Страница 53 из 72
Математик и философ Пьер Гассенди однажды спас от смерти пастуха, которого односельчане обвиняли в колдовстве и собирались отдать в руки инквизиции. Пастух сам ему сказал, что стал колдуном три года назад и с тех пор ежедневно отправляется на шабаш при помощи снадобья, которое дал ему один друг. Гассенди выразил пожелание отправиться туда вместе с ним, и «колдун» поделился с ним своим зельем, скатанным в пилюлю. Пастух проглотил снадобье, Гассенди свое спрятал; оба улеглись рядом, как было условлено. Через несколько минут «колдун» стал словно пьяный, потом заснул. Гассенди не отходил от него ни на минуту и внимательно наблюдал. Человек беспрерывно говорил во сне какую-то чушь, беседовал с демонами и со своими товарищами-колдунами. Проснувшись, он поздравил Гассенди с тем, что Козел (сатана) оказал ему достойный прием в первый же день. Философу удалось вывести несчастного из заблуждения.
Инквизиция во Франции прекратила свое существование только в XVIII веке.
Часть четвертая
Дела государства
1. Государственная машина
Дворянская иерархия. – Правительство. – Реформа государственного аппарата. Интенданты. – Церковная администрация. – Приход. – Городская администрация. – Налоги и подати. – Денежная реформа. – Крестьянские восстания. Кроканы и «босоногие»
Французский король возглавлял государство, но считал себя лишь первым из дворян. У него были вассалы, приносившие ему клятву в покорности и верности. Людовик XIII относился к этой клятве серьезно; вассалы же соблюдали ее лишь до тех пор, пока она не вступала в противоречие с их интересами. Твердое намерение главного министра Ришелье показать им, «кто в доме хозяин», вызывало обиду и непонимание.
Изначально иерархии дворянских титулов не существовало, за исключением виконта, стоявшего ниже графа. Градация «по старшинству» появилась только в конце XVI века. Выше всех стояли принцы крови, то есть члены королевской семьи, за ними шли герцоги, маркизы, графы, видамы (наместники епископа по юридической или военной части), виконты, бароны, шевалье (кавалеры) и простые дворяне. Кроме того, существовало различие между титулом, относившимся к земельным владениям, и рангом (принц, шевалье, дворянин), связанным с отдельным человеком. Таким образом, чтобы стать графом, дворянин должен был обладать поместьем, возведенным в ранг графства; продав его, он лишался графского титула. Но получить титул, связанный с поместьем, могли только люди благородного происхождения, а разночинцы, сумевшие приобрести баронство, виконтство, графство или маркграфство, становились не баронами, виконтами, графами или маркизами, а всего лишь «господином баронства такого-то» и т. д.
Королевство состояло из тридцати двух губернаторств, большая часть которых соответствовала провинциям: Бретань, Нормандия, Гиень, Лангедок, Прованс, Дофине, Бургундия, Шампань, Пикардия, Иль-де-Франс и т. д.; семь городов составляли собственное губернаторство. Губернаторами король назначал знатных дворян.
Людовик XIII управлял страной с помощью Совета, обсуждая в нем все важные вопросы, но оставляя окончательное решение за собой. Высшая административная власть находилась в руках государственных секретарей. Первый государственный секретарь был «министром двора», второй – «министром иностранных дел», третий – «военным министром» (после отмены должности коннетабля), а четвертый – «министром военного флота». Система правосудия пребывала в ведении канцлера, который обнародовал законы, вел важные судебные процессы, осуществлял цензуру и зачастую исполнял обязанности хранителя печатей. Финансовые вопросы решал сюринтендант финансов.
После смерти Альбера де Люиня в 1621 году вся власть в стране сосредоточилась в руках старого канцлера Силлери и его сына Пюизье, ведавшего иностранными делами. Новый сюринтендант финансов Ла Вьевиль плясал под их дудку, они диктовали свою волю коннетаблю. Ришелье, которого Людовик тогда ни за что не хотел видеть за столом Совета, использовал все доступные ему средства, чтобы привлечь внимание короля к злоупотреблениям со стороны канцлера. 1 января 1624 года Людовик потребовал у Силлери королевские печати. Тот принес ларчик, однако среди печатей не хватало трех – Франции, Наварры и Дофине, которыми скреплялись государственные договоры. Слушая путаные объяснения канцлера и представляя себе, сколько денег он присвоил на заключении важных сделок, король пришел в бешенство. На следующий же день Силлери со всеми своими родственниками покинул Париж, а Людовик заявил, что отныне сам будет входить во все дела. Мария Медичи тотчас предложила ему помощника (Ришелье), в чьей честности, бескорыстии и преданности интересам государства нет никаких сомнений, но и на этот раз ее ходатайство не увенчалось успехом. Место Силлери занял маркиз де Ла Вьевиль, не слишком отличавшийся от своего предшественника. Под нажимом королевы-матери кардинал все же был введен в Совет.
Ла Вьевиля сделали первым министром главным образом потому, что он был богат, а значит, как наивно рассудил король, не имел необходимости воровать. Это значило плохо разбираться в психологии. Маркиз решил сэкономить на других и сократил число раздаваемых королем пенсий, чем восстановил против себя придворных. К тому же, привыкнув к свободе, какую дает богатство, он позволял себе произвольно трактовать решения Совета и весьма вольно высказываться по поводу Людовика и Марии Медичи. Всё это не должно было укрыться от короля: на Новом мосту стали продавать язвительные памфлеты политического содержания, написанные Ришелье (разумеется, без подписи). Наконец в середине августа Людовик вызвал министра к себе в Сен-Жер-мен и сурово отчитал. Как только побледневший Ла Вьевиль вышел из королевского кабинета, капитан гвардейцев арестовал его и в тот же вечер доставил под охраной в замок Амбуаз. Оттуда к Ришелье полетели умоляющие письма, но он не счел нужным на них отвечать. Как-то так получилось, что именно он стал исполнять обязанности первого министра. Кардинал посоветовал королю рубить зло под корень и создать палату по расследованию финансовых злоупотреблений. Через палату прошло полсотни богачей, в том числе тесть Ла Вьевиля Бомарше. В сухом остатке получилось десять миллионов ливров, звонко ссыпавшихся в пустые сундуки государственной казны. Людовик подумал, что, пожалуй, не прогадал, сделав Ришелье членом своего Совета. Фактически исполняя обязанности главного министра, он был официально утвержден в этой должности 21 ноября 1629 года, а в 1631 году стал герцогом и пэром.
В 1637 году Ришелье создал должности интендантов – полиции, юстиции и финансов, которые должны были играть основную роль в административном аппарате. Поначалу к ним относились плохо, поскольку интенданты должны были утверждать королевскую власть на местах. Интендантов выбирали из буржуа или незнатных дворян по принципу личной преданности королю и кардиналу; они присылали донесения о положении дел в своей провинции, получали приказы от короля и должны были следить за их исполнением. В их обязанности входило знать обо всех нарушениях королевских ордонансов и фактах притеснения подданных короля со стороны коррумпированных судей, доносить о «халатности», небрежности, подкупе среди магистратов; предупреждать и подавлять все беспорядки, следить за снабжением подконтрольных территорий и за состоянием тюрем. По поручению Королевского совета они могли вершить суд и выносить безапелляционные смертные приговоры. Генеральные прокуроры доносили им обо всех злоупотреблениях, совершаемых в провинции. Интенданты также устраивали смотры войскам, следили за их снабжением и судили военных. Дороги, каналы, шахты, а также все вопросы, касающиеся налогов, тоже находились в их ведении. Для того чтобы занимать столь ответственный пост, требовалось обладать соответствующими качествами и способностями. Происхождение и возраст были здесь ни при чем; так, Жан Талон стал интендантом Эно в тридцать лет.