Страница 34 из 53
Прокладка новых улиц постепенно дополняет эту грандиозную перестройку города, в котором все-таки еще очень сильны прежние традиции. При Юлии II делла Ровере (1503–1513), который продолжает дело своего дяди, прокладываются четыре большие улицы к югу от Ватикана. На правом берегу Тибра — via sub Ianiculo или via Lungara, идущая от Borgo к Трастевере. Расположенная за пределами крепостной стены, эта тысячеметровая улица соединяет porta Santo Spirito с porta Settimania, пересекая сады и виноградники. Другая дорога, via Trantiberina или Lungaretta, вдет от Трастевере к мосту Санта-Мария (или ponte Senatorio) и имеет длину семьсот метров. Прокладка этих двух улиц не повлекла за собой больших последствий для общественной жизни: людей никуда не переселяли и строительство новых зданий не вели. Речь шла только о том, чтобы ликвидировать изолированность районов и проложить более удобные пути. На правом берегу реки via Giulia и в особенности via dei Banchi, напротив, отвечают другим потребностям и приводят к появлению важных и авторитетных учреждений: там строится трибунал Браманте, небольшая церквушка Sant’Eligio degli Orefici (золотых и серебряных дел мастеров), новый монетный двор (Zecca) и дворцы банкиров. Именно там спустя некоторое время папы из семейства Медичи Лев X и Климент VII разместят своих друзей и людей, пользующихся их покровительством: во дворцах Чиччапорчи и Никколини. Главным образом на этих улицах вокруг новой церкви Сан-Джованни деи Фьорентини селятся их соотечественники. Папа Лев X, еще будучи кардиналом, снял, а затем купил дворец рядом с пьяцца Навона. Папа перестроил, украсил его, и он стал знаменитым палаццо Медичи. От этого дворца Лев X проложил огромную улицу, идущую на север, — via Leonina. Отчуждение земли, сбор специального налога, обустройство и украшение этой улицы было поручено двум специально назначенным мастерам, а также magistri viarum. Все работы по строительству via Leonina были закончены только при Клименте VII; протяженность этой улицы составляла более тысячи метров. {103}
Глава V
РИМСКИЙ ГУМАНИЗМ
«Когда я размышляю о твоем образе жизни и твоих нравах, твоей либеральной культуре, я сетую на несправедливость Фортуны, мне больно видеть, что ты живешь в столь губительном и развращенном окружении, в папской курии. Злодейства и подлость, мошенничество и ложь причисляются там к добродетелям… В мире господствуют и одерживают верх невежды, наглецы, моты, мерзавцы и плуты. Хорошие же люди, ученые, безупречно честные, скромные, непритязательные там не в почете, их не допускают к участию в решении самых важных дел и даже гонят отовсюду. Не вижу, на что ты или иной человек культуры может надеяться в курии». Так Анджело де Реканати, папский секретарь, пытается удалить от двора одного из своих друзей… Но Лапо ди Кастильонко, также являющийся секретарем папы, высказывает другое мнение. И напротив, выступает в защиту римской курии в своем весьма обстоятельном стихотворном произведении «Диалог» (Dialogus de curiae commodis), посвященном кардиналу, вице-канцлеру Франческо Кондулмеру. Он утверждает, что в папской курии, как нигде больше в мире, много образованных людей, с рвением занимающихся литературным трудом, интересующихся сочинениями греческих и римских авторов, что священный город превосходит все остальные города мира по числу художественных творений и знаменитых людей, которым покровительствуют папа римский и кардиналы. {104}
И он прав. После возвращения римских пап Рим принял эстафету у Авиньона и с 1450 года постепенно начал превращаться в город эрудитов, через два-три поколения опередив даже Флоренцию. Тон задают литературные кружки и римские академии.
Этому способствовали разные счастливые обстоятельства: встречи епископов, известных аббатов, теологов и даже правителей или их послов, прибывавших отовсюду; все более активные связи с греческим Востоком, собор в Ферраре, затем во Флоренции и объединение церквей; прибытие в Италию греческих прелатов и ученых, превративших Рим и Венецию в столицу эллинизма для всей Италии и даже Европы, а также подготовка к крестовым походам при Каллисте III, Пии II и других папах вплоть до Сикста IV и связанные с этим дипломатические миссии; кроме того, воцарение многочисленного и могущественного двора в Риме и воспевание былой славы. Немаловажная роль (об этом обстоятельстве часто забывают или не придают ему значения) принадлежит и самим выдающимся личностям, будь то папы римские и их окружение или кардиналы.
И современный историк иногда пытается составить своего рода каталог, в котором представлены личности римских пап, используя весьма расплывчатые критерии. Он обращается к письмам, хроникам или дневникам того времени, естественно, субъективным, к характеристикам, принадлежащим клирикам, зачастую нелицеприятным, резким или, наоборот, преисполненным благоговения, почти раболепным… И эти характеристики неустанно, из поколения в поколение, переписываются авторами учебных пособий. Таким образом, наблюдается тенденция любой ценой разделить пап на «гуманистов», защитников культуры, и тех, кто не заслуживает благодарности потомков, отделить добрых от злых, «прославившихся» своим мракобесием.
Все это лишь детская забава: на самом деле все папы, князья Церкви, епископы и кардиналы прекрасно осознают, что новое время рождает новые идеи, что развивается новое мышление, что происходит много прогрессивного и интересного. Они охотно принимают участие в проведении исследований, написании научных трудов; свидетельством их высокой культуры и хорошего вкуса служат библиотеки, коллекции античного и современного искусства, а также заказы, которые они делают художникам и ювелирам.
Имена многих кардиналов времен правления пап после возвращения в Рим вписаны золотыми буквами в историю мировой литературы, и слава их действительно заслуженна. Современники положительно оценивают их вклад в развитие культуры, и гуманисты, профессиональные писатели отдают им должное, причисляя к людям искусства. К середине века появились такие замечательные, действительно незаурядные личности, как, например, Джордано Орсини, который, начиная с собора в Констанце, занимается поиском редких рукописей, коллекционирует произведения латинских и греческих авторов, кроме того, он известен как проводник археолога Кириака Анконского в его изысканиях в римской провинции, при осмотре склепов и мавзолеев. Это ему известный путешественник Христофоро Буондельмонти посвятил свой труд «Liber insularum», содержащий описание морей и земель Леванта. Также можно назвать имя Лудовио, врача (получил образование в Падуе), кондотьера (участвовал в битве при Ангиари), сначала получившего сан архиепископа Флорентийского, затем — патриарха Аквилеи, кардинал-камерлинга. Он был щедрым меценатом, всем известным богачом, и после своей смерти в 1465 году оставил драгоценностей, столового серебра, ценной мебели и книг на сумму шестьсот тысяч дукатов. Назовем также Доменико Капранику, сначала учившегося в Падуе и Болонье, затем ставшего викарием в Анконском приходе и генералом папской армии. Конечно, нельзя забывать и о Просперо Колонна, начавшем раскопки на своих собственных землях и на озере Неми. {105}
Впрочем, каким бы ни было отношение пап к тому или иному литературному кружку или академии, вне зависимости от их личных предпочтений, политических взглядов и убеждений, все они (или почти все) с энтузиазмом принимали участие в культурной жизни Рима, способствуя развитию искусства, науки, истории и философии. Они превратили Рим в один из главных центров интеллектуальной жизни Европы. Именно в годы шаткого правления пап, когда их авторитет еще не был незыблемым, когда порой происходили кровавые столкновения противоборствующих кланов, была задумана, создана и удивительно быстро достигла расцвета знаменитая библиотека Ватикана. {106}