Страница 24 из 102
- Нет ее больше, нашей ласточки. - Грустно молвил Фролов. - В девяносто втором спустили флаг и за ноздрю оттащили на Зеленый Мыс…
Зеленый Мыс - это корабельное кладбище под Мурманском.
Стали вспоминать по каким морям, портам и странам хаживала наша "четыреста девятая" за двадцать два своих года честной корабельной жизни: Северный Ледовитый океан, Атлантический, Средиземное море, Балтийское, Карибское, Египет, Сирия, Тунис, Югославия, Куба…
- А все-таки счастливая была лодка. - Вздохнул я. - Никого из нас не погубила.
- Не скажи! - Возразил Фролов. - Я тут статистику за двадцать лет изучил. Так вот, через каждые четыре года на "четыреста девятой" были жертвы: то матрос в цистерне задохнется, то током шарахнет, то придавит где… Это вас с Невяровичем (командир Б-409 в 1975 - 77 годах - Н.Ч.) пронесло, а на мою долю два покойника выпало.
Служил у меня матрос Агеев, электрик четвертого отсека. Трудяга, каких свет не видел, толковый непьющий парень родом из деревни. Я его даже отпуском поощрял. Нравился мне боец. Поручил ему как-то ремонт электрокомпрессора, так он всю ночь с ним возился, пока в строй не ввел. Утром прихожу на лодку. Дежурный по кораблю докладывает: "Товарищ командир, у нас ЧП: снова вскрыли провизионку. Похитили бутылку сухого вина и две банки сгущенного молока."
"Кто?" Ушам не поверил - "Матрос Агеев". Были у нас такие ухари, дважды вскрывали. Но чтоб Агеев… В кают-компании завтракали, сел и я за стол. Да кусок в горло не лезет. Вдруг, как толкнуло что: "Агеева ко мне! Где Агеев?" Объявили по трансляции: "Матросу Агееву прибыть к командиру!" Нет Агеева. Искать по отсекам! Облазили все - нет матроса. Заглянули в аккумуляторную яму, а он там. Сделал петлю из лямки ПДУ(портативное дыхательное устройство - Н.Ч.) и повесился в нижнем ярусе. Там же невысоко, так он ножки подогнул… Вытащили - остыть еще не успел. Жалко парня до слез!
Стал разбираться. Старпом, узнав о вскрытии провизионки, объявил об этом по трансляции: мол, так и так, матрос Агеев вором оказался, отличник наш, маяк и передовик. Тот услышал и сказал только одну фразу: "Ну, я все понял…" Встал и ушел.
Я так себе понимаю. Провозился Агеев с электрокомпрессором всю ночь, проголодался, ну и вскрыл хилую дверцу, чтоб подкрепиться. По-простому так, по-работяжьи. Нехорошо, конечно, но не велик грех, простили бы ему. А старпом решил его воспитнуть… Прокурор потом сказал: ваш матрос погиб от собственной честности. Таким его дома воспитали. Душа ни вины, ни позора не вынесла. Редкий по нынешним временам случай.
Вторая беда. Готовились к выходу в море. Лодку вылизали, как никогда. Все в строю, все пашет, крутится, вертится. Эскадренную комиссию прошли - пять шаров. Флотскую - отлично. Потом из Москвы приехала группа седых товарищей с мальчишеской искрой в глазах. Большую лопату привезли. Копали, копали, проверяли, опрашивали - все в норме. Все как положено. Стопроцентно готовы к выходу в большие моря. Сам удивлялся. Никогда так не было, чтоб все было!
В последний день перед выходом грузим мины. Шли на боевую службу в минном варианте. Вдруг лопается трос и мина по лотку - 800 килограмм по смазанным салазкам летит в отсек. У меня фуражка вместе с волосами приподнялась. Но вижу - все обошлось. Все живы, все целы. Вылезает из первого отсека лейтенант-минер. Лицо белое: "Товарищ командир, Бикчентаева придавило." Даже пикнуть не успел. Грудную клетку смяло.
Тут снова комиссии налетели, торпедопогрузочное устройство проверять - все в норме, сроки испытаний выдержаны, трос на экспертизу отправили. Эксперты понять ничего не могут - сталь качественная, без заводского брака. Такие обрывы раз в сто лет случаются. На всякий случай нас от похода хотели отстранить - шутка ли, такое ЧП?! Но адмирал Касатонов оставался за главкома, он и распорядился - пусть выходят. До сих пор ему за это благодарен. Вышли, отплавали, все задачи выполнили. Но вот, что я думаю. Матрос погиб, это как бы мне в назидание. Знамение такое: смотри, командир, с ядерным оружием выходишь, у тебя на борту семьдесят пять душ. Помни о смерти и не резвись, как щенок, которого с поводка спустили. Всякий корабль - военная машина, а она жертвоприношений требует. Вот и наша "букашка" кого казнила, кого миловала. Не все так просто…
И все-таки она была счастливой, как и весь 641 проект. Ни одна из лодок этой серии не погибла в море, не канула в бездну. Все экипажи вернулись домой. Говорят, в разработке проекта участвовала женщина. Может быть, потому у субмарин типа "фокстрот", как ее окрестили американцы, столь красивый, элегантный силуэт.
…Теперь это только снится… Центральный пост, набитый людьми и приборами, обрамленный в круг межотсечного лаза, как картина эпохи Возрождения. В тоннельной перспективе разместились купно, как в пилотской кабине, один за другим и друг подле друга - командир в узком железном креслице, старпом у пульта связи с отсеками, вахтенный механик на сейфе живучести,боцман на рулях глубины…
Поднят перископ, и журчание, с каким он вспарывает поверхность моря, слышно здесь из выносного динамика гидрофонов.
- По местам стоять! К всплытию!
Вырез в крыше ограждения мостика сплошь забит крупными звездами. Командир стоит в этой звездной проруби по пояс. По пояс Ориона. Лунная дорожка, пролегает от нашего борта до горизонта широченным проспектом.
Кажется, мы никогда не вернемся из этого похода…
А командир наш капитан 3 ранга Евгений Невярович, вот дела, кроме отчетов по торпедным атакам писал, оказывается, и стихи. Сегодня их поют как песни…
Я прикинул: через нашу подводную лодку прошло со дня ее постройки и до спуска флага более дюжины экипажей, несколько сот моряков. И для каждого она родная. И пусть все они рассеяны по стране, все же все мы объединены именем корабля в некое незримое, но реальное братство. Кинь клич и соберемся, если надо. И имя корабля будет нам паролем.
2. МЫ ХОТИМ ВСЕМ РЕКОРДАМ НАШИ ФЛОТСКИЕ ДАТЬ ИМЕНА
Начало нашему атомному флоту положил в 1952 году Сталин, которому разведка доложила, что американцы приступили к строительству атомной подводной лодки, и который тут же дал соответствующее распоряжение наркому В. Малышеву. Спустя шесть лет это распоряжение было воплощено в сталь и уран: атомарина К-3, «Ленинский комсомол», раздвинула своими бортами сначала Белое море, потом Баренцево, затем Атлантический океан.
«В НАТО, - отмечает контр-адмирал Николай Мормуль, - действовала, как известно, межгосударственная интеграция: США строили только океанский флот;
Великобритания, Бельгия, Нидерланды - противолодочные корабли, остальные специализировались на кораблях для закрытых театров военных действий. Мы же в одиночку несли такую нагрузку. На этом этапе кораблестроения мы лидировали по многим тактико-техническим элементам. У нас были введены в строй комплексно-автоматизированные скоростные и глубоководные боевые атомные подводные лодки, крупнейшие амфибийные корабли на воздушной подушке. Мы первыми внедрили крупные быстроходные противолодочные корабли на управляемых подводных крыльях, газотурбинную энергетику, крылатые сверхзвуковые ракеты, ракетные и десантные экранопланы.
Следует отметить, что в бюджете Министерства обороны СССР доля ВМФ не превышала 15%, в Соединенных Штатах Америки и Великобритании она в два-три раза больше».
Тем не менее, по данным официального историографа флота М. Монакова, боевой состав ВМФ СССР к середине 80-х годов «насчитывал 192 атомные подводные лодки (в том числе 60 ракетных подводных крейсеров стратегического назначения), 183 дизельные подводные лодки, 5 авианесущих крейсеров (в том числе 3 тяжелых типа «Киев»)…