Страница 48 из 73
Пока Мартирий спал, старец читал дополнительное правило. Затем будил ученика и, повелев ему вычитать то же правило, ложился немного отдохнуть. Восстав от сна через малое время, он благословлял Мартирия спать, а сам читал полунощницу. Затем старец снова будил ученика. Теперь он читал полунощницу, а старец разжигал кадило и кадил келью. Так подходило время утренней соборной молитве. Старец Боголеп благословлял преподобного Мартирия, который был «ключехранителем» (хранителем ключей, возможно, екклесиархом) церкви, звонить («клепать») к заутрене, а сам шел в храм. После заутрени старец и ученик пели часы в келье, каждый отдельно, чередуясь, как ночью. Потом старец Боголеп читал молитвы ко святому причащению, а Мартирий звонил к Божественной литургии. После литургии монахи вкушали пищу (старец ел раз в день хлеб и немного овощей, пил только воду) и расходились на монастырские послушания. И разве можно сказать, что такая повседневная жизнь не была подвигом?
Не менее суровое келейное правило исполнял преподобный Кирилл Белозерский. Почти до самого утреннего клепания молился он каждую ночь, а его ученик — преподобный Мартиниан — творил в это время земные поклоны и лишь ненадолго преподобный Кирилл позволял ему уснуть. Из Жития святого Кирилла известно, что его келейное правило имело одну особенность — каждый день он неопустительно пел акафист Пресвятой Богородице и во время молитв не мог удержаться от слез.
В житиях древних святых есть рассказы о том, как ангел, явившийся с небес, давал святым подвижникам устав или правило молитвы. Есть такой эпизод и в Житии русского святого — преподобного Елеазара, основателя скита на Анзерском острове Соловецкого архипелага. Однажды преподобный сидел в своей келье и размышлял, какой молитвой он может более всего угодить своему Творцу: «псалмопением или красною молитвою»? И услышал голос, повелевающий ему каждый день произносить «великое славословие»: «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение» (до конца), «Господи прибежище бысть нам» (до конца) и «Сподоби, Господи, в день сей» (также до конца). И следующей ночью преподобный Елеазар услышал, что «великое славословие» надлежит исполнять каждый день, ибо «это есть песнь к Богу общая — ангельская и человеческая» ( Крушельницкая. С. 333–334).
Келейная молитва для монахов, живших в одиночестве, часто становилась настоящим подвигом. В житиях часто рассказывается о бесовских страхованиях и привидениях, посещавших инока во время уединенной молитвы. Как только монах вставал на молитву, раздавались странные звуки, сотрясались стены кельи и происходили другие непонятные явления. Однажды уже упоминавшийся соловецкий трудник Иоанн молился в чулане и увидел пришедшего к дверям черного кота. Кот замяукал, и Иоанн хотел было пустить его в свою келью, но он в келью не пошел и превратился в большого пса. Испуганный Иоанн начал усерднее молиться Богу. Пес исчез, но Иоанн, не выдержав внутренней борьбы со страхом, пошел в келью и лег спать. Во сне ему явился преподобный Иринарх и стал будить: «Востани, Иоанне!» Иоанн встал, поклонился и принял от преподобного благословение. «Почто ты, — сказал Иринарх, — этой ночью бесовского привидения устрашился и, молитву оставя, пошел в келью? Молись Богу, а вражьего мечтания не бойся!» ( РНБ. Соф. № 452. Л. 335). В это время стали хлопать дверями проснувшиеся люди, и Иоанн тоже пробудился от своего видения.
В другой раз, когда Иоанн молился, он услышал, что под окном его кельи кто-то творит молитву, но только как-то неясно и невразумительно. Сначала Иоанн не придал этому никакого значения, но за окном раздался голос: «Что ты, Иван, ничего мне не отвечаешь?» Затем неизвестный стал сильно ударять в стену, так что оконная рама выпала на пол. Иоанн пришел в ужас, ушел из чулана в келью и начал снова молиться. Но пережитый страх был так велик, что Иоанн не мог стоять на ногах, его била дрожь, и он лег спать. Наутро окно в чулане оказалось целым. Через два дня Иоанну явился преподобный Иринарх и ободрил его. «Почто, Иоанне, — сказал преподобный, — третьего дня убоялся и вышел из чулана? Ибо враг на тебя тяготу наложил; ты же впредь не бегай, уповай на Бога и молись ему прилежно, и не оставит Господь боящихся Его, вражия же мечтания не бойся» ( РНБ. Соф. № 452. Л. 334 об. — 335). Во время ночных страхов старцы советовали инокам встать неподвижно, и, воздев руки крестообразно, читать Иисусову и другие молитвы: «Помилуй мя, Господи, создание твое», «Помилуй мя, неключимаго раба Твоего», «Отче наш» ( РГБ. Унд. № 52. Л. 367 об.).
Однако не только искушения и страхования сопровождали келейную молитву иноков, но и неведомые миру благодатные откровения. Их радость покрывала все труды и скорби, которые несли иноки в монастырях. Святой Исаак Сирин говорил: «Сладость, даруемая подвижникам в течение дня, источается из света ночных молитв» ( Святитель Игнатий (Брянчанинов). Т. 2. С. 179). Житие преподобного Александра Свирского, как ни одно другое, насыщено описаниями таинственных и непостижимых явлений: ему являлась Святая Троица, Пресвятая Дева; ученик преподобного видел во сне образ рая, описание которого помещено в Житии.
Однажды преподобный Александр читал свое обычное правило перед образом Спасителя, но часто, как заметил келейник, взирал на икону Богородицы, потому что пел Ей акафист. Закончив петь, преподобный сел отдохнуть, но ученику своему повелел бодрствовать, предчувствуя грядущее чудо. Через некоторое время преподобный вышел в предсение своей кельи и увидел дивный свет, озаряющий монастырь. Особенно ярким он был там, где находился фундамент новой строившейся церкви. Святой Александр хотел посвятить новый храм празднику Покрова Пресвятой Богородицы. Взглянув на храм, святой увидел, что на месте алтаря сидит Сама Богородица с Младенцем Иисусом на руках, а вокруг предстоит многочисленное ангельское воинство.
Преподобный в страхе упал на землю, но Богородица сказала ему: «Востани и не ужасайся», пообещав, что отныне Она будет заботиться о его обители. И тогда преподобный Александр увидел своих иноков, которые несли к фундаменту церкви камни, кирпичи, известь. В то же время он услышал голос, обращенный к нему: «Александре, если кто хоть один кирпич принесет на сооружение Моей церкви во имя Иисуса Христа Сына и Бога Моего, того избавлю от вечного мучения». После этих слов Богородица стала невидима, и монастырь снова погрузился в темноту. Но для преподобного Александра эта ночь была как день, он позвал к себе своего духовного отца — Исайю, рассказал ему о видении и от радости уже не заснул до утра ( РГБ. Унд. № 1253. Л. 183 об — 186).
Важнейшим событием в истории любого монастыря была канонизация его основателя. Иногда, хотя и далеко не всегда, прославление святого сопровождалось или следовало за обретением его мощей (нетленных останков тела).
Поклонение святым мощам в Православной Церкви основано на учении святых апостолов. Апостол Павел в Первом послании к коринфянам, не спрашивая, а утверждая, говорит: «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа!» ( 1 Кор. 6, 19). Тела святых еще при жизни становились жилищем Святого Духа, ведь они «измыли» их «слезами, выстлали многотрудными молитвами, украсили добродетелью, покадили жертвенными воздыханиями» ( Златоструй. С. 206), и после преставления преподобных Святой Дух не отступил от них. «И как при жизни сподобил их Владыка духовных дарований и сил и способности творить чудеса, — так и по отделении душ их от тел не лишает этих дарований». «Кости эти кажутся прахом и землей, но страшны для бесов, дают слепым прозрение, врачуют прокаженных и расслабленных и всякие болезни…» ( Просветитель. С. 181). День обретения мощей, как и день преставления святого, становился праздником всей Русской Церкви. Обретение мощей сравнивали с малой Пасхой, ибо становилось явным, что вопреки законам бытия через много лет или веков после погребения тело святого не подверглось тлению.