Страница 11 из 90
На первую часть вопроса историки обычно отвечают так: эти армии — плод социальной системы вассалитета. Чтобы усилить свою власть над людьми и сплотить их, Карл Мартелл, за ним Пипин и, наконец, Карл Великий «подняли вассалитет на уровень обязательного социального института» {14}; посредством этого учреждения своевольные аристократы, побежденные враги и потенциальные соперники волей-неволей оказались вдвойне привязанными к законному государю — в силу клятвы верности, которую каждый свободный подданный приносил своему королю; а также и в силу личной преданности вассала к сюзерену.
Прежде всего речь, конечно, идет о клятве вассальной преданности на самом высоком уровне: Каролинги вынуждали к ней традиционных вождей больших территориальных образований (провинций), образований иногда весьма отдаленных от средоточия королевской власти, и вождей, обычно склонных к сепаратизму. Впрочем, наш сюжет значительно шире. Те же узы вассальной зависимости применялись Каролингами для укрепления всей, сверху донизу, системы управления людьми. Они действительно поощряли своих прямых вассалов искать способы приведения влиятельных людей той округи, где последние проживали, к вассалитету более низкой ступени; они действительно поощряли свободных людей выбирать себе сеньора, который выступал бы в роли «представителя Государства», брал бы их под свое командование в королевской армии и взимал бы с них налоги. Однако эта система должна была в конечном счете, в силу приватизации «публичных функций», привести к замене абсолютной публичной власти, поборником которой выступал Карл Великий, на цепь договоров, заключаемых между частными лицами. В самом деле, на каждом из уровней требуемые «публичные службы» оплачивались уступкой частным лицам тех или иных «бенефициев», первоначально пожизненных и подлежащих возврату.
Одним из главных (если не самым главным) видов публичной службы была служба воинская. Для того чтобы заполучить хорошо вооруженных и оснащенных всем необходимым воинов (в первую очередь тяжеловооруженных всадников), Карл Мартелл уступает им в качестве временного и условного держания церковные земли. Оплачивая землей военную службу, он вовсе не выступает в роли какого-то новатора. По этому пути давно уже шли сами церковные учреждения. Епископы и аббаты ценой такого же рода земельных уступок (позднее жалование земли получит специальный термин — « inféodatiu») обзаводились внушительными военными эскортами. Карл Мартелл всего лишь «позаимствовал» у Церкви не только ее богатейшие земельные владения, но и способ обмена некоторой их части на военную силу — на этот раз во имя «Государства». Особо стоит подчеркнуть вот какое обстоятельство. Упомянутые «заимствования» вовсе не привели к снижению численности тех воинских контингентов, которые выставлялись церковными учреждениями на службу государству. Вообще говоря, главным резервуаром воинской силы Франции в течение многих веков оставалась северо-восточная четверть страны. Именно здесь сосредоточены почти все «военные аббатства». Совместно с ними, а также с большими церквами региона, местные светские сеньоры формировали основное ядро французского феодального ополчения. Таким образом, вольные или невольные уступки церковных земель светским вассалам позволили Французскому королевству обеспечить себя профессиональной тяжелой кавалерией, которая была ему совершенно необходима.
В силе оставался общий принцип, согласно которому призыву под знамена подлежали все свободные мужчины (за исключением клириков), особенно в случае иностранного вторжения. В действительности же на призыв откликались далеко не все, даже не все вассалы. Капитулярий 808 года устанавливает четкое распределение обязанностей по несению воинской службы соответственно величине земельного держания или денежного дохода {15}. Базовое правило: одного человека с четырех мансов земли {16}.
Если не считать прямых вассалов императора, графы созывают на майские поля собственные ополчения из числа своих вассалов. Так же поступают епископы и аббаты, что видно из письма Карла Великого аббату Фулраду, настоятелю монастыря Сен-Кантен. В нем император предписывает аббату явиться на всеобщий смотр, который состоится в Саксонии, во главе отряда из своих вассалов, каждый из которых должен быть, как и положено, вооружен «щитом, копьем, мечом, тесаком, луком и колчаном, полным стрел» {17}. Луком всадники, очевидно, еще не пренебрегали: впрочем, и сражались-то они не всегда верхом. Долгое время почти повсюду, не исключая и срединных областей Империи, где только случались вооруженные столкновения, для участия в них воины прибывали верхом, как кавалеристы, а сражались, как пехотинцы. Сказанное относится, разумеется, лишь к части бойцов.
Именно с эпохи Каролингов тяжелая кавалерия начинает приобретать все более высокую военную и социальную значимость. Ее вооружение и экипировка становятся все более дорогостоящими. Общий комплект в середине VIII века состоит из следующих элементов: боевой конь, панцирь ( lorica), чешуйчатые латы (несколько рядов железных, подобных чешуе, пластин, нашитых на плотную ткань одежды) — этот доспех останется неизменным до середины XI века, деревянный щит, меч, тесак (происходящий от древнего scramasax). Общая цена экипировки к концу VIII века достигала 40 су. За такую цену можно было купить стадо коров размером в 20 голов {18}.
Боевые действия развертывались в лучшее время года. Ополчение, созываемое в мае, распускалось, как правило, три месяца спустя. Считается (впрочем, не без некоторых разногласий между историками), что Карл Великий мог бы располагать, призвав к оружию своих прямых вассалов, а также вассалов графов, епископов и аббатов, которые держали от него землю, — армией приблизительно в 50 тысяч кавалеристов и 100 тысяч пехотинцев {19}. Однако, как мы знаем, не все воины призывались на службу одновременно. Правда, прямые вассалы короля ( vassi dominici) обязаны были служить ему постоянно и составляли отряды легкой конницы ( scarrae). Вассалы графов формировали ополчение ( l'ost), которое позднее будет названо «феодальным»; такое ополчение созывалось, по мере надобности, в районах, близких к театру боевых действий.
Следует ли понимать вышесказанное так, что, начиная с эпохи заката Империи в X веке и далее, воины служили королю и императору только как вассалы, «отрабатывая», так сказать, полученный от него фьеф? Некоторые из историков начинают в этом сомневаться. Они, например, указывают на то, что слово «фьеф» обозначает (как и слово «уступки» — « concessions») земли, которыми владеют на праве полной собственности и которые получаются и передаются по наследству; на то, что военная служба имеет под собой в качестве правовой основы не только «бенефиции», но опирается, в равной мере, и на «аллоды»; на то, наконец, что так называемые «феодальные повинности», военная служба в частности, возлагались не только на «благородных» «вассалов», но и на всех свободных подданных и граждан. Фьефы, как уже отмечалось, преимущественно предоставлялись церквами с целью обзавестись собственным военным контингентом — как для службы королю, так и для собственной самозащиты. Без достаточного обоснования эта система предоставления бенефициев, характерная главным образом для церковного землевладения, распространяется и на все общество в целом. У светских сеньоров было меньше земель и вообще меньше средств на то, чтобы собирать войска… Если бы все это было так, пришлось бы подвергнуть переоценке чрезмерно завышенную роль феодально-вассальных связей в организации военной службы {20}.
Как бы то ни было, у тех войск, которые собирались по призыву короля и грандов, имелось несколько источников формирования. Некоторые из воинов действительно были « vassaux chasés», то есть такие вассалы, единственным источником существования которых был бенефиций, предоставленный сеньором. У других бенефиций был всего лишь одним из таких источников, и, соответственно, их зависимость от сеньора была менее тесной. Третьих с сеньором связывали узы иного рода: то были «министериалы», челядь, домашние слуги, не имевшие собственного бенефиция, но бывшие как бы членами «семейства» сеньора в широком смысле слова: они ели за одним столом с господином (или на кухне — это уж как придется), получали прочее довольствие (например, одежду) в семейных кладовых и пр. Четвертые вообще не имели над собой никакого сеньора: они и королю служили не как вассалы сеньору, а как подданные своему государю. Разнообразие категорий военнослужащих, как видим, достаточно велико. Особенно если не выпускать из поля зрения и значительное число солдат-наемников, которых вместо себя выставляли многие состоятельные подданные, или которых набирали, в случае нужды, и гранды, и сам король.