Всего одна неделя

Молчание длилось долго. Первым заговорил Уайатт:

– А что, если я уже люблю тебя и с помощью секса хочу это доказать? Что, если я таким образом просто пытаюсь стать ближе тебе?

– Если бы ты сказал «страстно влюблен», «влюблен по уши», то, возможно, я бы и поверила. Но любить? Мы едва знакомы, так разве ты можешь всерьез меня любить? Между нами не любовь, а простое вожделение. Похоть. И случится ти когда-нибудь любовь – большой вопрос.

Снова молчание. Наконец я услышала:

– Думаю, что понимаю тебя. Согласиться не могу, но понимаю. Но ясно ли тебе, что я имел в виду, сказав, что секс – это способ проявить свои чувства?

– Да, – не очень уверенно заявила я. К чему он клонит? – И тоже не могу согласиться.

– В таком случае ситуация тупиковая. Выхода нет. Ты не хочешь заниматься сексом, а я хочу. Что ж, придется заключить соглашение: всякий раз, когда я начну к тебе приставать, достаточно будет тебе произнести «нет», и я остановлюсь, как бы далеко ни зашел. Даже если пискнешь свое «нет» откуда-нибудь из-под меня, обещаю тут же взять себя в руки.

– Это нечестно! – закричата я. – Сам знаешь, как трудно тебе отказать.

– Так что же, позволь узнать, можешь предложить ты?

– Ты не должен прикасаться к моей шее.

– Ну, в таком случае обмотай шею толстым-претолстым шарфом и никогда в жизни его не снимай. – С этими словами хитрец ловким движением подтянул меня, так что моя голова оказалась чуть выше его, и, прежде чем я смогла возмутиться, спрятал лицо в изгибе шеи и плеч и принялся легонько покусывать. Мгновение – и острое наслаждение пронзило меня молнией. Какое уж тут сопротивление...

Такой вот он обманщик.

– Домой полетим на самолете, – распорядился Бладсуорт, когда мы, позавтракав, начали собирать вещи.

– Но пикап...

– Ничего страшного, вернем его в местное отделение фирмы. Моя машина ждет в нашем городе, в аэропорту. Я отвезу тебя в клуб, и ты заберешь свою.

Наконец-то мне удастся снова увидеть любимый белый «мерседес»! Замечательный план. Правда, я не слишком склонна летать на самолетах. Время от времени все-таки приходится это делать, но за рулем как-то привычнее, спокойнее и надежнее.

– Не люблю летать, – произнесла я.

Уайатт выпрямился и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Только не говори, что боишься.

– Нет, не боюсь, то есть не настолько боюсь, чтобы хватать ртом воздух и все такое прочее. Просто не могу назвать самолет любимым видом транспорта. Наша команда однажды летела на какой-то чемпионат, и самолет попал в воздушную яму. И падали мы так долго, что, казалось, пилоту ни за что не удастся выровнять самолет. С тех пор я не слишком уютно чувствую себя в небе.

Уайатт с минуту молча смотрел на меня, словно раздумывая, а потом кивнул:

– Хорошо, поедем на пикапе. Только сначала все равно придется заехать в аэропорт и вернуть машину, которую взял я.

Черт подери! Такого я не ожидала – думала, что на самолет меня поволокут силой. За последние дни я так старательно обвешала лапшой уши лейтенанта Бладсуорта, что он имел полное право не верить вообще ни одному моему слову. Однако этот человек, похоже, успел создать собственный детектор лжи Блэр – наподобие того, каким обладала мама, – и понял, что если я и слукавила, то только в сторону преуменьшения, не раскрыв истинного уровня испытываемого дискомфорта. На самом же деле степень преуменьшения была не так уж и велика: панике я действительно стараюсь не поддаваться.

В итоге мне пришлось ехать следом за Уайаттом в аэропорт, где он сдал взятую напрокат машину. Потом, сидя за рулем, я терпеливо ждала, пока он устроит свои вещи в пикапе рядом с моими. Новый сюрприз: лейтенант Бладсуорт скромно уселся на пассажирское сиденье и аккуратно пристегнулся, даже не претендуя на лидирующую позицию за рулем. Только совершенно уверенный в собственной состоятельности мужчина мог позволить женщине вести пикап... если, конечно, хитрец не пытался умаслить меня столь изощренным способом. Как бы там ни было, а уловка сработала: во время долгого возвращения домой я чувствовала себя почти умиротворенной.

Когда мы добрались до аэропорта нашего города, уже наступал вечер. Здесь нам предстояло сдать пикап и забрать «форд» Уайатта. Мы переложили вещи и отправились за моим «мерседесом».

К несчастью, почти вся территория до сих пор оставалась окруженной желтой полицейской лентой. У меня забрали половину автостоянки для посетителей, все здание и всю стоянку для автомобилей персонала. Бладсуорт остановился рядом с отгороженным участком.

– Когда мы сможем снова начать работу? – поинтересовалась я, отдавая ему ключи от «мерседеса».

– Постараюсь к завтрашнему дню завершить все работы на месте. Тогда сможешь открыться во вторник. Но учти – я ничего не обещаю.

Оставшись возле машины, я наблюдала, как Уайатт скрылся на служебной стоянке. Через несколько минут он появился вместе с моим белым кораблем, объехал свою машину и остановился рядом с ней, ближе к улице. Не выключая двигателя, вышел, вынул мою сумку из багажника «форда» и переложил на заднее сиденье «мерседеса». Потом немного отступил, чтобы оказаться рядом, когда я буду садиться за руль. На мою руку легла большая теплая ладонь.

– Сегодня ночью мне придется поработать, надо разобраться с накопившимися бумажками. Поедешь к родителям?

В последние два дня меня настолько захватили мысли об этом человеке и об отношениях с ним, что я даже перестала беспокоиться об опасности своего существования в качестве единственного свидетеля убийства Николь.

– Не хочу показаться уж совсем глупой, но неужели этот парень – убийца – действительно может попытаться убрать свидетеля, то есть меня?

– К сожалению, полностью исключить такую возможность нельзя, – мрачно проговорил Бладсуорт. – Вероятность невелика, но все же существует. Честно говоря, было бы гораздо спокойнее, если бы ты или отправилась к родителям, или поехала ко мне домой.

– Поеду к родителям, – решила я. Раз он беспокоится, значит, для этого есть веские основания и лучше проявить осторожность. – Но домой мне все равно придется заехать: надо взять одежду, оплатить счета и уладить еще кое-какие мелочи.

– Тогда я поеду с тобой. Возьмешь все необходимое, а канцелярскими делами займешься у родителей. А еще лучше, если ты скажешь, что тебе может понадобиться, а я сам все соберу и привезу.

Ничего себе! Он считает, что имеет право копаться в ящике с моим нижним бельем?

Эта мысль лишила меня душевного равновесия. Дело в том, что Уайатт не только видел мое белье, но и собственными руками его снимал. Должна признаться, я всегда любила симпатичные предметы дамского туалета, так что причин краснеть за содержимое бельевого ящика у меня нет.

– Дай блокнот и ручку, – попросила я и, когда Уайатт достал из кармана сложенный пополам маленький прямоугольник, составила подробный список необходимой одежды, а также пояснила, где именно лежат требующие срочной оплаты счета. К счастью, и косметика, и туалетные принадлежности были уже со мной, так что на этот счет мой посыльный мог не беспокоиться.

Я протянула Уайатту ключ от дома и заметила, как странно он взглянул на него.

– Что? – забеспокоилась я. – Неужели с ключом что-нибудь не так?

– Нет, все в полном порядке, – ответил он и склонил голову. Поцелуй оказался нежным и теплым. Неожиданно для себя самой я приподнялась на цыпочки, крепко, обеими руками, обняла Уайатта за шею и ответила на поцелуй с искренним воодушевлением.

Уайатт поднял голову и облизал губы, словно пытаясь полнее ощутить вкус поцелуя. Расставаться так не хотелось, что я едва сдержалась, чтобы не попросить Уайатта взять меня с собой – ко мне домой. Однако в последний момент здравый смысл все-таки возобладал. Уайатт отступил, чтобы пропустить меня в машину.

– Да, сейчас объясню, как найти дом родителей, – спохватилась я.

– Не волнуйся, мне прекрасно известно, где они живут.

– Откуда? Ну конечно, ты же коп! Проверил все, что можно.