ей вовсе не хотелось прислушиваться к тому, о чем предупреждал внутренний голос. Бедная Аннабел Бут! Почему она такая дикая, отчаянная, упрямая? Да, не повезло ее родителям, что и говорить!
И все же сравнивать свою скучную жизнь с жизнью Брэкстона Аннабел опасалась — это могло завести ее бог знает куда.
— Вас что‑то беспокоит, мисс Бут? — услышала она его голос.
— Нет‑нет, все в порядке; — На лице Аннабел появилась неуверенная улыбка.
— Уж не сожалеете ли вы о своем необдуманном поступке?
— Я никогда ни о чем не жалею. Что сделано, то сделано.
Он молча посмотрел на нее, и тут Аннабел поняла, что наступил вечер и близится ночь.
Глава 4
Последним на Мейн‑стрит оказался свежевыкрашенный дом, обшитый досками и окруженный белым штакетником. На заднем дворе виднелся красный каретный сарай. Брэкстон обогнул дом и через широко распахнутые ворота направил коляску прямо в этот сарай.
— Да, вы и правда предусмотрели все до мелочей, — заметила Аннабел и, оглядевшись, увидела еще одну коляску с лошадью.
— А вы, как всегда, проницательны. — Брэкстон, кажется, был в превосходном настроении. Соскочив на землю, он подал Аннабел руку.
Удивившись проявленной им галантности, девушка уже хотела принять помощь, но блеснувший в его глазах лукавый огонек остановил ее: в одежде Луи она выглядела не привлекательной красавицей, а чумазым помощником конюха.
Отдернув руку, Аннабел спрыгнула вниз и с обиженным видом стала наблюдать за тем, как Брэкстон достает из второго экипажа большую сумку, в которой могло бы поместиться довольно много вещей.
— В этом доме кто‑нибудь живет? — спросила она.
— Еще как живет! — послышался звонкий женский голос из глубины сарая.
И тут же Аннабел увидела высокую золотоволосую женщину в синей юбке и такого же цвета блузке с длинными рукавами, она улыбалась Брэкстону, направлявшемуся к ней с распростертыми объятиями.
— Здравствуй, Мэри Энн, дорогая! — Он поцеловал ее в щеку.
Аннабел почувствовала, как в ней просыпается ревность, однако женщина, которой на вид бьшо лет сорок, только мимоходом улыбнулась Брэкстону и остановила обеспокоенный взгляд на неожиданной гостье.
— Пирс, я не ожидала, что с вами будет кто‑то третий.
— Надеюсь, ты уже варишь кофе? — Было очевидно, что он не желал сейчас обсуждать этот вопрос.
Ее не представили, и Аннабел решила взять инициативу на себя. Стараясь не думать о том, что ведет себя неприлично и по‑мужски, она протянула Мэри Энн руку.
— Привет, я Аннабел Бут. Пирс до самой последней минуты не догадывался, что я поеду с ним.
По крайней мере она теперь знает, как его зовут.
— Здравствуйте. Я миссис Уинстон. Добро пожаловать. Вы, должно быть, устали, — приветливо сказала хозяйка.
После того как мужчины закрыли ворота каретного сарая, все направились в дом, который оказался внутри таким же радующим глаз, как и снаружи. В гостиной на столах лежали салфеточки, на кушетках — покрывала. Стены были оклеены обоями.
Аннабел осталась с Луи, а Пирс последовал за Мэри Энн на кухню.
«Интересно, — подумала она, — чем они там занимаются? Обнимаются, как добрые друзья или как любовники?» Она глянула на Луи, который, плюхнувшись на кушетку, невозмутимо листал каталог товаров по почте.
— Она, что, его старая пассия?
— А ты ревнуешь, милочка, это сразу заметно.
— Вовсе нет, — горячо возразила Аннабел. — Просто догадалась, что они довольно близки.
— Не волнуйся, у него этих пассий пруд пруди.
— Вот как. А кто он вообще?
— Ты лучше сама спроси его об этом.
Аннабел решила не ждать больше ни минуты, она вышла из гостиной и, стараясь не шуметь, направилась в кухню в надежде застать этих двоих страстно обнимающимися. Услышав их голоса, она прижалась к стене и замерла.
— Как ты мог привезти ее сюда, Пирс? — С кухни донесся какой‑то звук, видимо, Мэри Энн поставила на плиту чайник.
— Тебе не о чем беспокоиться, детка, на рассвете мы уедем.
— Не о чем беспокоиться? — В голосе Мэри Энн послышалось удивление.
Осторожно заглянув в открытую дверь, Аннабел увидела, как Мэри Энн выкладывает на тарелку пончики. Пирс как ни в чем не бывало стоял посередине кухни. Потом он подошел к ней сзади и положил ей руки на плечи.
— Никакой опасности нет и… я очень ценю то, что ты для меня делаешь.
Мэри Энн повернулась к нему лицом.
— Ты прекрасно знаешь, что выбора у меня нет; но как бы я хотела, чтобы ты бросил эти безумные выходки, прежде чем окажешься за решеткой или погибнешь. — Ее глаза наполнились слезами.
— Здесь никто не собирается умирать. — Пирс поднял ее лицо за подбородок. — С Гэрри тогда произошел несчастный случай. Страшная ошибка.
— Это его не вернет. — Она вытерла слезы кончиком фартука. — Аннабел Бут. Господи, почему ты не выкинул ее где‑нибудь на Манхэттене? Сейчас, наверное, весь город кишит полицейскими.
— Согласен, тут я дал маху. — Он пожал плечами и, неожиданно обернувшись, посмотрел на Аннабел. — Любите подслушивать?
— Я не подслушивала. Просто хочу пить.
Вряд ли он ей поверил.
— Заходите, пожалуйста. — Мэри Энн предложила гостье стул. — Вы, наверное, устали и напуганы. Мне очень жаль, что вас в это втянули, дорогая.
Аннабел не хотела, чтобы Мэри Энн ей понравилась, но женщина говорила так искренне…
— На самом деле я не устала и вовсе не напугана. Можно мне выкупаться и сменить одежду — на мне вещи Луи, и, боюсь, от них не очень хорошо пахнет. — Пирс не сводил с нее изумленных глаз, но Аннабел уже не обращала на него внимания и улыбалась хозяйке. — Если, конечно, это вас не слишком затруднит.
В доме имелась лишь одна комната для гостей на втором этаже напротив хозяйской спальни, и она была отдана Аннабел. Луи и Пирс расположились на ночь в гостиной. Аннабел ломала голову над тем, остался ли Пирс после ужина внизу с Луи, или отправился в спальню к добрейшей миссис Уинстон.
Она сидела на краю узкой кровати в ночной рубашке Мэри Энн, в висках у нее стучало. Ей бы радоваться, что она осталась одна, пока Пирс утешал хорошенькую вдовушку, — ведь именно этого ей хотелось. Запятнано должно быть только ее имя, а она сама останется прежней — чистой и невинной.