Скандальные свадьбы (Сборник)

Полчаса спустя, держа в руках корзину с едой для пикника, Хелен зашла в кабинет к мужу. Все то время, пока она переодевалась, ее била дрожь от одной мысли, что Алекс скоро будет ласкать ее. Возможно, Изабель права, если они снова окажутся в объятиях друг друга, их брак возродится.

Алекс сидел за письменным столом и что‑то писал. Теплый августовский ветерок шевелил легкие занавески открытых окон. Когда она приблизилась к нему, он резко поднял голову, и у нее упало сердце: на его суровом лице она не заметила никаких признаков страдания от неразделенной любви. Напротив, его брови были нахмурены, словно ему не понравилось, что его отрывают от дела.

— Я пришла… видишь ли, я решила устроить пикник, — слегка дрожащим голосом заявила она. — Для нас двоих.

Его взгляд оставался непроницаемым. Хелен приготовилась к отказу, но он просто сказал:

— При одном условии. Место выберу я.

— Согласна. — Его неожиданная покладистость удивила ее.

Встав из‑за стола, Алекс взял у нее корзину, потом молча открыл дверь, и они, покинув дом, направились к пологому склону, поросшему душистым вереском. Пчелы жужжали в розово‑сиреневых цветках. Когда дорога стала круче, Алекс взял ее за локоть, помогая подняться по каменистой тропинке.

— Куда мы идем? — наконец спросила она.

— Скоро увидишь, — загадочно блеснув глазами, ответил он.

Хелен огляделась и вдруг вспомнила это место. Когда она была здесь в последний раз, огромные валуны покрывал снег, а деревья украшал осенний убор. При солнечном свете прилепившийся к отвесной скале родовой замок Макбрутов был похож на старого несгибаемого воина.

Что‑то неизъяснимо сладостное шевельнулось в груди Хелен. Здесь Алекс сделал ее женщиной, и здесь они зачали своего сына.

Она ждала, что Алекс поставит корзину на лугу у каменных стен, но он провел ее через открытые ворота в сторону мрачной, заброшенной крепости. Хелен замедлила шаги. Ей хотелось начать новую жизнь, не омраченную прошлым.

— Лучше устроить пикник на траве, — запротестовала она.

— Это не займет много времени. Я хочу тебе кое‑что показать.

В солнечном свете его черты приобрели величие неполированного драгоценного камня. По тому, как крепко его пальцы сжимали ее локоть, Хелен почувствовала, что Алекс настроен решительно.

Гулкое эхо их шагов отдавалось в пустом помещении. Даже в жаркий летний день в большом зале было сумеречно и прохладно. В огромном камине не горел огонь, и Хелен поежилась от холода.

Каково же было ее удивление, когда он обнял ее за талию, а его ладонь опустилась ниже, на бедро. У нее даже дыхание перехватило. Она робко глянула на него: может, это объятие всего‑навсего бездумный жест?

Они остановились возле длинного стола полированного дуба. Начищенный серебряный канделябр сверкал в солнечном свете, лившемся из высокого окна. На одном конце стола стояли две тарелки тонкого китайского фарфора и два хрустальных бокала: стол был накрыт для романтического обеда на двоих.

Хелен смотрела, не отрываясь, на прежде опутанный паутиной банкетный стол.

— Кто‑то привел все в порядок, — изумилась она.

— Я, кто же еще! — ответил Алекс, поставив на стол корзину.

— Ты?

Он кивнул. Его взгляд был серьезен.

— Я продолжал сохранять этот стол как напоминание о жестокости моей матери, но вовсе не хочу, чтобы Йен получил его в наследство.

Хелен не знала, что и думать. Неужели Алекс изменился? Неужели он перестал судить о ней по ошибкам другой женщины?

— Это я приказал Флоре приготовить все для пикника. — Сказав это, он взял Хелен за руку и повел ее по каменным ступеням на второй этаж.

В спальне лэрда тоже многое изменилось. Старое, в пятнах зеркало над туалетным столом было заменено на новое, с четырех столбиков балдахина свисали лимонно‑желтые занавеси, а на постели лежали большие пуховые подушки. В спальне пахло свежестью, а не прежней затхлостью.

— Розы, — пробормотала Хелен. — Ты обновил эти комнаты. Почему?

— Неужели тебе надо это объяснять?

Он смотрел на нее так, словно умолял понять, но Хелен пережила слишком много одиноких ночей и не могла так легко его простить. Она прислонилась к столбику кровати.

— Я должна спросить. Скажи.

Алекс огляделся, надеясь найти поддержку у стен. Потом он долго смотрел на нее, и его лицо исказила гримаса отчаяния.

— Я сделал это для тебя, Хелен, чтобы доказать: прошлое больше не управляет нашей жизнью. Я хочу убедить тебя остаться со мной.

Ее сердце забилось сильнее. Он действительно этого хочет?

— Тебе нужна мать для Йена, вот и все, — выдохнула она.

— Я не могу отрицать, что наш сын в тебе нуждается. — Голос Алекса упал до хриплого шепота. — Но мне также нужна жена. Ты нужна мне, Хелен.

Впервые за долгое время он произнес ее имя как ласку, а не как проклятие. Это не было признанием в любви, но все же достаточно похоже на него. Хелен хотелось смеяться и плакать от радости, и она еле удержалась от того, чтобы не броситься ему на шею.

— Каким же образом такой большой и смелый мужчина, как ты, предполагает сделать свою жену счастливой?

Глаза Алекса заблестели. Он медленно оглядел ее с головы до ног, останавливая взгляд на тех местах, к которым ему нестерпимо хотелось прикоснуться, а потом, подойдя ближе к ней, заявил:

— Кое‑что я уже придумал.

— Например?

Он подошел так близко, что она ощутила жар его тела.

— Для начала мы испробуем новую кровать.

— А потом? — Хелен затаила дыхание в ожидании ответа.

— А потом я мог бы очень долго тебя целовать… прикасаться к тебе… доставлять тебе удовольствие.

Всем этим он уже и занимался: водил губами по ее груди и одновременно расстегивал пуговицы платья на спине.

Хелен откинула голову, полностью отдаваясь во власть его искусных рук. Ее мечта наконец сбылась, но сколько же она провела бессонных ночей в своей одинокой, холодной постели, взывая к Богу о милосердии, стараясь не терять надежды! Когда ее платье упало наконец на пол, она погрузилась в сумасбродство эмоций, в необыкновенное наслаждение, которое вызывали у нее его ласки.

Ее переполняли безграничная любовь и желание доставить ему удовольствие. Она выгнула спину и стала целовать его лицо, которое стало для нее таким родным.

Они раздели друг друга и упали на кровать, зарывшись в освещенную солнцей перину. Алекс не торопился, стараясь продлить удовольствие, но Хелен была разочарована.

— Хватит медлить, — прошептала она, направляя его. — Я хочу тебя сейчас.

Когда их тела слились, Хелен застонала от наслаждения, в то время как его глаза потемнели от желания… и раскаяния.

— Я не хочу делать тебе больно, девочка. Ты ведь только недавно родила.

— Ты сделаешь мне больно, если не поторопишься!

Она стала двигать бедрами, и он, застонав, подчинился заданному ею ритму, который, все убыстряясь, вел Хелен выше и выше, пока она не достигла вершины. Алекс тоже хрипло вскрикнул, и его большое тело содрогнулось.

Хелен почувствовала себя еще более счастливой, когда, очнувшись, увидела, что лежит в теплых объятиях мужа. Ах, если бы можно было остаться с ним в постели навсегда!

Она погладила его по щетинистой щеке.

— Нам еще предстоит пикник.

С хитрой улыбкой Алекс взял ее за руку.

— Ты разве до конца насытилась этим, жена?

— Нет, конечно. Просто я имела в виду, что нам через какое‑то время придется вернуться домой, а то наш сын раскричится, требуя, чтобы его покормили.

— Да, верно, у малыша тоже должен быть праздник. — Алекс погладил грудь Хелен. — Знаешь, мы сегодня не рисковали. Кормящие матери не могут забеременеть.

— Разве можно доверять твоим познаниям в этой области? — поддразнила его Хелен.

— Я не хотел, чтобы ты снова забеременела, если ты этого не хочешь.

— Но Йену нужны братья и сестры. Я надеюсь в будущем иметь большую семью. А ты?

— Я тоже. — Он обнял своими большими ладонями ее лицо и заглянул ей в глаза. — Моя самая дорогая леди, я люблю тебя.