Страница 42 из 92
Судьба хранила военачальника — на политическую роль в опричнине он не претендовал и всю жизнь провёл в полках. Карьера Хворостинина лишь ненадолго прервалась опалой зимой 1573/74 года, но затем мы опять видим его на ратной службе: в 1578 году в походе на Ливонию он взял штурмом шведскую крепость Оберпален, в 1579-м отражал литовское нападение на Невель. Он не смог предотвратить падение Полоцка, но по пути из Можайска в Литву выжег и опустошил все окрестности городов Дубровны, Орши, Шклова, Могилёва и Радомля. Под занавес неудачной Ливонской войны в феврале 1582 года передовой полк русской рати под командованием Хворостинина и думного дворянина Михаила Безнина у села Лялицы атаковал шведов, «и Божиею милостию и Пречистыя Богородицы молением немецких людей побили и языки многие поимали»; противник вынужден был отойти в Нарву. В последние годы царствования Ивана IV князь подавлял восстание луговых черемисов и казанских татар, в 1584 году был пожалован в бояре и назначен наместником в Рязани с поручением охранять «украину» от ногайских набегов. В 1590 году Хворостинин в последний раз показал свой полководческий талант — наголову разбил под Нарвой четырёхтысячное шведское войско под командованием генерала Густава Банера. Вскоре было заключено перемирие, по которому шведы возвратили русским города Ям, Ивангород и Копорье. Но конца войны Хворостинин уже не застал — 7 августа 1591 года знаменитый воевода умер, приняв перед смертью постриг под именем Дионисия.
Вместе с Дмитрием Ивановичем в опричнине служили три его брата. Князь Андрей в 1565 году состоял под началом старшего брата под Волховом и в 1567 году под Калугой, а под конец опричнины был головой «в полку у государя»; впоследствии он дослужился до окольничего и умер в Смуту. Пётр Хворостинин начал карьеру перед самым учреждением опричнины — в октябре 1564 года был послан в Рязань к отцу и сыну Басмановым с наградными «золотыми» за отражение крымского набега, а в опричных царских походах служил рындой «с копьём». В 1569/71 году он впервые получил самостоятельное назначение в Дерпт сначала вторым, а потом первым воеводой. В 1572 году Пётр Иванович в качестве второго воеводы полка левой руки участвовал в отражении набега Девлет-Гирея. В последующие годы он бывал на воеводствах и наместничествах, но особых талантов не проявил и в октябре в битве под ливонским замком Венденом (Кесью) попал в плен, после окончания войны вернулся, вновь состоял на службе и умер бездетным около 1591/92 года. Наконец, Фёдор Иванович также начал службу царским рындой, в 1571 году стал уже «дворовым воеводой», в 1576-м — дворецким, благополучно пережил царя и умер в 1600 году боярином.
Названные воеводы достойно сражались и тем в каком-то смысле «спасли честь» опричнины, являя собой доказательство того, что не все её члены были дознавателями и карателями. Но, похоже, карьера при дворе не способствовала проявлению военного таланта даже у тех, кто им обладал. Став во главе опричников, боярин Алексей Басманов в походы уже больше не ходил, будучи занят на «внутреннем фронте». Зато его сын и царский фаворит, кравчий Фёдор Алексеевич, который до того был рындой и должен был «за государем ездити», выдвинулся на первые места. Басманов-младший был воеводой «для посылок» при походе из Новгорода в Литву в сентябре 1567 года, той же осенью служил первым воеводой передового полка в Вязьме и, наконец, в 1569 году стал главнокомандующим опричными полками: «…в большом полку кравчей и воеводы Фёдор Олексеевич Басманов да окольничей и воевода Василей Иванович Умново Колычов».
Однако о военных подвигах фаворита у нас сведений нет, как и о победах царского зятя Михаила Черкасского и других опричных командиров — братьев-князей Пронских, Ивана Мятлева-Слизнева, Григория Полева, Никиты Борисова-Бороздина, Петра Шейдякова. Опричник Яков Волынский в мае 1571 года весьма неудачно участвовал в боях против татар Девлет-Гирея: хан разгромил под Серпуховом его отряд и двинулся к Москве. Опричный боярин Василий Тёмкин-Ростовский был казнён за неудачную оборону Москвы от татар; другой командир в этом же походе, боярин Василий Яковлев («гофмейстер» царевича Ивана), был забит батогами вместе со своими земскими родичами, боярами Иваном Петровичем и Семёном Васильевичем. Опричник Василий Умной Колычёв с земским боярином Иваном Яковлевым после неудачной осады зимой 1570/71 года Ревеля угодили в опалу. Оставшийся под стенами города вассал Ивана IV датский герцог Магнус сообщил горожанам, что «когда царь… узнал о жестоких грабежах, убийствах и пожарах, то… приказал в прошлую субботу увезти отсюда обоих воевод в оковах» {29} . Дмитрий Салтыков вместе с младшим братом Даниилом в октябре 1572 года был в опричной Костроме «для поветрия моровова на заставе», но в боях братьям не везло: Даниил был убит в 1578 году под Венденом, а Дмитрий последний раз упомянут в разрядах в 1581 году, когда бежал с поля боя под Старой Руссой.
Ничем не отличились в боях и высшие опричные начальники, пришедшие на смену Вяземскому, Басманову и Тёмкину-Ростовскому. Князь Никита Одоевский, быстро продвигавшийся по службе, известен тем, что в мае 1571 года неудачно пытался со своим полком преградить дорогу хану на реке Наре, а весной 1572 года при назначении разряда «для приходу» крымцев, попытался местничать с виднейшим земским полководцем князем М. И. Воротынским: «В правой руке в Торусе бояре и воеводы князь Микита Романович Адуевской да Федор Васильевич Шереметев, и Микита Адуевской бил челом государю в отечестве на князь Михаила Ивановича Воротынского». Челобитье его было оставлено без внимания, и Одоевский так и остался под командованием своего соперника. Впрочем, и сам Иван Грозный не мог служить для своих воевод примером воинской доблести — во время татарских походов он отсиживался в Новгороде. Но громкого успеха царь не прощал никому: не прошло и года, как и опричный, и земский победители татар под Серпуховом, князья Н. Р. Одоевский и М. И. Воротынский, были казнены.
Об опричниках не в «генеральских», а в «офицерских» чинах сведений и того меньше. Но заметно, что одни из них предпочитали «сыскную» карьеру, как Григорий Ловчиков, который сопровождал в Антониево-Сийский монастырь насильно постриженного в монахи опального Т. Тетерина и лично участвовал в казнях: под его руководством проводился погром коломенских сёл боярина И. П. Фёдорова, он же в 1570 году «отделывал» новгородцев. Шлихтинг сообщал, что «Григорий Ловчик» был близок к князю Афанасию Вяземскому, а потом обвинил его в том, что он якобы «выдавал вверенные ему тайны и открыл принятое решение о разрушении Новгорода», что и послужило причиной опалы князя.
Другие предпочитали роль суровых «мытарей». Мирон Кузьмин «правил» на новгородцах казну (взыскивал подати), которую не удалось получить в Москве с увезённых туда попов. Братья Басарга и Басёнок Леонтьевы из переславских «детей боярских» прославились тем, что выколачивали подати из населения волости Варзуга на Кольском полуострове. Здесь возник конфликт между земскими варзужанами и опричными двинцами. Последние, взяв местные рыбные промыслы на откуп, единовременно заплатили казне причитавшиеся налоги «с наддачей» и заставляли варзужан возместить им затраты ещё большими податями. Пользуясь покровительством царя, богатые двинские промышленники Бачурины, бравшие на откуп взимание десятины с жителей Беломорья, потребовали от варзужан выплаты 450 рублей накопившегося долга. Те возмутились и разгромили владения двинцев в Варзуге. Тогда Бачурины пожаловались Ивану Грозному. Двинцы подали иск об убытках на огромную сумму в 1764 рубля, признанный обоснованным, и Иван IV направил Б. Ф. Леонтьева с отрядом опричников разобраться на месте, взыскать все убытки двинцев и казны. Опричники и их двинские помощники учинили в селе страшный погром. У варзужан забирали всё ценное, ломали дома, грузили награбленное на суда, везли крестьянское имущество на Двину и распродавали на торгу. Люди разбегались кто куда, одни на Мурман — в Колу и Печенгский монастырь, другие — в Карелию. Вслед за Варзугой опричники разграбили Умбу, Порью Губу, Кандалакшу и селения Кемского побережья.