Сделка

— Эс-скалатор, т-т-товарищ капитан, — из-за борта, как чертик из коробочки, вынырнула чумазая физиономия прапорщика Хлюсика.

— Спасибо, Николай.

Техники были местные, но с Хлюсиком Алексею повезло. Тощий нескладный парень с плохо сросшейся «заячьей губой» — при разговоре от него во все стороны летели мелкие брызги, — Николай до самозабвения любил истребители. При этом прапорщик обладал ну просто неуемной энергией и с самолетом готов был возиться часами.

— Все в п-порядке, Алек-ксей Николаевич?

— Нормально, Коль. — Семенов перемахнул через борт на наплыв крыла и с наслаждением прогнулся, упираясь кулаками в поясницу. — Проверь рулевые, ага? Что-то выравнивается плохо.

— Сделаем, т-товарищ капитан. — Прапорщик расплылся в жутковатой улыбке и скатился вниз по лесенке.

Завывая плохо отрегулированным двигателем, к самолетам подкатил штабной «уазик». Дверца со стороны водителя открылась, и из машины неторопливо выбрался младший сержант. Навалившись локтями на капот, он достал из кармана пачку «Явы», выудил сигаретку и, прикурив, с наслаждением затянулся, многозначительно поглядывая в сторону Алексея.

«Ну ясно, кто-то уже стукнул. Жди неприятностей».

Капитан спустился на бетонку и, повернувшись, едва не налетел на Частнова.

— Я-то думал, ты там примерз, капитан.

Семенов обошел «МиГ» вокруг, посмотрел на возящихся поодаль солдат из обслуги, сворачивающих тормозной парашют. Частное проследовал за другом, церемонно отбивая ботинками строевой шаг. Алексей обернулся и невольно усмехнулся — старший лейтенант стоял, вытянувшись во фрунт, держа на согнутой левой руке шлем, откуда торчали раструбы полетных перчаток. Выпученные глаза и застывшее вытянутое лицо.

— Это ты к чему, Ильич?

Частнов, не меняя выражения лица, разомкнул губы и протрубил:

— Карета подана, ваше сиятельство! — Правая рука изящным жестом указала на «уазик».

— А почему не величество?

— А потому, — Частнов опустил руку и хлопнул себя пониже спины, — до величества у тебя еще задница не доросла. Но не переживай: Папа сейчас тебе ее начистит, да так, что она не только засияет, но и увеличится вдвое.

— Закончил острить? Поехали на разборки.

Авиационная база в Ключах представляла собой огромную забетонированную территорию с аэродромом в несколько посадочных полос для всех видов авиации — боевой и транспортной, обширными вертолетными площадками, размеченными кругами желтой краски, множеством капониров и ангаров, узлом связи, раскинувшим свои антенны, укрытые двумя рядами колючей проволоки, казармами, домами офицерского состава, штабными зданиями, обширным автопарком, учебными помещениями, четырехэтажной медсанчастью и двумя столовыми — солдатской и офицерской. Сюда же примыкал и железнодорожный узел, куда с самого начала военных действий непрерывно прибывали все новые и новые эшелоны с бронетехникой, которая здесь же заправлялась, доукомплектовывалась и расходилась по боевым частям согласно назначению. Снега на авиабазе не было — его вытоптали бесчисленные солдатские сапоги и ботинки, раздавили колеса и гусеницы, смели роторы снегоочистителей. Воздух имел постоянный привкус горечи от гари и копоти сотен ревущих двигателей. Заправочные станции перекачивали тысячи литров авиационного керосина, бензина и дизельного топлива. Здесь ежеминутно тратились миллионы. Страна ведет войну, а на войне экономить не принято.

«Уазик» подлетел к серой громаде штаба и резко остановился у крыльца, намертво впечатывая лысую резину в асфальт. Кивнув сержанту-водителю; летчики поднялись по ступенькам и, предъявив удостоверения на вахте, прошли мимо часового, откровенно мающегося возле пуленепробиваемой стеклянной пирамиды, укрывающей боевое знамя части. Здесь друзья свернули в левый коридор, прошли по вытертой малиновой ковровой дорожке и остановились у темно-красной дерматиновой двери. Табличка, привинченная двумя шурупами, гласила: «Заместитель командира части по личному составу».

Частнов легонько поскреб ногтем по обивке двери и прошептал:

— Все красное…

— Что? — Семенов повернулся к другу.

— Да ничего, — снова зашептал Петр и страшно изломал брови, — кино есть такое — «Все красное».

— Я не смотрел. — Алексей постучал согнутым пальцем по деревянному косяку.

— Я тоже. — Частнов повернул медную с завитушками рукоять замка и толкнул дверь. — Разрешите?

Место замлета подполковника Грибова пустовало. С правой стороны длинного древесно-стружечного стола сидели два офицера — майор и капитан. Майора Алексей знал. Звали его Аркадий Геннадьевич, фамилия была Поручик. Именно он сидел за штурвалом одного из «сухарей», именно его голос прозвучал в шлемофоне, именно его ракеты упали на деревню.

Алексей помрачнел.

Капитана по имени он не знал, да это и не имело никакого значения. Семенов и Частнов вошли в кабинет, но садиться не стали, а продолжали стоять, стараясь не встречаться взглядами с пилотами штурмовиков.

Первым заговорил Поручик. Вздохнув несколько раз приличия ради, майор подвигал нижней губой и заявил:

— Уважаю мушкетерство, капитан, но только когда оно не идет в ущерб общему делу. Вам не следовало опускаться ниже указанной руководителем полетов высоты. Ввязавшись в бой, вы, капитан, подвергали опасности не только наши и свою жизнь — у меня есть подозрение, что вы не слишком цените их, — но и самолеты. В ваши обязанности входило прикрывать нас, но уж если вам очень захотелось отличиться, надо было дать нам знать. Ваша горячность едва не обернулась катастрофой.

Смерив взглядом плотную фигуру начинающего лысеть майора, Семенов глухо спросил:

— Где замлет?

— За личными делами пошел. Сейчас будет, — ответил второй штурмовик, капитан.

— Вы чуть не врезались в мой самолет! — продолжал возмущаться майор. — Неужели у вас нет элементарного чувства ответственности?

— А у тебя оно есть, паскуда?! — гнев мгновенно овладел Алексеем, серой душной пеленой застилая разум.

— Вы как разговариваете со старшим по званию?! — Майор начал подниматься из-за стола, наливаясь тяжелым малиновым румянцем. — Возьмите себя в руки, капитан!

Бешенство захлестнуло Семенова и выплеснулось черной злобой. Уже не контролируя себя, капитан захватил крепыша майора за отвороты рубашки и, резко дернув его, потащил по столу, одновременно переворачивая лицом кверху.

— Ты, т-ты что?! — закричал майор.

— Ты! Свинья! — Вид Алексея был страшен. — Ты с кем воюешь?! Ты…

На Алексея навалился Частнов:

— Лешка, опомнись! Лешка!!!

Второй пилот штурмовика, словно очнувшись от ступора, подлетел к столу и попытался разжать побелевшие от напряжения пальцы Алексея.

— Ты, майор… — Слова с трудом давались Алексею из-за сильно сжатых челюстей. — Ты сколько народу положил?! Там, на горе?..

Частнов, обхватив друга за плечи, попытался оттащить его от стола. Алексей, неотрывно вглядываясь в выпученные от напряжения глаза майора, перетащил его через столешницу. Тяжелое тело рухнуло на ковер, где уже валялись сброшенные с полированной поверхности полетные карты.

— Что здесь, черт побери, происходит?!! — В дверях застыла огромная упитанная фигура подполковника Грибова. — Смирно!!!

Частнов сильно ударил Алексея раскрытой ладонью по спине. Пальцы Семенова медленно разжались. Майор закашлялся, растирая пунцовую шею, перевел дух и поднялся на ослабевшие ноги, поддерживаемый под руку напарником-капитаном.

— Что здесь происходит? — ледяным тоном повторил подполковник, входя в кабинет.

Алексей, с трудом унимая трясущиеся губы, деревянным шагом подошел к вешалке, снял с крючка летный шлем и, чувствуя, что его несет, но не в силах остановиться, направился к выходу.

— Капитан!

Не обращая внимания на окрик Грибова, Алексей вышел в коридор.

Когда Частнов вернулся в общежитие, Семенов сидел на койке поверх одеяла. На скрещенных по-турецки ногах покоился англо-русский словарь.

Книга, потрепанный импортный детектив, лежала радом, на тумбочке.