Пленница

— Нет, она не была шпионкой. Произошло роковое стечение обстоятельств, заставившее меня сделать неправильный вывод. — Ксавье говорил как можно более уверенно, глядя сенатору в глаза. Хотя и по сей день был убежден, что как бы ему ни хотелось думать иначе, но Александра шпионила, вот только непонятно для кого. И его по-прежнему приводило в недоумение ее упрямое утверждение, что она якобы «из другого времени». Впрочем, прошлое осталось в прошлом. Его интересовало лишь настоящее и, конечно, будущее, которое им предстояло встретить рука об руку.

— Мне это не нравится, — обратился Маркхэм к Уильяму. — Ну, допустим даже, что она не шпионка. Но ведь налицо тот факт, что ее невесть где носило целых три года. То есть, мягко говоря, она самая настоящая охотница за удачей.

— Я так не думаю… — начал было Уильям.

— Никогда больше не смей говорить дурно об Александре Торнтон, — прошипел разъяренный Ксавье. — Никогда, слышишь?!

— Приношу свои извинения, — испуганно пролепетал Маркхэм.

Ксавье холодно кивнул.

Маркхэм, хотя и мрачный, но уже вполне оправившийся, достал из кармана запечатанный воском конверт. На воске была оттиснута печать президента.

— Да, — подтвердил Маркхэм, — оно адресовано тебе, и мне поручена роль почтальона. — И он протянул письмо племяннику.

Блэкуэлла охватила смесь страха и любопытства. Здравый смысл подсказывал вообще не прикасаться к этому конверту, ничего хорошего от него ждать не приходилось.

Ведь он догадывался, что содержится в этом дьявольском послании. Но с другой стороны — разве возможно отказаться прочесть письмо, написанное самим президентом?!

Но ведь у него на носу свадьба.

— Ты не можешь отвернуться от президента, — промолвил Маркхэм.

Ксавье вспомнил, с какими почестями встречал его президент Джефферсон. И словно со стороны наблюдал, как его рука потянулась к конверту. Он поклялся себе, что не позволит патриотическим чувствам поставить под угрозу предстоящую свадьбу.

— Что ему понадобилось от меня теперь? — спросил он.

— Он хочет, чтобы ты сделал вид, что прорвался через блокаду, — лучезарно улыбнулся Маркхэм. — Ну, к примеру, чтобы ты проник в Англию через блокаду Наполеона.

— И когда я так или иначе проберусь в Англию?.. — Ксавье уже догадывался, что услышит дальше.

— Ты осядешь. Обзаведешься знакомствами. Связями. И будешь иметь полную свободу действий.

Ксавье вновь ощутил волнение — и страх.

— Ты почти ничем не рискуешь, — словно читая его мысли, заверил сенатор. — Выполнение поручения займет не много времени. Год или чуть больше. К тому же Англия — цивилизованное государство, не в пример варварийским странам. А твоя жена будет ждать тебя здесь, в безопасности, под присмотром отца.

— Нет, — вырвалось у Ксавье. Господи, а ведь он был бы так рад сбить спесь с чванливых британцев, которые постоянно ставят палки в колеса американским судовладельческим компаниям. Да и приложить руку к разгрому Наполеона Ксавье тоже был не прочь.

— Ты посмеешь отказать президенту? Но послушай, мой мальчик, мы и так в какой-то степени объявили войну Англии и официальный разрыв отношений — лишь дело времени. Неужели это неясно?

— Ксавье! — не выдержал Уильям. — Ты же десять раз успел выполнить свой долг перед страной и президентом.

— Но я действительно не могу отказаться. Только прошу вас, не говорите пока Александре. Я сам сообщу ей, когда придет время.

Алекс разбудила нежная рука, погладившая ее по плечу. Она спала, свернувшись калачиком, на огромной кровати в ее номере в отеле. Беременность превратила ее в настоящую соню. Вот и теперь она вздремнула после ленча, давно позабыв о приступах тошноты, терзавших ее в первые недели.

Приоткрыв глаза, она сонно улыбнулась Ксавье. Скоро, уже совсем скоро она скажет ему про ребенка.

Однако он не присел рядом на кровати, и лицо его было мрачным и сосредоточенным.

— Что-то случилось? — Она мигом проснулась.

— Да.

— Что, что именно? — Черт побери, а она-то успокоилась, решила, что все плохое уже позади! Неужели злодейке-судьбе мало тех испытаний, что выпали на ее долю? Неужели она не заслужила право на большое настоящее счастье?!

— Ну же, говори! — Она тревожно всматривалась в лицо Ксавье, она никогда не видела его таким.

— Я получил от президента новое секретное поручение.

Алекс, до которой сразу не дошел смысл этих слов, вскричала:

— И что же на сей раз?

— Я должен прикинуться беглецом, пробравшимся сквозь блокаду, проникнуть в Англию и действовать там в интересах Штатов так, как сочту нужным.

— То есть тебя отправляют туда шпионом!

— Да.

— И я с тобой? — дрожащим голосом спросила она.

— Нет, — отрезал он. — Ты останешься здесь, с отцом, пока я справлюсь с поручением. К тому времени, как я вернусь, все бумажные дела наверняка будут улажены, я буду свободен, и мы поженимся.

— Ни за что! Как ты смеешь, наглый ублюдок?! — закричала она, запустив в него подушкой. Следом за первой последовало еще с полдюжины подушек и думочек. Алекс чуть не плакала. — Бросить меня одну, после всего, что мы пережили!

Алекс подумала было, уж не сказать ли про ребенка сейчас, но сдержалась. Ведь он так и не поверил в «путешествие во времени».

— Я сам бы хотел знать как? — не менее запальчиво отвечал Ксавье. — Я вообще никуда не хочу ехать. Я люблю тебя. Но разве я могу отказать президенту? Александра, вот-вот начнется война между Штатами и Англией, если только мир не перевернется!

Да, война 1812 года, отметила машинально Алекс, вытирая слезы.

— Черт побери, хватит тебе геройствовать! Не езди туда!

— Я люблю тебя больше всех, больше жизни, — зашептал он, прижимая ее к груди. — Но если откажусь, то перестану себя уважать…

— Господь свидетель, как я люблю тебя за это, — вздохнула Алекс.

Как только «Александра» покинула Бостонскую гавань, Ксавье понял, что совершил роковую ошибку.

Сердце разрывалось от тоски по Александре Торнтон, и он ни о чем больше не мог думать — хотя в ближайшие часы ему предстояло проскочить мимо английского флота, державшего блокаду вдоль побережья. Господи, ему уже тридцать один год — возраст отнюдь не подходящий для шпионских эскапад. И сейчас ему больше пристало находиться в гостиной особняка Блэкуэллов и попивать послеобеденный портвейн, наслаждаясь заслуженной любовью и уютом. Какого черта его дернуло принять это предложение президента?

— Я — болван, — признался он полной луне. Увы, было поздно.

Кое-как отстояв на мостике первые, самые опасные часы и убедившись, что они вроде бы проскочили, Ксавье охотно оставил свое место первому помощнику и спустился в капитанскую каюту. И вдруг почувствовал, что он здесь не один.

Резким движением Блэкуэлл отдернул занавеску над койкой. Словно восставшая от сна Венера, Александра не спеша уселась в постели, ослепляя его своей прекрасной наготой, подчеркнутой золотисто-рыжими локонами, рассыпавшимися по плечам и груди. Он замер, как статуя.

— Привет, Блэкуэлл, — промурлыкала красавица, безмятежно улыбаясь. И в тот же миг в нем забурлила радость — он едва не пустился в пляс по тесной каюте.

— Чем это вы тут заняты, мадам? — нарочито небрежно спросил он.

— Я путешествую, — по-прежнему улыбалась она.

— Пожалуй, это трудно отрицать. — Его губы против воли складывались в улыбку. Она соскользнула на пол. И он не мог налюбоваться на эти стройные длинные ноги.

— Я отправляюсь с тобой, Блэкуэлл. Я буду для тебя ангелом-хранителем. Ведь кто-то должен позаботиться о твоей безопасности.

— Ах вот как? — Он с трудом сдерживался, чтобы не захохотать. А еще ему хотелось схватить ее в охапку и целовать, целовать до беспамятства!

— Да, именно так! Мы направляемся вместе в старую добрую Англию. — И она лукаво посмотрела на него.

— И думать не смей, — слабо сопротивлялся он, засмотревшись на ее грудь. — Как только мы доберемся туда, я отправлю тебя назад! — Он помолчал и добавил: — После того, как мы поженимся.