Страница 9 из 112
В понедельник государь с первыми лучами солнца отправился в лавку, где купил себе одежду местного лодочника: красную рубашку, камзол без воротника с большими пуговицами, широкие штаны и фетровую шляпу конической формы. Затем он приобрел плотницкие инструменты и в то же утро записался под именем Петра Михайлова плотником на корабельную верфь Линста Рогге. Ежедневно на рассвете он отправлялся на работу и трудился без отдыха до полудня, затем обедал в какой-нибудь гостинице или харчевне, а иногда ходил в гости к семье какого-нибудь саардамского корабельного плотника, работавшего в то время в России. Легенды о визитах русского государя в эти бедные дома до сих пор сохраняются в Саардаме. У одной старухи он выпил стакан вина, у другой пообедал. Еще одна женщина сама пришла к нему, чтобы расспросить о своем муже.
— Он хороший и прилежный мастер, — рассказывал Петр, — я хорошо его знаю, потому что рядом с ним строил корабль.
— Разве ты тоже плотник? — недоверчиво спросила голландка.
— Да, я плотник, — ответил царь.
Петр часто заходил к вдове умершего в Москве искусного корабельного мастера Клааса Муша. Незадолго до приезда в Саардам удивительного русского плотника она получила от московского царя подарок в 500 гульденов, поэтому попросила гостя при случае поблагодарить его за оказанную помощь. Петр пообещал слово в слово передать государю благодарность вдовы и охотно остался у нее обедать (32).
В свободное от работы время державный плотник осматривал саардамские мануфактуры и мастерские. Он старался вникать в мельчайшие детали производства и приставал к мастерам с вопросами, на которые они не всегда могли ответить. Тогда они грубо выгоняли навязчивого и любопытного русского. Нередко Петр просил разрешения выполнить какую-нибудь операцию и с ходу улавливал все тонкости производственного процесса. Однажды на бумажном предприятии Коха он долго приглядывался к приемам мастера-черпальщика и наконец захотел проделать то же самое. Он взял форму, зачерпнул из чана необходимое количество бумажной массы, вытряхнул ее с черпака и выдал превосходный лист без малейшего изъяна. Мастер похвалил его за ловкость, а Петр в ответ подарил ему талер [8]на водку. Столь же внимательно царь осматривал лесопильни, маслобойни, сукновальни и другие маленькие предприятия, разбросанные повсюду в деревнях. А по вечерам у него оставалось время для самого любимого занятия — катания по морю на буере, который он купил за 40 гульденов на другой день по приезде в Саардам. Иногда эти плавания были особенно приятны. Современник сообщает в письме: «Царь встретил в Заандаме поселянку, пришедшуюся ему по вкусу, и к ней он отправился один на своем судне, чтобы предаться любви в дни отдыха, по примеру Геркулеса» (33).
Голландский купец Ноомен рассказал в своих записках о происшествии, случившемся 9 или 10 августа 1697 года. По дороге домой с верфи Петр I купил себе сливы, положил их в шляпу и ел на ходу. На плотине к нему пристала толпа мальчишек, которых он угостил сливами. Всем, конечно, не хватило, и обделенные принялись бросаться гнилыми яблоками, грушами и камнями; булыжник угодил царю в спину, а комок земли с пучком травы — в голову. Петр, оторвавшись от преследования, спрятался в гостинице «Три Лебедя»; он был очень рассержен и приказал тотчас позвать бургомистра, которому пожаловался на нападение. На другой день члены саардамской управы обнародовали распоряжение: «Бургомистры, к своему сожалению, узнали, что дерзкие мальчишки осмелились бросать грязью и каменьями в знатных чужестранцев, которые у нас гостят и хотят быть неизвестными; мы строжайше запрещаем такого рода своевольство под опасением жестокого наказания». Тогда же на мосту по пути следования Петра от верфи до дома поставили караул с приказанием не позволять народу толпиться и надоедать русскому путешественнику (34). Так инкогнито русского царя было, по сути, раскрыто.
Несмотря на одежду и жилище мастерового, Петру не удалось затеряться среди городского люда. Верный данному слову Кист хранил тайну и на расспросы соседей твердо отвечал, что в его доме живет простой плотник. Однако его жена с досадой воскликнула: «Терпеть не могу, когда ты говоришь неправду!» Пребывание в Саардаме становилось для Петра невыносимым; из-за небывалого скопления людей он даже вынужден был отказаться от приглашения присутствовать при спуске на воду построенного корабля.
Пятнадцатого августа Петр I собрался в Амстердам, куда на другой день должно было вступить Великое посольство. Государь хотел отправиться в путь на буере, но добраться до него оказалось нелегко: на улицах города, по свидетельству очевидца, «было многолюднее, чем на ярмарке» (35). Судно удалось немного приблизить к дому Киста, после чего царь рискнул покинуть свое жилище и с большим трудом, расталкивая толпу, пробрался к буеру. Несмотря на сильный ветер, он поднял паруса и через три часа был в Амстердаме, где остановился в гостинице «Геррен-Ложенмен», отведенной властями города посольству в качестве резиденции.
На следующий день великие послы с многочисленной свитой въехали в главный город провинции Северная Голландия, приветствуемые огромной толпой. Петр участвовал в торжественном шествии в группе волонтеров. Яркую картину посольского въезда нарисовал на основании голландских источников Анри Труайя: «Шумная толпа теснилась по ходу кортежа, восхищаясь послами, одетыми в шикарные одежды, расшитые золотом, жемчугами и бриллиантами, проезжающими в пышных каретах. Двадцать четыре гайдука несли серебряные топорики и кривые турецкие сабли, придворные лакеи в ярко-красных ливреях, и в последней карете ехал нелюдимый гигант, одетый в военное платье, о котором все говорили, что это царь. Городские власти отдавали ему почести» (36). Правительство Соединенных провинций не поскупилось на расходы по приему и содержанию огромного русского посольства, выделив сверх обычной суммы 100 тысяч гульденов. В тот же день царь познакомился с бургомистром Амстердама Николаем Витсеном — большим знатоком российской географии и истории (при царе Алексее Михайловиче он около года пробыл в России в составе голландского посольства), а также специалистом в области судостроения. Петр I прежде был заочно знаком с Витсеном, поскольку у них имелись общие друзья — Виниус и Лефорт. Бургомистр, прекрасно владевший русским языком, получил от своего правительства задание опекать российское посольство.
Весь день 17 августа царь и послы были заняты осмотром многочисленных достопримечательностей Амстердама. Они посетили ратушу, благотворительные и исправительные учреждения, а вечером в роскошных каретах отправились в театр в сопровождении высших чиновников, конной гвардии и пажей. В отчете посольства отмечено, что на театральной сцене русским путешественникам были «показаны многие бои, и устрашения адския, и дивные танцы, и иные утешные вещи и перспективы». Во время представления и в антракте гостей «потчевали прилежно» фруктами и сладостями (37). На следующий день Петр и послы осматривали склады и верфи Ост-Индской компании. А 19 августа городские власти давали в честь посольства торжественный обед с последующим фейерверком, начавшимся около девяти часов вечера и продолжавшимся 40 минут. Зрелище привлекло огромное количество местной публики; в некоторых местах ограждения каналов и мостов не выдержали напора толпы, из-за чего многие попадали в воду.
Как только погасли последние огни, Петр заявил о своем намерении немедленно вернуться в Саардам, чтобы забрать свои вещи и инструменты. Дело в том, что наутро царь твердо решил продолжить свои плотницкие занятия на верфи Ост-Индской компании в Амстердаме. Ни Витсен, ни послы не смогли отговорить его от ночной поездки. Пришлось посылать в ратушу за ключами, чтобы открыть запираемые на ночь шлюзы.
В 11 часов Петр вышел на своем буере в залив, а в час пополуночи был уже в Саардаме. Подняв с постели своего хозяина, царь довольно скупо с ним расплатился, а затем уложил вещи, отдохнул несколько минут и отправился в обратный путь. Рано утром Петр был уже на верфи, где ему предстояло и работать более четырех месяцев. На другой день его посетили великие послы, по случаю новоселья была устроена дружеская пирушка. А затем начался ежедневный упорный труд царя и его друзей на ниве судостроения.