Страница 49 из 99
Но всё же все они уснули. Хрут дольше всех не спал, но и он в конце концов уснул. Одного из сыновей Хрута звали Кари, ему тогда было двенадцать лет, и он был лучшим из сыновей Хрута. Хрут его очень любил. Кари почти совсем не спал, потому что колдовство было направлено против него. Он не находил себе покоя. Он вскочил и выглянул. Он пошел к тому месту, где происходило колдовство, и тут же упал мертвым. Хрут утром проснулся со своими людьми и не доискался своего сына. Его нашли недалеко от дверей. Хрут счел это величайшей утратой и велел насыпать курган над телом Кари». [67]
Колдовство может отводить людям глаза, как об этом рассказывается в «Саге о Хёрде и островитянах»:
«Торбьёрг Катла хвалилась, что островитяне ничего ей не сделают. Так она полагалась на свои чары. И когда ее похвальба дошла до островитян, Гейр сказал, что это надо еще проверить, и вскоре после тинга собрался с одиннадцатью людьми из дому. Торд Кот тоже поехал с ними. Но, добравшись до долины, они увидели, что весь скот угнан на север за ту гору, что стоит между Кольчужной Долиной и Концом. Гейр оставил двух своих охранять ладью. Торд Кот сторожил на носу.
Выйдя, Торбьёрг Катла сразу проведала благодаря своему чародейству и проницательности, что с Островка пришел корабль. Она сходила за своим покрывалом и стала махать им над головой. Непроглядная мгла тотчас окутала Гейра и его людей. Тогда она послала сказать Рэву, своему сыну, чтобы он собирал людей. Собралось пятнадцать человек, и они подкрались в темноте к Торду Коту, схватили его и убили. И он зарыт внизу Котовьего Мыса. Гейр и его люди добежали до моря. Тут мгла спала, и они снова стали ясно видеть. Рэв и его люди настигли их, и завязалось сражение. Были убиты все, кто приехал с Гейром, и трое людей Рэва. Гейру удалось сесть на корабль и добраться до Островка. Он был сильно ранен. Хёрд очень насмехался над ним по поводу этой поездки и говорил, что Гейру со своими куда как далеко до Катлы. Хельга была искусная врачевательница, и она вылечила Гейра.
Люди с Островка были напуганы этим случаем. Но как только Гейру перевязали раны, Хёрд сел на корабль и поплыл в Кольчужную Долину, сказав, что хочет еще разок помериться силами с Катлой. Двое охраняли корабль, а десятеро отправились за скотом.
Катла снова стала махать своим покрывалом и послала сказать Рэву, что на сей раз это стоящее дело схватиться с островитянами, "когда их ведет этот прекрасноволосый муж, по всему большой удалец".
Рэв пришел с пятерыми. Но чары не могли затмить глаза Хёрду, и островитяне пошли, куда хотели, забили себе скота, нагрузили доверху свой корабль и на глазах у Рэва и его людей уехали на Островок На том и расстались.
Ближе к концу лета Хёрд поехал с двадцатью тремя людьми к Грязному Двору, потому что Торстейн Бычий Шип хвалился, что Скроппа, его приемная мать, — а она была колдунья, — так околдует островитян, что они ему ничего не сделают. Высадившись на берег, они оставили корабль под охраной семерых на воде, а семнадцать человек пошли наверх. На песчаном холмике за лодочным сараем они увидели большого быка. Им захотелось раздразнить его, но Хёрд не велел. Двое из людей Хёрда все повернулись к быку и ослушались его совета. Бык наставил на них обоих рога. Один из людей Хёрда послал копье ему в бок, а другой — в голову. Но оба копья отскочили и попали им прямо в грудь, и пришла им обоим смерть. Хёрд сказал:
— Слушайтесь же меня, потому что здесь все не так, как оно кажется.
Вот приходят они к хутору. Скроппа была дома, и с нею хозяйские дочери Хельга и Сигрид. Сам же Торстейн был на летовье в Долине Коровьего Поля. Это в Свиной Долине. Скроппа отперла все двери. Она отвела глаза людям Хёрда, так что им померещилось, будто на лавке, где она сидела с Торстейновыми дочерьми, стоят три короба. Люди Хёрда стали говорить, что они, пожалуй, вскроют эти короба. Но Хёрд не велел. Тогда они пошли от усадьбы на север — посмотреть, не найдут ли там какого скота. И увидели, как побежала на север с усадьбы свинья с тремя поросятами. Они загородили ей дорогу. Тут им показалось, будто навстречу им движется большая толпа людей с копьями и во всеоружии. И свинья с поросятами навострила в ту сторону уши. Гейр сказал:
— Пойдем к кораблю. На их стороне перевес.
Хёрд сказал, что его совет не бежать так сразу, не попытав счастья. С этими словами Хёрд взял большой камень и пришиб свинью насмерть. И, подойдя к ней, они увидели, что Скроппа лежит мертвая и возле нее стоят хозяйские дочки, а вовсе не поросята. И теперь, когда Скроппа умерла, они увидели, что это не люди шли им навстречу, а стадо коров». [68]
При сейде колдунья могла выходить из своего тела и принимать облик любого животного (в приведенном выше отрывке из саги — облик свиньи). Как только животное подвергалось насилию или убивалось, в тот же миг та же беда постигала и физическое тело колдуна.
Очень важно иметь в виду, что на Севере не было различия между белой и черной магией. Все дело было в том, в каких целях — постыдных или «благородных» — применялось колдовство. Так, если гальдр был применен против крушения корабля, против отравления ядом, для защиты человека или избавления его от болезни, то это было на благо общества. Если же заклятие было совершено с целью пожелания смерти, то это было постыдное дело, за которое могли привлечь к ответственности на тинге.
Слово «гальдр» ученые связывают этимологически с древнеисландским словом «gala», что означает «петь или кричать». То есть гальдр, вероятно, представлял из себя громкое и довольно резкое пение, в результате которого на человека нападало некоторое оцепенение или состояние «околдованности».
Юлий Цезарь писал, что слышал, как на другом берегу Рейна германцы пели песнопения, «похожие на резкие крики птиц».
Для гальдра существовал особый поэтический размер — гальдралаг, который делал песнопения еще более действенными. Не будем останавливаться специально на поэтической форме заклинаний, скажем лишь, что для них характерны как аллитерация, так и рифма, а также намеренная затемненность текста (чтобы смысл понят был лишь посвященному), как, например, в древненемецком первом из двух сохранившихся «Мерзебургском заклинании», блестяще переведенном Б. И. Ярхо (заклинание на освобождение из плена) и к которому есть отдельные параллели в надписях на рунических камнях:
Древли сели девы семо и овамо, Эти путы путали, те полки пятили, Третьи перетерли твердые оковы, Верви низвергай, вражьих пут избегни.
Исследователи северной магии (и в частности, магии рунической), которые считают «Старшую Эдду» источником оккультного знания, полагают, что в песни «Заклинания провидицы Гроа», сохранившейся не в основной рукописи «Эдды», содержатся тайные заклинания гальдра. Поскольку эта песнь не публиковалась с 1917 года, мы считаем уместным привести ее в полном виде в переводе С. Свириденко.
67
Пер. О. А. Смирницкой.
68
Пер. О. А. Смирницкой.
69
Свипдагр еще в раннем детстве был помолвлен с красавицей Мэнглод. Оба они росли вдали друг от друга. Мать Свипдагра, провидица Гроа, умерла, когда он был еще ребенком. Перед смертью она сказала сыну, что если ему понадобится помощь, то он может прийти к ее могильному кургану и вызвать ее. Отец Свипдагра женился во второй раз, и мачеха возненавидела Свипдагра. Она решила послать юного героя (ему еще не исполнилось и пятнадцати) на поиски невесты, надеясь, что юноша не сумеет справиться с опасностями путешествия и погибнет.
70
Бог Вали.
71
Мать бога Вали.
72
Одна из норн, вещих дев судьбы.
73
Имя потока.
74
Тоже.